В бездне времен. Игра на опережение - Алексей Рюриков

– Приметный чемоданчик, должно быть, – заметил Ежевский.

– Вот! И меня насторожило. Но не только приметный, тетка говорит, он на комоде обычно пустой лежал. А значит что? Значит, либо Иванов туда что-то спрятал, либо убийца не только часы с кошельком унес. Мы осмотрели все вокруг, выброшенного чемодана нет. Опросили извозчиков, в ночь убийства пассажира с таким саквояжем никто не брал. То есть вполне возможно, что злодей наш пешком ушел. Следовательно, жил где-то недалеко или нора какая есть.

– Или пострадавший саквояж заранее куда-то отнес, – скептически заметил Гумилев. – Хозяйка когда последний раз была?

– В понедельник вечером.

– То есть шестнадцатого. А убийство со среды на четверг. Два дня с головой хватит.

– Так-то оно так, – согласился Шатунов. – Но соседи не припомнят. Тоже не аргумент, конечно, однако ж отрабатывать все равно надо.

– Искать надо, – согласился следователь. – Еще что-то есть?

– Пока все.

– Понятно. По госпоже Брасовой чем обрадуете? – спросил Ежевский ротмистра.

– В имении, – пробурчал Сиволапов. – Петр Николаевич, сами не понимаете? Хорошо, если она с начальником Дворцовой полиции согласится побеседовать. Когда-нибудь.

22.06.1930 г. Великобритания. Лондон, Бродвей, 54. Штаб-квартира Intelligence Service

В этот раз адмирал выглядел недовольным.

– Как дела с князем Дмитрием? – поинтересовался он у Локкарта.

– Полагаю, на стадии завершения. Сейчас у русских заговорщиков все готово, путч предполагается провести в октябре. Но в любом случае, мы уже получили отдачу. Группа Дмитрия передала нам достаточно сведений о России.

– Сведения подтверждаются, – кивнул адмирал. – А что с вопросом о компрометации Дмитрия? Помните, мы поднимали эту тему два года назад, в самом начале?

– «Академики», как они себя назвали, передают секреты не только нам. Но и французам, чехам, итальянцам. Разумеется, за деньги. Сам Дмитрий к этому не причастен, для грязных сделок у него есть генерал Скоблин.

– Скоблин? Что он за человек?

– Войну закончил капитаном, затем служил в корпусе Келлера, участвовал в подавлении мятежей в Туркестане. К концу русских «смутных лет» был уже полковником, командиром полка. Потом служил в гвардии, два года назад получил звание генерал-майора и перешел в Генштаб. Предполагается, что после воцарения Дмитрия Скоблин возглавит гвардию.

– Ну что ж, пусть. Но я не совсем понял, при чем тут Дмитрий?

– Они связались с немцами, – поднял уголок губ в чуть заметной улыбке Локкарт. – Вернее, связался лично князь Дмитрий, через Рейли. Сиднея Рейли, помните его?

– Разумеется. Он ведь сейчас в отставке, не так ли?

– Да. И очень скучает по службе. Кроме того, он знаком с князем Дмитрием лично и сумел найти к нему подход, их кое-что связывает.

– И?

– Продажа секретов за деньги бывшему врагу – это не джентльменские контакты с союзниками. Пусть и бывшими союзниками, но мы ведь не воевали. Полагаю, Рейли не откажется по старой памяти передать нам материалы о сделке.

– Да, пожалуй, неплохо. Рейли вы что-то пообещали?

– Небольшую помощь в его делах в Европе, – улыбнулся руководитель русского отдела Intelligence Service.

От шефа Локкарт скрыл главное. Еще в восемнадцатом году, на одном из закруживших Петербург по случаю победы в мировой войне приемах, он познакомился с Натальей Брасовой, женой князя Михаила. Десять лет назад это была очаровательная, полная обаяния тридцативосьмилетняя женщина, которой никто не давал больше тридцати. Встретив ее в одном из петербургских салонов, британец покорился ее красоте в мгновение ока. Связь с женой русского князя, пусть и старше его на семь лет, сделалась смыслом его жизни. Да и для карьеры такая связь оказалась весьма полезной, вторым секретарем посольства и заместителем резидента он стал уже через год. Локкарт часто вспоминал их первую встречу в одном из петербургских салонов.

«Она была прелестна, – в очередной раз подумал он. – Стройная, холеная блондинка. Даже ее наряд свидетельствовал об утонченном вкусе. На ней была, он помнил это как сейчас, полурасстегнутая шиншилловая шубка, из-под которой виднелось платье серебристо-зеленого шелка, отделанное кружевами. Пепельные волосы, гордое аристократическое лицо, бархатистые глаза. Каждое ее движение отдавало медленной, волнистой, нежащей грацией…»

Роберт к тому времени провел в России шесть лет, завел среди влиятельных москвичей необыкновенно разветвленные связи и быстро стал резидентом британской разведки в Москве.

Он с некоторым пренебрежением вспоминал сейчас себя молодого. Розовощекого и голубоглазого спортивного крепыша, с постоянной ослепительной улыбкой на лице.

В те же дни он познакомился и с Рейли. Локкарт регулярно получал сведения о русских военных заказах, что крайне интересовало Сиднея, не оставившего торговлю оружием.

Связь с Брасовой не прерывалась, уже двенадцать лет любовники встречались регулярно. После перевода Роберта в 1924 году с повышением в Лондон приходилось подгадывать свидания к выездам графини за границу. На воды в Германию и Швейцарию, во Францию, Италию… Но чтобы иметь возможность ездить к возлюбленной, нужны деньги. Куда большие, чем жалованье даже высокопоставленного чина Intelligence Service. И он их нашел. Пусть ненастоящие, но…

Летом 1927 года запутавшийся в своих женщинах и долгах Рейли вышел на бывшего коллегу с деловым предложением. И с того дня, уже три года, Локкарт работал в сговоре с международной группой фальшивомонетчиков. Наталья об этом знала. Более того, сама участвовала в распространении подделок. Деньги требовались и ей, замужество за Михаилом не принесло ничего, кроме разочарования. После Великой войны Великий князь совершенно отошел от дел, поселился в имении и увлекался только автомобилями и редкими выездами на охоту. Брасова скучала. Графине такая размеренная жизнь была не по нраву. К тому же… побывав замужем три раза, вскружив головы не одному десятку мужчин, она ни разу не влюблялась без памяти сама. Встреча с молодым лощеным британцем оказалась роковой. Локкарта она действительно полюбила.

Российская империя, Санкт-Петербург

Расследование же убийства Иванова шло своим чередом.

Его превосходительству

Следователю по особо важным делам

надворному советнику

Ежевскому П.Н.

Доношу, что в ходе розыскных мероприятий по уголовному делу № 584 проведен опрос работников гостиниц, в коих квартируют иностранцы. Агентом Сыскной полиции Зайцевым опрошен коридорный гостиницы «Балтийская» Черняев. Черняев сообщил, что в ночь с 11 на 12 июня с.г. постоялец гостиницы Коттоне Вито, подданный Италии, вернулся в снятый им нумер около 4 часов, имея при себе саквояж красной кожи, сходный по приметам с пропавшим из дома убитого Иванова В.П. Черняев, равно как и иные работники гостиницы, не видел, чтобы данный саквояж Коттоне из нумера выносил.

26.06 сего года мною, с участием дворника Шмуратко, околоточного надзирателя Толоконникова и двух понятых, в отсутствие постояльца произведен осмотр нумера № 210 гостиницы «Балтийская». Саквояж в нумере не обнаружен. Изъяты следы пальцев рук и ладоней, с высокой вероятностью принадлежащие Коттоне В.

Сличение указанных СПР со следами пальцев и фрагмента ладони, изъятыми с места убийства Иванова, показало, что данные следы являются тождественными.

Прошу разрешения на арест г-на Вито Коттоне, отобрание у данного лица отпечатков пальцев и допрос.

Начальник отделения

по раскрытию тяжких преступлений

против личности

Департамента Сыскной полиции

титулярный советник

Шатунов А.Д.

Ежевский начал допрос сразу после ареста итальянца:

– Итак, господин Коттоне, вы ведь владеете русским языком, верно? Позвольте представиться. Я следователь по особо важным делам, надворный советник Ежевский, Петр Николаевич. У вас есть какие-то просьбы, ходатайства?

– Я не понимаю, за что меня задержали, требую присутствия адвоката и консула Италии.

– Ну, консул вам не положен. Вы ведь не дипломат? Нет? Я так и думал. А адвокат предоставляется с момента предъявления обвинения. А у нас пока просто беседа.

Коттоне промолчал.

– Так-с, – протянул Ежевский. – А начнем мы с такого вопроса: вам знаком Иванов Василий Петрович?

– Я отказываюсь отвечать на ваши вопросы и требую предъявить мне обвинение или отпустить, – хладнокровно заявил подследственный.

– Предъявим, предъявим, – благодушно махнув рукой, согласился следователь. – Обязательно. Но чуть попозже. А пока вот не взглянете, великодушно?

– Я не читаю по-русски, – безразлично отозвался Коттоне, даже не повернув голову.

– Ничего, ничего, – так же незлобиво продолжил Петр Николаевич. – Я вам изложу. Вот-с, тут у нас отпечатки ваших пальцев и ладоней, помните, вам руки краской выпачкали? А вот это следы большого пальца и ладошки, обнаруженные в доме убитого Иванова. Вы ведь только посуду, шкап и стол протерли, помните-с? А снизу столешницу-то и позабыли. Второпях-то.