Конвейерные Миры или танцы с толтеками. - Олег Музалёв

Читатель может заметить, что все люди в процессе жизни приобретают подобный опыт, но воины духа делают это целенаправленно. Они очень часто, особенно в начале своих поисков, меняют манеру своего поведения и формы внешних взаимодействий, чтобы лучше понять свою суть. Они понимают: путь сердца настолько ненавязчив, что легко может затеряться среди тяжелых столпов привязанностей и бурелома привычек.

Толтекский воин духа имеет в запасе пачки теорий и повествований о жизни, при этом, не отождествляясь с ними. Он верит, не веря. В его внутреннем мире стержень осознанности находится в равнодействующем силовом поле видимых вариантов развития ситуаций. И чем их больше, тем отрешённее его позиция, при правильной постановке задачи и взвешенности приложенных усилий. А свободу выбора он организует в масштабах видения бесконечности. Находясь в подвешенной позиции, как в невесомости намного легче оттолкнуться в любую сторону и полететь хоть куда — любой выбор не обуза. Можно стать королем, и не в напряг — нищим, но не навсегда.

Возможными теориями, предположениями воин духа структурирует себя и балансирует в созданной им невесомости вариантов выбора. Он всё имеет в виду, ни к чему не приближаясь вплотную, и использует свои знания по мере необходимости, притягивая их с периферии видимости. Большинство выборов из мира людей для него являются малоинтересными и потому равнозначными. Это — не его план жизненных предпочтений. Он назначает им второстепенные роли, включая в свою доминанту обретения целостности.

Люди знания используют импульсы внешней и внутренней среды не только, для формирования отрешённой позиции в пространстве выборов, в котором они корректируют своё состояние присутствия или «свидетеля» жизни, но и для непрерывной самоидентификации. Это условие необходимо для осознания себя в духе. Если с предыдущими практиками мы как-то соприкасаемся в процессе жизни, то это занятие большинству из нас малоизвестно, так как не находит своей применимости в жизни людей.

В системе Г.Гурджиева действия направленные на растождествление с потоками мыслей и делами обыденности, при периодическом обращении внимания на себя называются самовоспоминанием. Толтекский воин, находясь в любой ситуации, проделывает на первый взгляд забавную процедуру: постоянно напоминает себе — кем он является. Но почему он делает это, ведь беспамятством он как будто не страдает? Для него ответ очевиден: потому что, этот жест самообращения, как элемент сталкинга помогает ему в дальнейшем пребывать в нагуале, где без самоосознания духовное тело скоротечно распадается.

Такая, казалось бы, простая работа по выслеживанию самого себя, при неумелом подходе может очень быстро привести к саморефлексии. Принцип её возникновения прост — повторение одних и тех же состояний и приёмов в работе сознания. В жестах самообращения есть ловушка, — велика вероятность очень быстро надоесть самому себе. И тогда духовный путь может обернуться сущим наказанием.

Например, когда при медитации делается процедурное усилие для того, чтобы рассмотреть приходящую мысль, а потом отпустить её то невольно образуется некий алгоритм внутреннего действия. Но любая схема без импровизации и творческого подхода становится малоинтересной и человек очень скоро теряет мотивацию к её использованию. А без достаточной энергии и воодушевления любое дело чахнет на корню.

Воин свободы старается избегать схем, особенно касающихся его внутренней работы. Постоянство процесса интроспекции он размывает множественностью контактов с реальностью. Его периферия взаимодействия расщеплена их многообразием, но центр всегда стабилен, омываясь в проточности ореола отношений с действительностью. Такую отстройку намного легче сделать, находясь в тонально-нагуальном равновесии. Нагуаль никогда не даст расслабиться тоналю, предоставляя ему непрерывный поток обескураживающих сюрпризов. В таких обстоятельствах невольно приходится поддерживать состояние гармонии, иначе неведомое будет удручать или «раздавит» энергетическими фактами, что вполне возможно в нагуальном «трансформере».

На первых порах усилие по самоосознанию может мешать другим делам, как впрочем, и любое другое параллельное действие. По этой причине обычный человек не способен заниматься самовоспоминанием эффективно, — он быстро устаёт от него и не видит в нём необходимости.

