Первый Зверь (СИ) - Синякова Елена "(Blue_Eyes_Witch)"

Его густые тяжелые брови снова сошлись на переносице, но он не сразу обернулся ко мне, чтобы осторожно спросить:

— Раз Зверь убил всех в ближней деревне, как же он тебя оставил в живых?

Надеюсь на моем бледном лице румянец проступил не слишком отчетливо, пока я пыталась ответить максимально правдиво и при этом скромно:

— …он хотел оставить меня себе. Сначала собирался убить, но потом передумал…

Я ни за что не стала бы углубляться в подробности, но почему-то мне казалось, что мужчина все понял сам, окинув меня быстрым взглядом поверх закрывающих шкур, и снова отвернулся вперед, подгоняя лошадь, которая неслась вперед без остановки.

Значит поверил мне.

Не высмеивал и не говорил, что я пытаюсь обмануть или запугать.

— И какой он? Зверь?

Я поежилась и с трудом заставила себя сидеть на месте ровно, не выдавая собственного страха, когда хотелось заглянуть за каждое дерево, чтобы убедиться, что его нет поблизости.

— Жуткий…внешне похож на человека. Только очень крупного. Но у него клыки, как у хищников. И глаза цвета солнца.

Мужчина кивнул и стегнул поводьями бедную лошадь еще сильнее, чтобы она поторопилась в деревню.

— Вы ведь верите мне?..

— Верю. Еще моя бабка рассказывала про то, что есть вроде как люди, но не люди вовсе. Что они сильные, выносливые, быстрые. Раньше они жили в той части леса, который мы и сейчас называем Черным…

Я заморгала, покрывшись отчего-то мурашками, даже если не сразу смогла вспомнить, где уже слышала это название.

Во сне!

Дядюшка говорил тому мужчине с теплыми глазами о том, что его брат оккупировал лес, который люди теперь бояться и называют Черным!

— Столько лет прошло, а мы и сейчас не заходим в него, какая бы нужда не погнала, — мужчина покачал головой и было ощущение, словно и ему хочется обернуться, чтобы проверить не летит ли за нами страшная нечистая сила, от которой не было спасения. — Только ходили слухи или сказки были, что Зверей стали убивать, поэтому их теперь не видно вовсе.

5 Глава

— …мой папа убил, — тихо отозвалась я, складывая в своей голове все то, что я успела услышать из уст монстра и того дня, в котором папа и дядюшка еще были живы.

Мужчина резко обернулся на меня:

— Вот как?

— Да, убил отца того, кто пришел мстить. Это он разорвал всех, кто пытался остановить его в нашем доме.

— И говоришь, что он за тобой придет?

Я молча кивнула, ощущая, как холод неизбежности прошелся по коже, каким бы теплом меня не окутывали шкуры.

— Значит, он теперь один остался?

— Не знаю. Я видела только одного. А раньше их много было?

— И я не знаю, — отозвался мужчина, поворачиваясь вперед, чтобы снова и снова подгонять резвую лошадку донести нас до деревни как можно скорее.

Больше мы не говорили, каждый погрузившись в свои мрачные мысли, но когда сумерки опустились на заснеженный лес, стало откровенно не по себе…

В каждой тени, отброшенной молчаливыми великанами елей и сосен, я видела очертания огромной фигуры монстра. Даже робкий неясный свет звезд на темнеющем краю неба напоминал его призрачные глаза, которые следили за мной, где бы я только не была, и где бы не был он.

На душе было мрачно и тяжело от мысли, что мой побег был всего лишь робкой надеждой на свободу, которой не суждено обрести крылья. И легче не стало, даже когда в сгущающемся сумраке показались высокие укрепления, опоясывающие деревню, как единственное спасение от нападений иноверцев и тех, кто хотел легкой наживы, крови и власти на новых землях.

Укрепления деревянные, собранные из толстых бревен с заостренными концами. И глядя на них, я с тоской понимала, что если монстр настигнет меня именно здесь, то ему не будет никаких ощутимых преград. Ведь дома он в одиночку разрушил каменное ограждение, которое служило нашему народу веками.

И крепкие мужчины, и парни, что стояли вверху в сторожевых башнях, сохраняя огонь и бдительность, тоже не смогут защитить меня.

