МЕТРО 2033: ВОЙНА КРОТОВ - Александр Шакилов

— А вы свободны, дорогуша, — улыбнулся Фидель. — Не смею задерживать. Но должен предупредить, что стоит только вам покинуть палатку, как люди Бориса захотят познакомиться с вами поближе. Что неудивительно, учитывая вашу красоту.

На щеках Гильзы выступил лёгкий румянец.

— А можно мне с вами? Хотя бы до следующей станции?

— Готовить умеете?

Подбородок Гильзы задрался кверху, ноздри затрепетали. Она поняла, что её собираются использовать в качестве обыкновенной кухарки. Вот он, мужской шовинизм! Это и есть та самая эксплуатация, о которой предупреждали Гильзу на Нивках!

— Умею, и очень хорошо, но…

— Вот и отлично! — перебил амазонку Сайгон, пока та не наговорила лишнего. — Значит, мы опять вместе! Я рад!

И он так светло и медово посмотрел на Лектора, что тот отшатнулся. С нигерийцем ещё предстоит приятная беседа по душам.

— Выходим через… — Фидель посмотрел на наручные часы — механика, никаких батареек. — Через два часа. Есть возможность поспать, привести себя в порядок. Покидать палатку самостоятельно очень не рекомендую. Ради вашей безопасности, друзья мои, не стоит делать глупостей.

— Но мне надо отправить жене письмо! — Сайгон обязан был предупредить Светку, Алексеевича и всех-всех-всех о грядущей войне. Пусть готовятся. Пусть что-то делают. А уж он приложит максимум усилий, чтобы воспрепятствовать бойне.

— Я передам с караванщиками. Пиши.

Сайгон вытащил из рюкзака маленький блокнот и заточенный карандаш. С письменными принадлежностями в метро туго. Вырвав пол-листа, он в двух словах изложил ситуацию, потом свернул послание и написал: «Станция Святошин. Светлане Ким», после чего вручил лист Фиделю вместе с пятью жетонами — платой за доставку почты.

Сделав это, Сайгон хоть как-то успокоился.

Команданте вышел из палатки. Сайгон остался внутри.

Отойдя так, чтобы блудный сын его не видел, команданте скомкал письмо в кулаке и выбросил в мусорный бак.

Глава 8

ПЛАТА ЗА ЖИЗНЬ

Поспать Сайгону так и не удалось. Из-за Че. Растаман оказался на редкость разговорчивым мужчиной. Перетасовывая колоду карт и но очереди обыгрывая Сайгона в дурака, бур-козла, козла пожарного и даже в пьяницу, Че все тарахтел и тарахтел мерно, безостановочно, как ворованный дизель-генератор. Святошинец искренне завидовал железным нервам Байды и Мышки, которые спокойно себе похрапывали под аккомпанемент трёпа Че.

— Воздух подаётся с поверхности. Это первое. Второе: система обеспечивает трёхкратную замену дыхательной смеси за один час, но не менее тридцати кубов на человека.

— И что? — От проигрывавшего Сайгона требовалось иногда лишь вставлять пару слов.

— А то, мой мальчик! То! Твои хвалёные фильтры очищают воздух от радиоактивной пыли, в это я готов поверить. А как насчёт бактерий и прочей биологической дряни, которой чихнули на город-герой Киев?

Сайгон не знал, что ответить, и потому промолчал. Может, Че и прав, мало ли. Но если он прав, то… Об этом Сайгону думать вовсе не хотелось, уж больно страшная картинка вырисовывалась.

— А вода? — не унимался Че, сдавая колоду заново.

— А что вода? — хмуро буркнул Сайгон.

— Источник воды в метро — городской водопровод. Если так, то, считай, мы пьём воду из Днепра.

— А как же скважины? — прищурился Сайгон.

Че отмахнулся:

— Скважины твои — ерунда! Пшик! И вообще, кто следит за чёртовой уймой оборудования метро? Да хотя бы за теми же насосными установками, которые удаляют использованную техническую воду в городскую сеть?

— Люди. — Сайгона утомили эти загадки.

— Какие люди? Ты знаешь хоть кого-нибудь? Или кого-нибудь, кто знает того, кто знает?

Святошинец почесал подбородок:

— Если не люди, то Хозяин Туннелей за всем следит и обо всём заботится.

Че расхохотался:

— Именно этого я от тебя и ждал! Вы, кроты, всё готовы списать на Хозяина Туннелей. Мол, он вас кормит и оберегает. А вот дудки! Всё ваше метро насквозь прогнило. За два десятка лет ни единого капитального ремонта! Вся ваша жизнь — латка на латке! И однажды, очень скоро, всё рухнет и полетит в тартарары! И вы подохнете, уповая на Хозяина Туннелей! Безмозглые животные! Одно слово — кроты!

Сайгон не собирался терпеть хамство Че. Он открыл рот, чтобы рассказать растаману, куда ему пойти, но осёкся — Гильза поднесла палец к губам и покачала головой. Мол, пусть старичок выговорится, тебе всё равно, а ему полегчает. В карты она не играла — дикарка-с. Амазонка в десятый раз уже расплетала и опять заплетала косу Похоже, процесс её успокаивал. Жаль, у Сайгона волосы покороче будут.

Убедившись, что со святошинцем играть неспортивно, Че сложил карты куда-то в свою хламиду и начал разогревать на спиртовке тушёную говядину. По банке на брата. К сожалению, не свинина и срок годности давно истёк, но растаман уверил новобранцев, что продукт в порядке, ботулизм им не грозит.

— А чего стоит ваша кротовья легенда о президенте и его верных депутатах? — Че неторопливо извлёк из потёртого чехла швейцарский нож и выщелкнул из рукоятки ложку. — Слыхал такую легенду?

Сайгон не успел ответить, что да, он ознакомлен с этим устным народным творчеством. Его опередил нигериец:

— Не-а. Откуда? Я ж столько лет в клетке просидел. — Лектор смачно вгрызся в мясо, истекающее горячим жиром.

— Тогда слушай и не перебивай. — Че погрузил ложку в жестяную банку.

…Шишкарей, конечно, первыми эвакуировали, это и ежу понятно.

Только не спрашивай меня, что такое «ёж». Это не вагон, это типа пацюка зверь, только в колючках весь. Опасный? Ну, как сказать… В общем, да. Очень. Я же просил не перебивать!

Они что-то знали. А может, чуяли пятыми точками. