Мышеловка для бульдога - Наталья Александрова

– Ну, значит, в половине десятого я буду здесь.

– Мы будем здесь, – уточнила Лола.

– А тебе что здесь нужно? – окрысился на нее Василий. – Ты уже сделала все, что могла!

– Но я хочу еще раз взглянуть на своего дорогого Пу И… Я хочу убедиться, что с ним все в порядке…

– Ладно, бог с тобой! Приезжай, если так хочешь! – Василий сел в свой джип и уехал.

Лола и ее «секретарь» двинулись следом.

Прежде чем сесть в машину, Леня окинул кладбище внимательным взглядом. Ему показалось, что кусты неподалеку от склепа едва заметно шевельнулись.

Отъехав на два километра от «Тенистого уголка», розовый «бентли» свернул с дороги и остановился. Здесь, под прикрытием кустов, уже стоял джип Василия. Маркиз подошел к джипу и проговорил:

– Хорошая работа, Вася! Спасибо! Ты, как всегда, на высоте! – и он протянул «бегемоту» конверт с деньгами.

– Всегда готов! – Василий широко улыбнулся, отчего стал еще больше похож на довольного бегемота. – Если что – обращайся! Мне такая работа очень нравится!

Он послал Лоле воздушный поцелуй и уехал.

Распростившись с Василием, Леня снова присоединился к своей боевой подруге.

– Ну вот, – проговорил он удовлетворенно, – сцену возле склепа разыграли превосходно…

– Иначе и быть не могло! – самодовольно ответила Лола. – Я ведь как-никак настоящая актриса! Василий, конечно, играл немного примитивно, но для любителя сойдет!

– Сцену возле склепа сыграли хорошо, – повторил Маркиз. – Будем надеяться, что тот, кому она предназначалась, ее видел. Теперь он уверен, что утром камень заберут из склепа, а значит, нужно поторопиться и украсть его нынче ночью. Тут-то мы с тобой его и прихватим – прямо на месте преступления! Так что впереди у нас, Лола, длинная и ответственная ночь…

Вечером того же дня Лола и Маркиз снова подъехали к «Тенистому уголку». На этот раз они приехали не на приметном розовом «бентли», а на скромной темно-серой японской машине, практически невидимой в осенних сумерках. Немного не доезжая до ворот кладбища, Леня свернул с дороги, проехал несколько минут вдоль высокой кладбищенской стены и остановился на ровной площадке, которую присмотрел несколько дней назад.

Заглушив мотор машины, он открыл багажник и достал оттуда большую сумку подозрительного вида.

Из этой сумки Леня извлек несколько металлических трубок, соединил их друг с другом. В результате у него получились два длинных и гибких шеста, вроде цирковых першей.

Сам Леня в молодости освоил много цирковых профессий, в том числе и работу с першами, и всевозможные головоломные акробатические прыжки, поэтому для него предстоящий трюк не составлял труда. Лола, в отличие от него, не имела циркового прошлого, но она была ловкой и спортивной девушкой, к тому же Леня несколько дней позанимался с ней на пустыре за городом, поэтому он не сомневался, что Лола сделает все, как надо.

Сейчас партнеры были одеты в одинаковые черные комбинезоны, удобные и незаметные в темноте. За спиной у каждого висел рюкзак с необходимым оборудованием. Закрыв машину, Леня взял в руки шест, разбежался, воткнул шест в землю перед самой стеной и прыгнул. Гибкий шест подбросил его выше стены, Леня перекувырнулся в воздухе, сгруппировался и ловко приземлился на траву неподалеку от одного из склепов. Через минуту в небе над стеной появился еще один черный силуэт, и Лола бесшумно опустилась рядом со своим компаньоном. Леня поднял большой палец – молодец, Лолка!

Пригнувшись, компаньоны перебежали к маленькой копии Лувра – к тому склепу, где покоился Пу И, точнее, его игрушечный двойник. Настоящий Пу И, закормленный ореховым печеньем, отдыхал после трудов праведных и, по подозрению Маркиза, нещадно хвастался своими подвигами перед котом и попугаем. Аскольд держался индифферентно, Перришон явно завидовал.

Лола спряталась в кустах у входа, Маркиз набрал код на замке и проскользнул внутрь склепа. Закрыв за собой дверь, он бесшумно подошел к мраморному саркофагу, сдвинул крышку, стараясь не очень шуметь, и посветил внутрь крошечным фонариком. Игрушечный песик лежал в той самой позе, в которой его оставили, и на шее у него красовался ошейник с бриллиантом, точнее, с его удачной имитацией.

Убедившись, что все в порядке, Леня спрятался позади саркофага и приготовился к длительному ожиданию.

Время в склепе тянулось удивительно медленно. Лёне казалось, что прошло уже часа полтора, но, когда он, включив подсветку, взглянул на часы, с удивлением выяснил, что минуло всего тридцать пять минут.

