Дикое племя - Октавия Батлер

Пришло время, когда Доро сказал, что уже близко земля. К этому времени запасы пищи начали портиться, в них появились черви, питьевая вода протухла, на корабле стояла вонь, рабы враждовали между собой, а экипаж безуспешно ловил рыбу, чтобы внести разнообразие в свою отвратительную диету, солнце нещадно палила, а ветра почти не ощущалось. Среди всех этих лишений и неудобств тем не менее были события, которые Энинву должна была бы запомнить на всю оставшуюся жизнь. Одним из них было то, что она поняла, каковы именно были особенные способности Исаака, а он почти понял ее собственные. После смерти Лейла она старалась избегать молодого человека, насколько это было возможно в таком месте, каким был корабль, полагая, что он может быть не столь безразличен к смерти своего брата, как Доро к смерти собственного сына. Но Исаак сам нашел ее. Однажды он подошел к ней, когда она стояла у поручня, наблюдая за ныряющими рыбами. Он понаблюдал за ними некоторое время, а затем рассмеялся. Она вопросительно взглянула на него, и он указал ей на море. Когда она вновь взглянула туда, то увидела, что одна из больших рыб повисла в воздухе над водой и билась в пустом пространстве. Казалось, что она попала в какие-то невидимые сети. Но никаких сетей там не было. Вообще не было ничего. Изумленная, она перевела взгляд на Исаака. - Это ты? - спросила она, неуверенно выговаривая английские слова. - Это ты сделал это? Исаак только улыбнулся. Рыба, сопротивляясь из всех сил, тем не менее перемещалась к кораблю. Несколько матросов заметили ее, и начали что-то кричать Исааку. Энинву не могла понять большую часть того, что они выкрикивали, но было ясно только одно: они хотели рыбы. Исаак жестом показал, что он дарит ее Энинву, хотя рыба все еще продолжала висеть над водой. Она оглянулась вокруг, на кричащих матросов, а затем усмехнулась. Она жестом показала, чтобы рыба опустилась на палубу. И тогда Исаак бросил рыбу к ее ногам. В эту ночь всем досталась вкусная еда. Энинву ела больше всех, потому что для нее мясо рыбы говорило о том многом, что ей хотелось знать о внутреннем устройстве этих существ, то что ей нужно было знать, чтобы преобразиться в рыбу и жить так, как это делали они. Даже маленький кусочек сырой рыбы говорил ей гораздо больше, чем она могла выразить словами. Содержимым каждой малой частицы это существо сообщало ей тысячи подробностей о своем устройстве. Этой ночью в их каюте Доро застал ее за попытками превратить свою руку в плавник. - Что ты делаешь! - с удивлением воскликнул он. Она рассмеялась как ребенок и поднялась навстречу ему, а ее рука очень легко вновь приобрела свою человеческую форму. - Завтра, - сказала она, - ты должен сказать Исааку, как именно он сможет помочь мне, и я отправлюсь поплавать с рыбами. Я сама буду рыбой! Теперь я могу это сделать! Я так давно хотела этого. - Почему ты уверена, что сможешь сделать это? Его любопытство всегда сопровождалось отрицательной реакцией. Она рассказала ему о том, что ей удалось узнать из тех кусочков рыбы, которые она съела. - Все, что я узнала, было столь же ясным, как и записи в твоих книгах, - сказала она. Про себя же она подуиала, что те сведения, которые она смогла получить из тела рыбы, гораздо сложнее, чем тех книг, которые он мог бы предложить ей для чтения. Но книги в данном случае были лишь примером, поясняющим смысл того, что как ей казалось, она могла понимать из своих экспериментов. - Иногда кажется, что ты можешь неправильно понимать свои книги, - сказала она. - Ведь их написали другие люди, а они могут либо лгать, либо ошибаться. И только тело рыбы может мне определенно сказать, что оно являет собой на самом деле. И ничего другого оно представлять не может. - Да, но как ты можешь читать все это? - спросил он. ~Читать~. Раз уж он употребил это английское слово, то значит он считал, что здесь