— Ты сегодня рано, — кинул один из воинов сверху, разглядывая охотника и его повозку, где вместе со шкурами и животными была я. — Она тоже в капкан попала?

Мне не понравилось, как усмехнулся мужчина, но ситуация была такова, что лучше было благоразумно помалкивать и ждать того, кто сможет мне помочь в весьма опасной затее.

— Девушке нужна помощь. Покажу ее барину. А вы будьте сегодня на чеку!

Мужчины стали собираться небольшими кучками сверху, с большим и неприкрытым интересом рассматривая меня, даже не пытаясь скрыть своего любопытства, но слыша слова охотника, только отмахнулись:

— На рубежах все тихо, а иначе мы бы уже узнали!

— Есть враг пострашнее тех, кто совершает набеги ради жажды денег и власти!

— И кто же это?

— Зверь!

Мужчины переглянулись и расхохотались, только принявшись отмахиваться от услышанных слов, отчего я пождала губы, искренне и всей душой благодарная охотнику за то, что он поверил мне. Действительно поверил!

Охотник только сокрушенно покачал головой, но спорить или переубеждать не стал, видимо где-то в глубине души понимая, что самоуверенность этих людей может обернуться большой трагедией, только снова натянул поводья, направляя уставшую лошадь в массивные ворота.

— Кстати, барина нет! Только сын его. К нему иди.

Мужчина отчего-то поморщился, но кивнул, когда я обратилась к нему тихо:

— Я не останусь в деревне, чтобы не привести сюда самую большую беду. Зверю я нужна, а не люди.

Охотник закивал головой, должно быть единственный понимая, что я говорю правильно и не пытаясь переубедить, когда мы въехали в небольшую деревеньку, похожую на все другие, где мне только доводилось быть вместе с папой — низкие деревянные дома, измученные люди в простых мешковатых одеждах, грязь на дороге даже если была зима, и серые безрадостные взгляды, которые останавливались на мне сначала с удивлением, а затем с недоверием.

Люди останавливались, чтобы поглазеть на меня, словно я и впрямь была неведомой зверушкой, которую раздобыл в лесу охотник, а не обычным живым человеком, даже если я старалась понять, что выгляжу по меньшей мере странно, если не сказать что непривычно для их глаз.

А еще я старалась отгонять неизвестно откуда взявшуюся панику, когда поняла, что скоро народу стало так много, что сани не могли двигаться вперед, и охотник спрыгнул на промерзшую грязную землю, всплеснув руками в негодовании:

— Ну чего уставились-то? Словно деву никогда не видели!

— Ты где ее нашел?

— А привез в деревню для чего?

— Она кто такая?

Вопросы сыпались со всех сторон, когда и я вылезла из-под согревающих шкур, чтобы показать себя, стараясь держаться как можно более спокойно и достойно перед большим скоплением не самых радушных людей, сожалея о том, что я не была как мой погибший отец настолько смелой, бесстрашной и сильной, что люди перед ним склоняли головы, не смея лишний раз даже открыть рта.

— Ей помощь наша нужна, — отозвался охотник.

— А она нам чем поможет? — поинтересовался кто-то ехидно из толпы, отчего в моей душе впервые пронеслось холодное и колючее предчувствие того, что мои надежды были нелепы и глупы.

Я была дочкой князя, пока мой отец был жив и обладал своей властью.

Но кем я была сейчас?..

— Мое имя Рада, — проговорила я отчетливо и достаточно громко, чтобы могли услышать все желающие, стараясь держать спину ровно и плечи расправленными. — И я дочь убитого князя, которая пришла к вам, чтобы просить о помощи.

По рядам людей пронесся ропот.

Облаченные в серые бесцветные платки и замызганные шапки, худые и изнеможенные мужчины и женщины о чем-то шептались друг с другом, то и дело кивая на меня, а иногда и вовсе тыкая пальцами в мой наряд.

Иногда я слышала обрывки фраз о том, что «одежда царская», «кожа, как молоко», и «вроде похожа», но еще и то, отчего по телу прошли жуткие мурашки.

«Проклятая», «принесла погибель», «сбежала и оставила» — твердили в этой же толпе, окружающей меня плотным кольцом, из которого было не вырваться, даже если теперь я сама захочу сделать это.