Как было сказано выше мы в большей мере самоидентифицируемся через окружающий нас мир. И с увеличением негативного опыта по мере нашего взросления, каждый старается всё больше отстраниться от состояния свидетеля своей проявленности. К тому же обращаться к сути своего «я» человеку нет никакой необходимости с его озабоченностью внешней стороной жизни. Он не собирается формировать духовное тело, основанное на внутренней целостности и однонаправленности сознания. Ему достаточно устойчивости человеческой формы и окружающего мира, где его положение в нагуале фиксировано от рождения. Асы позаботились о нашей структурированной колыбельке в образе мира. Но эта устойчивость — временная, так как наше энергетическое тело по обыкновению формируется стихийно, а его «сборка» идёт случайно-аляпистым образом. Например, с таким же успехом можно было начать строительство небоскрёба без проектных чертежей. Очевидно, что, в конце концов, такое здание скособочится и завалится на бок. Точно так же не связанные и конфликтующие между собой фрагменты жизненного опыта разрушают нас.

Нужно отметить, что при неумелой практике непрерывного самосознания могут появиться побочные эффекты. Например, затруднения при засыпании, навязчивость некоторых сновидений. На начальных порах от этого страдает качество сна и появляется разбитость в бодрствовании. Воин духа принимает эти явления в рабочем порядке, не упуская из виду перспективы своего развития. Тем же, кто не заинтересован в духовном преображении подобные эксперименты, в самом деле, покажутся бесполезными и разрушительными.

Саморефлексия — застойное явление. Она размывается, когда присутствует элемент игры с её различными, не всегда точно предсказуемыми вариантами исходов. Эта неопределённость даёт ощущение свежести и обострённости восприятия, чего, например, не скажешь об индульгировании в серьёзности занятий взрослых людей. Низкий уровень энергии у обычного человека, связанный с малоподвижностью точки сборки не позволяет ему постоянно самоосозновать себя. Поэтому для начала нужно позаботиться о хорошем самочувствии, бодрости духа и беспристрастности к подобным занятиям. Нужно научиться приветствовать свой очередной выбор, каким бы он не был. Только при полной ответственности за дерзость или спокойствие своих желаний возможно непрерывное действие самоосознания.

Воин духа способен преследовать свои цели и не уставать от них, имея в своём арсенале ещё одну абстрактную практику — не-делание. Из базовой пустотности этого занятия, так же, как и из интенсивных, но сбалансированных взаимодействий с миром он черпает свои силы.

Не-делание не есть безделье. Оно превосходит его. Это — намеренное поддержание равнозначности в любом занятии. А также сознательное использование антидействий, направленных на размывание текущей обыденности в пику привычного. Как говаривал один древний маг: «ищи силу в своей противоположности». Настоящим не-деланием, если можно так выразится, занимаются «рыцари безделья», которые как стражи своей свободы неусыпно следят за появлением привычек и автоматизмов, чтобы своевременно избавиться от них. Они не делают то, что привыкли делать. И не столько во внешнем плане, а сколько в действии восприятия, потихоньку расформировывая врождённые функции чел. формы и осознанно изменяя их прикладное назначение. Например, могут смотреть не только глазами, но и видеть энергии.

Примерно таким же образом структурированный тональ поддерживается обволакивающим и утончённым для него не-деланием нагуаля, той инфраструктурой невидимых перекрёстных связей с бесконечными вариантами действий в равновесной Супер-реальности. Воин постоянно выбирает из них те антиподы сложившихся представлений, которые размывают его текущие отождествления. Эта книга, например, в определённом смысле является не-деланием по отношению к сложившемся представлениям о реальности.

Можно с уверенностью сказать, что все толтековские практики, как и вся жизнь воина, направлены на формирование непрерывной самоидентификации в различных положениях точки сборки его осознания реальности, как итогового результата усилий. Автор лишь перечислит некоторые из этих вспомогательных техник, не разъясняя их сути, потому можно придумать кучу подобных этим упражнений, зная, какая общая цель при этом преследуется.

Стирание личной истории, смерть-советчик, бег силы, перепросмотр, сталкинг, не-делание и, наконец, осознанные сновидения — все эти вместе взятые техники развивают качества, при которых утончённое самоосознание способно на длительное путешествие в духе, без заражения его саморефлексией. Путей бегства от неё человек выдумал предостаточно, но, как правило, вместе с ними с водой из ванны выплёскивается и сам ребёнок. Человек постоянно убегает от самоосознанности, теряя себя в множественности своих незначительных второстепенных занятий, в бесконечных отражениях от зеркал своего эго.