может быть большая аналогия. - Их читает мое тело, и оно читает все, что там есть. А знаешь ли ты, например, что эта рыба дышит воздухом, так же как и мы? Я сначала думала, что она дышит водой, как те рыбы, которых мы ловили и сушили дома. - Это дельфин, - пробормотал Доро. - Но он больше похож на животных обитающих на суше, чем на рыб. Изнутри он очень их напоминает. Поэтому все изменения, которые я намеревалась проделать, будут не такими сложными, как мне казалось раньше. - Так значит ты должна съесть леопарда, чтобы научиться превращаться в него? Она покачала головой. - Нет, я могу и так видеть, что именно являет собой леопард. Я могу преобразить себя в то, что мне уже известно. Хотя, разумеется, я была не совсем настоящим леопардом до тех пор, пока я не убила одного и не съела кусочек. Первое время я была лишь женщиной, только претворяющейся, что она леопард, словно глина, из которой вылеплена форма леопарда. Зато теперь, когда я изменяюсь, я становлюсь настоящим леопардом. - И вот сейчас ты будешь дельфином. Он внимательно посмотрел на нее. - Ты даже не можешь знать, какую ты представляешь для меня ценность. Должен ли я разрешить тебе это? Эти слова заставили ее вздрогнуть. Ей не могло придти в голову, что он может не одобрить ее намерений. - Но ведь это абсолютно безопасно, - сказала она. - На самом деле это очень опасное занятие. Что ты знаешь о море? - Ничего. Но завтра я начну изучать его. Пусть Исаак наблюдает за мной. Я буду оставаться близко от поверхности. И если он заметит, что мне угрожает опасность, он сможет вытащить меня из воды и перенести на палубу. - Почему ты хочешь сделать это? Она придумывала причину, которую смогла бы хорошо выразить словами, причину иную, нежели преломленное чувство тоски и одиночества, когда она видела дельфинов, резвящихся на воде. Это было похоже на дни, проведенные дома, где она подолгу следила за полетом орлов. Это длилось до тех пор, пока она перестала быть просто наблюдателем. Она убила орла, съела его, и научилась летать, как не мог мечтать ни один человек в мире. Она улетала далеко от ее города, оставляя свои дела и своих родственников. Но через некоторое время она возвращалась назад, к своим людям. А куда еще могла она отправиться? Потом, когда дела племени налаживались, а она утомлялась от многочисленных забот, она могла вновь улететь. Она могла летать, но при этом подвергала себя опасности. Мужчины охотились за ней, и однажды чуть не убили ее. Она была самым красивым и большим орлом. Но страх никогда не мог оторвать ее от неба. Так же как теперь он не сможет удержать ее от воды. - Потому что я хочу этого, - сказала она Доро. - Я сделаю это и без Исаака, если ты не разрешишь ему помогать мне. Доро покачал головой. - Ты точно так же поступала и с другими мужьями: заявляла им, что ты будешь делать то, чего они не разрешали тебе? - Да, - сказала она очень серьезно, и с облегчением вздохнула, когда он рассмеялся. Лучше удивить его хоть чем-нибудь, чем заставить разгневаться. На следующий день она стояла около поручней, наблюдая как Доро и Исаак спорили о чем-то по-английски. Именно Исаак проявлял упорство в этом споре. Доро лишь сказал несколько слов, а затем позже повторил их более отчетливо. Энинву смогла понять лишь одно слово из тех, которые были повторены. Это было слово "шарк", на которое делал упор и Исаак. Но потом он прекратил спор, увидев как мало внимания обращает Доро на его слова. В этот момент Доро повернулся к ней. - Исаак боится за тебя, - сказал он. - Но он будет помогать? - Да, хотя я и сказал ему, что он может этого и не делать. - А я думала, что ты попросишь за меня! - В данном случае я выступаю только как переводчик. Его отношение поставило ее в тупик. Он не был зол и даже раздражен. Он не казался даже озабоченным ее затеей, как был озабочен Исаак, и тем не менее он говорил, что она прелставляет большую ценность для него. - Что такое "шарк"? - спросила она. - Рыба, - ответил Доро. - Большая любительница поесть, убийца, почти столь же смертельный, как твой леопард на земле. - Ты не говорил мне, что в море может быть нечто подобное. Он взглянул на воду. - Там, внизу, столь же опасно, как и в твоих лесах, - сказал он ей. - У тебя нет нужды отправляться туда. - А ты не слишком пытался отговорить меня от этого. - Нет. - Почему? - Я хотел посмотреть, сможешь ты сделать это, или нет. Он напоминал одного из ее сыновей, который будучи еще очень маленьким, бросил в реку нескольких домашних птиц, чтобы посмотреть, смогут они плавать, или нет. - Держись поближе к дельфинам, если они разрешат тебе, - сказал Доро. - Дельфины знают, как следует вести себя с акулами. Энинву сдернула свою одежду и нырнула в море, пока ее уверенность полностью не покинула ее. Там она преобразилась, стараясь не спешить, чтобы не причинять себе лишних неудобств. Она стала дельфином, чье мясо она съела накануне. И она поплыла в воде рядом с кораблем, толкая вперед свое длинное гладкое тело легкими ударами хвоста. Все выглядело чуть подругому, так как теперь ее глаза располагались по сторонам ее головы, в отличие от того, как были расположены раньше, а ее голова была вытянута и переходила в твердый нос. Дышала она тоже по другому, или скорее не дышала вовсе до тех пор, пока не чувствовала в этом нужды, а когда такая необходимость появлялась, она быстро поднимала на поверхность свой нос с открывающимися отверстиями, быстро делала выдох и захватывала новую порцию воздуха, чтобы наполнить свои легкие. Она наблюдала за собой некоторое время, и поняла что теперь ее тело более эффективно использует воздух для дыхания, чем обычное, человеческое. Тело дельфина способно проделывать трюки, для которых человеческое тело требует длительных тренировок и при этом испытывает болевые ощущения. Например, как увеличить объем выдыхаемого и вдыхаемого воздуха за короткий промежуток времени. Как лучше всего использовать эту порцию воздуха для поддержания энергии тела. И многие другие уловки. Они не были новыми для нее, но она подумала о том, что она смогла усвоить их и научиться им гораздо быстрее и легче благодаря тому, что съела кусочек дельфиньего мяса. Иначе дело выглядело бы так будто двое мужчин решили утопить ее. Она упивалась силой и скоростью своего нового тела и его обостренным слухом. В своем человеческом облике она имела чрезмерно чувствительный слух, который обеспечивал высокую чувствительность всем остальным ее органам. Но слух, которым обладали дельфины, был высшим достижением из всего, что она только создавала внутри себя. Будучи дельфином, она могла закрыв глаза, воспринимать окружающий ее мир, слегка уменьшенный в масштабах, только лишь своими ушами. Она могла издавать звуки, и они должны были возвращаться к ней в виде эхо несущего с собой сообщения обо всем, что находилось вокруг нее. Она никогда не могла и мечтать о таком слухе. Наконец, она переключила свое внимание на других дельфинов. Она слышала, как они болтали не далеко от нее, перемещаясь вдоль корабля, так же как делала и она. Странно, но звуки, которые они издавали, походили сейчас скорее на звуки, издаваемые человеком, напоминая чужеземную речь. Медленно и неуверенно она поплыла навстречу им. Интересно, как они встречают чужаков? И как они отнесутся к маленькой несведущей самке? Ведь если они каким-то образом общаются друг с другом, то ее они могут посчитать либо немой, либо сумасшедшей. Один из них поплыл, чтобы встретить ее, держась параллельным ей курсом, оглядывая ее одним подвижным глазом. Это был самец, решила она, с интересом наблюдая за ним. Через некоторое время он подплыл ближе и потерся своим телом об ее. Кожа дельфина, как теперь ей удалось выяснить, была до приятного чувствительной. Она не была покрыта чешуей, как кожа обычных