Пламя Деметры - Вадим Проскурин

— На сегодняшний день люди — сильнейший народ во Вселенной, — уточнил Якадзуно. — По крайней мере, в той ее части, что нам известна.

— Вы знаете всего две чужие расы, при этом вторая раса настолько чужда и нам, и вам, что не может быть ни другом, ни врагом. А что будет, когда в вашем поле зрения появится еще одна раса?

— Поживем — увидим, — пожал плечами Якадзуно. — Нам бы сейчас разобраться с проблемами этой планеты…

— Разберемся. Так или иначе — разберемся. В худшем случае, с ними разберутся без нас. Скажи, Якадзуно, как ты считаешь, люди и ящеры смогут стать единым народом?

— Трудно сказать… Пока я не вижу никаких причин, по которым это было бы невозможно. Но что получится на практике… особенно после этой бомбардировки…

— Ты хочешь, чтобы — мы и вы жили в гармонии?

— Хочу.

— Я тоже этого хочу. Я хочу этого больше всего в жизни. Вы появились в нашем мире как срумворлалк всесе, посланники богов. Мы, срасэ, молили богов о благой вести, и они дали нам благую весть.

— Сегодняшняя бомбардировка — благая весть?

— Ваши боги тоже устраивали бомбардировки. Содол и Волосра, правильно?

— Содом и Гоморра.

— Да, правильно. Боги всегда испытывают тех, кто в них верит.

— Ты считаешь людей богами?

— А ты считаешь меня идиотом? Нет, я не считаю людей богами, я считаю вас такими же игрушками богов, как и мы. Боги играют смертными, богам все равно, какую фишку двигать — человека или ящера. Знаешь, чем мудрый отличается от глупого? Мудрец понимает, когда его касаются руки богов, и вовремя делает нужные выводы. А глупец в богов не верит, глупец думает, что Вселенная живет сама по себе, как шесш на болоте, глупец не раздвигает горизонт познания, не видит общей картины и понимает только то, что сейчас видит. У вас, людей, есть поговорка — то, что не убивает нас, делает нас сильнее. Сейчас боги дают нам шанс стать сильнее.

— Хороший способ сделать нацию сильнее — уничтожить сто тысяч, а дальше видно будет. Отличный шанс стать сильнее, особенно для тех, кто уже погиб.

— Бог обязан быть жестоким, иначе это не бог. Без жестокости нет власти.

— Хорошие у вас боги.

— Наши боги не более жестоки, чем ваши. Наши боги не сжигали наши города, пока не пришли вы. Иногда мне кажется, что вместе с вами на Деметру пришел ваш Ахве.

— Яхве.

— Да, Яхве.

— Мы едем к швув Ойлсова! В вашу столицу… как она называется…

— Осулев. Да, мы едем туда, только для начала сделаем несколько остановок, я должен ознакомиться с результатами бомбардировок и сделать видеозапись. Тебе тоже будет интересно.

— Хочешь поднять свой народ на священную войну?

— Его не нужно поднимать, он и так поднимется. Наша задача — объяснить народу, что истреблять нужно не всех людей, а только некоторых.

— Вы хотите устроить резню в Олимпе?

— Кто бы нам дал! Я просто хочу, чтобы мои подданные чувствовали себя не как вгувоэ на охоте, а как вызуэ на войне.

— Твои подданные? Разве ты сам не подданный швув Ойлсовс?

Евсро фыркнул.

— Между нами говоря, — сказал он, — я боюсь, что швуб Ойлсова осталось править недолго. Он не самый плохой правитель, но и не самый хороший, для чрезвычайной ситуации он не годится.

— И кто его сменит?

— Поживем — увидим.

— Может, ты?

— Вряд ли. Видишь ли, я не сэшвуэ, я срас, мое дело — совершать ритуалы и толковать волю богов. Я не умею сражаться, я никогда не держал в руках решв, у меня нет никакого улухцов, у меня неплохое фувуху, но это не то фувуху, какое достойно дрижа гузес овусев. Я читал вашу историю, я знаю, что у вас был ласдимал Сишеле, который был верховным срасун своей страны и правил вместо лсусов Лэдовил.

— Ты имеешь в виду кардинала Ришелье?

— Наверное. Я плохо запоминаю человеческие имена. Воцарилось молчание. Оно длилось минут пять, потом Евсро спросил:

— Ну так что? Ты со мной?

— В каком смысле? — не понял Якадзуно.

— Ты поможешь мне сделать то, что нужно?

— А что тебе нужно?

— Это нужно не только мне, но и нашим народам. Я хочу объединить Усуфла под своей властью и объявить священную войну братству. Сопротивление станет нашим союзником. Если вы сумеете быстро восстановить контроль над всей человеческой территорией, мы закончим войну. Если нет — будем истреблять олимпийцев всеми доступными способами везде, где сможем достать. Мы начнем тотальный террор, наши женщины будут откладывать яйца не один раз в год, а четыре, все наши лозшуэ станут сэшвувой, а половина фохе станет лозшувой. У нас в стране сто шестнадцать лет не было жийшавев, вы, люди, не знаете, что это такое, но те, кто служат братству, скоро это узнают!

— Как вы собираетесь воевать? Мечами и кинжалами?

— У нас есть ваше оружие, его немного, но скоро будет больше. У вас каждый фохев носит с собой пистолет, а отнять оружие у фохей совсем несложно.

— Кстати! Ибрагим говорил, что братство устроило какую-то провокацию, вроде того что какие-то ящеры разграбили какую-то ферму, перебили там всех людей, включая маленьких детей, и забрали оружие. А может, это была не провокация?

Евсро ненадолго задумался.

— Не буду врать, — сказал он, — это вполне могло быть. Я не отдавал такого приказа, но это могла быть частная инициатива какого-нибудь вавусов или даже бродячие су-зухахсойлай, это вполне вероятно, они могли подумать, что за людей никто не заступится, и напасть на легкую добычу. Я не начинал эту войну. Веришь?

Якадзуно растерянно пожал плечами.

— А что мне остается? — сказал он. — Пока верю.

— Тебе повезло, что я не сэшвуэ, — ответил Евсро. — Сэш-вуй воспринимают недоверие к их словам как личное оскорбление. Будь осторожнее с этим. Запомни, Якадзуно, мы, вызуэ, не обманываем. Если мы не хотим говорить правду, мы молчим или говорим о другом, но мы никогда не лжем напрямую. Для вас это странно, но мы устроены именно так. Ну так что? Ты мне поможешь?

— Смотря что от меня потребуется.

— Не мешать, не лезть на рожон, не выступать с непродуманными идеями, не помогать другим партиям. Я не могу заставить тебя помогать мне, но если ты мне поможешь, ты можешь быть уверен, что насилие по отношению к людям будет сведежгк минимуму. А если ты поможешь, например, Фесеза Левосех, можешь быть уверен, что планета утонет в крови.

— Фесеза Левосех? Разве он такой значительный человек, то есть, ящер?

— Он сесеюл есегсев, по-вашему, министр обороны.

— Тогда что он делал в езузере Вхужлоле?

— Ничего не делал, — сказал он. — Фесезл Левосе — очень распространенное имя, дрижэ ловов Увлахув — тезка сесесес есегсею.