Самец взъерошенный - Анатолий Дроздов

Виталия кивнула. Он сдвинул складку вверх, открыв ей обзор, зачем-то подвигал кожу вниз, вправо и влево.

— Чем это? – спросил, убирая пальцы.

— Меч! – ответила Виталия.

— Рану забинтовали наспех, кожу никто не зашивал, а как вспомнили, она приросла? – продолжил он.

— И еще шлем на голове, – вздохнула Виталия. – Сарм оказалось много, мы отступали. Более тяжелых не успевали перевязывать.

— Понятно! – кивнул он. – У вас есть пластические врачи?

— Кто? – удивилась она.

— Лекари, исправляющие дефекты лица.

— Нет! – сказала Виталия.

— Жаль! – вздохнул он. – Работы всего ничего.

В груди Виталии кольнуло.

— Ты…Можешь?

Он помедлил и кивнул.

— Делай!

— У меня нет инструментов!

— А какие нужны?

— Скальпель! – сказал Иггр. – Это нож с маленьким лезвием. Иголки, чтобы зашивать раны, нитки, бинты. По обезболивающее промолчу – вина выпьешь. Что у вас имеется?

Виталия подумала, подошла к оседланной лошади и порылась в колчане. Достав стрелу, срезала ножом древко на ладонь от листовидного наконечника.

— Скальпель! – сказала, вручая обрезок Игру.

Тот попробовал пальцем кромку и кивнул.

— Нитки и иголки найдем.

— Вита! – сказал он. – Это больно.

Она хмыкнула.

— Могут быть осложнения, и тогда шрам станет еще безобразней.

Она хмыкнула во второй раз.

— Ладно! – сдался он. – Если что, так без претензий. Я не пластический хирург…

— Возвращаемся к озеру! – крикнула Виталия турме. – Двигаться дальше поздно.

Игорь, пластический хирург. Обиженный в лучших чувствах

Любопытных от повозки я прогнал. Уложив Виталию на доски, закрыл салфетками ее глаза и волосы, оставив лишь операционное поле. Салфетки нам сделали из кусков ткани, которые прокипятили и высушили. Импровизированный скальпель прошел ту же процедуру. Предварительно наконечник поправили на точильном камне до бритвенной остроты. Рот мой скрывала повязка из прокипяченной ткани, руки многократно вымыты мылом. Пора…

Теперь я ругал себя, что согласился. Какой из меня пластический хирург? Но сделать операцию хотелось. Девчонка комплексовала из-за своего глаза – это бросалась в глаза. Она хорошая, Вита, хоть и строит из себя начальницу. Я вздохнул и сделал первый надрез…

Операция прошла на удивление быстро. Возможно потому, что Виталия вела себя молодцом. Лежала неподвижно, только поскрипывала зубами. Я хотел сунуть ей в рот деревяшку, но Вита отказалась. Даже когда я срезал багровый, толстый рубец, образовавшийся от давней раны, она не дернулась. Я наложил последний шов и стал бинтовать голову.

— Погоди! – остановила Виталия.

Подбежавшая декурион поднесла ей бронзовое зеркало. Виталия, сняв бинт, некоторое время рассматривала свое лицо. Кровь, струйкой наплывала ей на бровь.

— Вита! – взмолился я. – Испортишь!

Она неохотно вернула зеркало и разрешила забинтовать ей голову. При этом она улыбалась…

Блины в этот вечер я печь не стал – пропало желание. Парни выглядели хмуро. Вчерашние пассии избегали общения с ними. Ребята связывали это с дневной битвой, но я подозревал, что дело в другом. В чем скоро убедился. После ужина, Виталия направилась к своему шатру, я устремился следом.

— Нет! – остановила она. – Будешь спать у себя.

— Там Ниоба! – возразил я.

— Скажи, чтоб перебралась к другим.

— Вита! – спросил я помедлив. – Почему? Я тебя чем-то обидел?

— Нет! – покачала она головой. – Наоборот. Но так нужно.

— Я не буду к тебе приставать! – заверил я. – Просто полежу рядом. Я врач, а ты нуждаешься в попечении.

— Ниобе оно требуется больше! – сказала Виталия наклонилась ко входу в палатку. Я сунулся следом и тут…

Нет, я все понимаю! Не хочешь, так и скажи. Но хвостом по лицу-то зачем?

Виталия скрылась в палатке, даже не обернувшись. Вот значит как? Ладно!

К своей палатке я шел, кипя от злости. Я это припомню! Ты у меня попляшешь! Ты еще не знаешь, на что способен обиженный в лучших чувствах пластический хирург…

Глава 6

Перед рассветом я обошла посты, с удовлетворением отметив, что девочки бдят. Декурионам я вчера накрутила хвосты: нападение сарм они прозевали. Хорошо, что Ниоба увидела. А еще Игрр… Умом я понимаю: его помощь пришлась как нельзя кстати. Не полезь он в бой, потери с нашей стороны могли оказаться тяжелыми: сарм было много. Но ведь он мог погибнуть! Что сказали бы в Роме. Да что Рома? Мне самой после этого хоть горло себе режь. Игрр, хвала Богине–воительнице, уцелел и даже сделал мне операцию. Впервые за долгое время я вижу обоими глазами. Рана под повязкой ноет, но это приятная боль. Я даже крепко спала, тем более что никто не мешал. Не обнимал, не гладил, не касался своими губами моих губ. Как сладко у него это выходит! Внутри все замирает… Стоп, об этом не надо! Ему нельзя больше со мной. Я все сделала правильно. Не стоило, конечно, хвостом его по лицу, но зачем следом лез? Ведь сказала же! Он, разумеется, обиделся, и будет дуться, ну, и пусть! Я «дикая кошка», а не какая-то пава с форумов Рома. У нас разговор короткий…

Лагерь просыпался. Воины тянулись к озеру, дежурные хлопотали у костра. Сбросив сапоги, я зашла в воду и с удовольствием умылась, стараясь не замочить бинт. Вытершись захваченным с собой куском холста, обулась и пошла к костру. И только тут обратила внимание на мертвую тишину в лагере. Спустя мгновение я поняла причину.

Игрр, вытащив Ниобу из палатки (не приходилось сомневаться, что спали они вместе), нес ее на руках. При этом Ниоба не выглядела страдающей, наоборот, улыбалась и весьма бодро прижималась к Игрру. Отойдя в сторонку, Игрр поставил сестру на землю, спустил ей штаны, а затем, подхватив под бедра как маленькую, помог справить нужду. У меня отвисла челюсть. Мало того, что ни я, ни мои девочки никогда не видели, чтобы пришлый носил женщину на руках, так еще это!

Этим, однако, дело не кончилось. Натянув Ниобе штаны, Игрр отнес ее к озеру, где умыл, а после – все также на руках – доставил к костру. Дежурная дрожащей рукой протянула ему два испеченных в золе яйца. Игрр очистил их и стал Ниобу кормить. И та, ничуть не смущаясь, принялась откусывать! При этом кокетливо улыбаясь. Мерзавка! Вчера с Лолой мы ее осмотрели и обнюхали. Рана не выглядела плохо, гноем не пахло, но я все равно скормила Ниобе изрядный кусочек горного воска, взяв себе лишь с горошинку. Среди трофеев, взятых у сарм, воск нашелся, но его оказалось мало, пришлось экономить. После такого лечения Ниоба не только ходить, в седле должна сидеть! А тут себе позволяет, да еще на глазах у всех! Я физически ощутила грозовую атмосферу, повисшую над лагерем.