рыб, которых ей никогда не доводилось изображать, но чье строение она хорошо представляла себе. Самец вновь коснулся ее, произнося какие-то звуки, которые, как она представляла себе, должны были означать вопрос, а затем повернул прочь. Она повернулась, проверяя положение корабля, и увидела, что придерживаясь дельфинов, она остается по-прежнему рядом с кораблем. Тогда она поплыла вслед за самцом. В этом было некоторое преимущество, подумала она, быть самкой-животным. Некоторые разновидности самцов устраивают схватки друг с другом, интуитивно устанавливая свои права на территорию или на самку. Она припомнила, как была напугана, будучи самкой-животным, когда ее преследовали настойчивые самцы, но как она смогла припомнить, она получала серьезные поврежедния только будучи в человеческом облике, самцов-мужчин. Это всего лишь случай заставил ее превратиться в самку-дельфина, потому что ей удалось съесть кусочек дельфиньего мяса. Но это был счастливый случай. Очень маленький дельфин, скорее всего это был детеныш, как показалось ей, подплыл к ней, чтобы познакомиться, и тогда она стала плыть медленнее, позволяя ему исследовать ее. В конце концов мать позвала его назад, и Энинву вновь осталась одна. Одна, но окруженная подобными ей созданьями, она с трудом заставляла себя думать о них, как о животных. Плавание в окружении их напоминало ей общение с другими людьми, причем с людьми дружественно настроенными по отношению к ней. Здесь не было работорговцев с цепями и клеймом. Здесь не было Доро с его мягким, но страшными угрозами ей и ее детям. Тем временем, несколько дельфинов приблизились к ней, терлись о нее боками и таким образом знакомились. Когда вернулся самец, который первым коснулся ее тела, она слегка вздрогнула от осознания того, что узнала его. Его прикосновение было только его, оно не было похожим на прикосновения других, так же как и они не были абсолютно похожими друг на друга. Неожиданно он высоко выпрыгнул из воды и, описав в воздухе дугу, вновь вошел в воду чуть впереди нее. Она подумала, почему бы и ей не попробовать сделать нечто подобное, и прыгнула на небольшую высоту. Ее тело дельфина было удивительно проворным и подвижным. Она, казалось, какое-то время парила в воздухе, а затем плавно и мягко вошла назад в воду, чтобы вновь вынырнуть без напряжения и усталости. Это было самым лучшим телом, из всех, которые она создавала для себя. Если бы только ей так же легко, как эти прыжки, давалась и дельфинья речь. Она пыталась понять, почему это невозможно, и был ли Доро более способным в этом отношении, чем она. Мог ли он приобретать новый язык и новые знания, когда забирал очередное новое тело, обладал ли он им полностью, а не получал лишь его копию? Дельфин-самец вновь приблизился, чтобы тронуть ее, и все мысли о Доро исчезли из ее головы. Она понимала, что интерес к ней дельфина стал больше чем простым любопытством. Теперь он оставался все время рядом с ней, касаясь ее своим телом и двигаясь в такт с ее движениями. Она решила, что ей не следует обращать на него внимание. Она и в прошлом всегда избегала брачных игр среди животных. Она была женщиной, и скрещивание с животными вызывало у нее отвращение. Она бы чувствовала нечто похожее на грязь, возвратившись в свой человеческий облик с семенем животного-самца внутри себя. Но сейчас...