В склепе царила мертвая, угнетающая тишина. Ни звука, ни шороха…

Маркиз невольно позавидовал своей боевой подруге: та хоть пряталась на улице, где можно было слышать шорох последних осенних листьев, скрип ветвей, а если повезет – чириканье или писк какой-нибудь ночной птахи, а здесь такая тишина, что можно с ума сойти… Тем более это склеп, так что невольно приходят мысли о смерти…

Чтобы как-то убить время и уйти от неприятных мыслей, Леня стал вспоминать все случаи, когда ему приходилось вот так же прятаться в темноте, дожидаясь кого-то или чего-то. В его бурной карьере таких случаев набралось не один десяток.

Он дошел до тридцатого эпизода, когда вдруг услышал очень тихий, но вполне отчетливый шорох. Можно было не сомневаться – кто-то открывает кодовый замок на двери склепа.

Леня замер, затаив дыхание, и приготовился к активной части операции.

Дверь скрипнула и открылась. В неширокую щель Леня увидел тускло светящееся ночное небо, темные ветви деревьев. Потом все это перекрыл человеческий силуэт, затем дверь бесшумно закрылась, и в склепе снова воцарилась глубокая тьма.

Но тишина не была такой полной, как раньше. Лёнин слух различал теперь едва слышное дыхание и легкие, осторожные шаги. Вдруг темноту прорезал луч света, показавшийся Лёне ослепительным.

Человек, таящийся в темноте, посветил перед собой фонариком и направился к саркофагу. Леня сжался в комок, приготовившись к прыжку.

Раздался громкий скрип – это сдвинули в сторону крышку саркофага. Незнакомец склонился над открытым саркофагом, запустил в него руку…

Пора действовать!

Леня вскочил, бросился на незнакомца и схватил его за плечи, выкрикнув:

– Вот ты и попался!

Тот дернулся в сторону, попытался выскочить, но Леня крепко держал его.

– Не уйдешь! Тебе придется за все ответить!

Выворачивая незнакомцу руку, свободной рукой Леня достал наручники и приготовился уже надеть их на злоумышленника. Но в это время произошло неожиданное: тяжелая крышка саркофага упала на пол, краем ударив Леню по ноге. Маркиз вскрикнул от боли и неожиданности и выпустил вора. Тот ловко вывернулся, метнулся к двери и выскочил наружу.

Преодолевая боль в ушибленной ноге, Маркиз бросился за ним.

Выскочив из склепа, он увидел впереди в лунном свете убегающего по дорожке человека.

– Лолка, держи его! – крикнул он и, прихрамывая, побежал следом за расхитителем гробниц.

Лола уже выбежала из своего укрытия и бежала наперерез злодею. Заметив ее, тот изменил направление и бросился в кусты за одним из склепов. Лола свернула за ним – и вдруг из зарослей раздался ее испуганный крик:

– Леня! Леня! Скорее сюда!

Маркиз стремглав бросился на помощь своей боевой подруге. Раздвинув кусты, он увидел Лолу, склонившуюся над неподвижным человеческим телом.

– Это он? – деловито осведомился Маркиз. – Что с ним?

Лола повернулась к своему компаньону и проговорила дрожащим голосом:

– Он… он мертвый, Ленечка! Совсем мертвый!

– То есть как – мертвый? – удивленно спросил Маркиз, подходя ближе и наклоняясь над неподвижным телом. – Ты уверена? Ой, он и правда мертвый…

На земле у его ног лежал человек. Это, несомненно, был фотограф Чернозубов. И он, несомненно, был мертв.

В первый момент Леня с удовлетворением отметил, что не ошибся – кражи в «Тенистом уголке» совершал фотограф.

Во второй же момент он задал Лоле очевидный вопрос:

– Лолка, как это ты его?

– Леня, что ты говоришь?! – воскликнула Лола. – Как ты мог такое подумать? Я его не убивала! Я никогда никого не убивала! Даже мухи… нет, муху, конечно…

– Ну, может, нечаянно…

– Нечаянно? – Лола возмущенно повысила голос. – О чем ты говоришь! Я к нему пальцем не притронулась! Точно тебе говорю! И вообще… ты вот это видел?

Она показала пальцем на левую сторону груди бездыханного фотографа.

Только теперь Леня увидел, что из груди Чернозубова торчит черная рукоятка ножа.

– Ты по-прежнему думаешь, что это я его убила? – проговорила Лола срывающимся, дрожащим голосом. Лицо ее было белым, как стерильный бинт, и Леня понял – еще секунда, и его боевая подруга упадет в обморок. Причем не в театральный обморок, в который она запросто умела падать по заказу, а в самый настоящий, натуральный обморок от перенесенного страха.

– Лолка, не смей падать! – проговорил Маркиз, озираясь по сторонам. – Сейчас для этого не самый подходящий момент! Точнее, самый неподходящий! Что я с тобой буду делать? Как я тебя отсюда буду вытаскивать?