ее не покидало ощущение, что дельфины не были животными. Она исполнила нечто похожее на танец, постоянно двигаясь и касаясь его, уверенная, что никакая подобная церемония среди людей не увлекла бы ее так быстро. Она чувствовала прилив сил и стремление ограничить их, желание и нерешительность. Она с радостью воспринимала его, и, несомненно, была точно так принята им. Ведь по сути, этот дельфин-самец был не более странным и чужим для нее, чем этот огбанджи, Доро. Теперь, как казалось ей, пришло время для странных браков. Она продолжала свой танец, который она не могла сопровождать пением, а ей очень бы хотелось этого. Зато самец, кажется, имел такую песню. Она подумала, что потом он должен будет оставить ее, и вернуться к своей стае. Ведь не может же он оставаться таким же одиноким, как она. В этом было что-то, над чем ей следовало подумать в дальнейшем. Хотя это не имело никакого значения, потому что важным было только то, что происходило в данный момент. Затем, совершенно неожиданно, в воде появился человек. Вздрогнув, танцующая парочка отплыла друг от друга в разные стороны, и их танец на этом оборвался. Вся компания дельфинов скользнула в сторону от человека, который продолжал преследовать их, то погружаясь в воду, то вновь появляясь на поверхности. Он не то чтобы плыл, прыгал или нырял, а подобно стреле пронзал то воду, то воздух, при этом его тело, казалось, вообще не производит никаких движений, каждый мускул его остается почти неподвижным. Наконец Энинву отделилась от стаи дельфинов и приблизилась к человеку. Это был Исаак, она уже знала это. Теперь он выглядел для нее иначе: неуклюжее существо, негибкое и странное, хотя не слишком отвратительное и не слишком пугающее. Но те мне менее, он представлял угрозу. У него ведь не было никаких причин, чтобы пробовать дельфинье мясо в отличие от нее. Ведь он может совершить новое убийство, если она не остановит его. Она развернулась и поплыла в его сторону, приближаясь очень медленно, чтобы он смог разглядеть ее и понять, что она не причинит ему никакого вреда. Она была уверена, что он не сможет отличить ее от других дельфинов. Она плавала, делая небольшие круги около того места, где теперь он сделал остановку, просто удерживая себя над водой. Когда он заговорил, его голос показался ей низким и немного странным, и ему пришлось несколько раз произнести ее имя, прежде чем она узнала его. Затем, не останавливаясь, чтобы сообразить, как лучше сделать это, она подтолкнула себя вперед ударом собственного хвоста и сделала небольшой кивок головой. Она подплывала к нему, а он начал погружаться в воду. Тогда она проплыла рядом с ним, почти касаясь его. Он поймал ее спинной плавник и сказал что-то. Она внимательно вслушивалась в его слова. - Доро хочет, чтобы ты вернулась на корабль. Вот в чем было дело. Она с сожалением взглянула назад, в сторону дельфинов, пытаясь отыскать своего самца. К своему удивлению, она обнаружила его почти рядом, до опасного рядом. Было бы очень неплохо вернуться к нему хоть ненадолго. Их общение предвещало много интересного. Ей стало интересно, подозревал ли или догадывался Доро о том, чем она занималась здесь, когда послал за ней Исаака. Но это не имело большого значения. Исаак был здесь, и его следовало увести отсюда, пока он не заметил, что остальные дельфины находятся столь соблазнительно близко. Она поплыла назад к кораблю, разрешая ему держаться за ее спинной плавник. Но она не собиралась тащить его. - Я поднимусь на борт первым, - сказал он, когда они добрались до корабля. - А потом я подниму тебя. При этом он поднялся из воды во весь рост и в таком положении переместился на палубу. Он мог летать без всяких крыльев так же легко, как мог проводить сквозь шторм корабли. Ей стало интересно, будет ли он чувствовать приступы болезни и после этого занятия, и понадобится ли ему и на этот раз женщина. Затем что-то коснулось ее, обхватило сильно, но мягко и подняло над водой. Она не ощущала боли от этого прикосновения. Это прикосновение не было похоже ни на сеть, ни на руки мужчины. Она не замечала каких-то особых давлений на какуюлибо часть своего тела. Это скорее напоминало ей подъем за счет самого воздуха, обредшего вдруг необычную мягкость и упругость, которые перемещались вверх и тащили ее за собой. Даже вся ее сила, казалось не могла вырвать ее из этих мягких объятий. Но она и не пыталась использовать свою силу, не собиралась сопротивляться. Она уже видела днем раньше всю тщетность попыток дельфина освободиться из этих невидимых сетей, и она помнила ощущения скорости этого огромного корабля, когда он шел сквозь шторм, увлекаемый силой Исаака. Никакой силы ее мускулов не хватило бы, чтобы сопротивляться этой силе. Кроме всего, она доверяла этому молодому человеку. Он поднимал ее более осторожно, нежели того дельфина, жестом указывая матросам освободить пространство, прежде чем он опустил ее на палубу. А затем матросы, Доро и Исаак наблюдали за тем, как она начала отращивать ноги. Она сформировала их почти полностью, оставив лишь незначительные части, которые были нужны, чтобы поддерживать остававшееся тело дельфина. Это было похоже на то, как будто дельфин сам по себе отрастил себе человеческие ноги. После этого она приступила к самой главной части перевоплощения. Ее плавники стали все больше походить на руки, а шея и все остальные части тела стали вновь тонкими и стройными, а едва заметные дельфиньи уши превратились в человеческие. Нос вновь занял место на ее лице, а хвост и спинной плавник постепенно исчезли. Одновременно в ней происходили и внутренние перемены, которых собравшиеся не могли наблюдать. Наконец ее серого оттенка кожа сменила свой цвет и текстуру. Эти превращения навели ее на мысль, что она сможет проделать над собой, если в один прекрасный день решит скрыться в этой земле, населенной белыми людьми. Возможно, что позже, она проделает несколько экспериментов. Это всегда полезно иметь возможность замаскироваться, чтобы спрятаться или узнать что-то об окружающих людях, чего сами они рассказать или научить ее не хотели бы или не могли. Но это будет только тогда, когда она хорошенько выучит английский. Ей придется попотеть над языком. Когда превращение было закончено, она встала, и Доро протянул ей ее одежду. Прежеде, чем она взглянула на мужчин, она оделась. Прошло много веков с тех пор, когда она разгуливала голой как делали молодые незамужние девушки. Сейчас она чувствовала стыд, когда на нее смотрело столько мужчин, но она поняла, что Доро хотел, чтобы его люди видели ее силу. Если ему не удастся вывести из них глупость путем скрещивания, то он будет выводить ее путем страха. Она взглянула на них, стараясь, чтобы в выражении ее лица не было и намека на какое-то подобие стыда. Как они могут знать, что она чувствует на самом деле? Она видела благоговейный страх на их лицах, а двое, которые были к ней ближе всех, сделали несколько шагов назад, когда она взглянула на них. Затем Доро обнял ее все еще мокрое тело, и она смогла расслабиться. Исаак громко рассмеялся, ломая возникшее напряжение, и что-то сказал, обращаясь к Доро. Тот только улыбнулся. На ее же языке он сказал: - Что за детей ты подаришь мне! Она почувствовала, что какая-то сила, скрытая за этими словами, охватила ее. Это было нечто гораздо большее, чем стремление иметь детей у обычного человека. Она не могла ничем помочь, думая о своих детях, здоровых и сильных, но так же мало живущих на свете и таких же бессильных изменить это, как и дети любых других женщин. Сможет ли она дать Доро то, что именно он хочет, чего она сама хотела столько лет: детей, которые не умрут? - Таких, каких дашь ты мне, мой муж, - прошептала она, но в ее словах содержался гораздо больший вопрос, чем в его. И странно:после этих слов Доро стал будто менее уверен. Она взглянула на него, и уловила выражение тревоги на его лице. Он смотрел в сторону, на дельфинов, которые опять начали свои прыжки, и некоторые из них теперь находились впереди корабля. Он медленно покачал головой. - Что это? - спросила она. Казалось, что он с усилием заставил себя улыбнуться. - Ничего, - сказал он. Он привлек ее к своему плечу, чтобы успокоить, и погладил ее мягкую, только что выросшую шапку волос. Все еще неуверенная, она приняла эту ласку, недоумевая, почему он лгал ей.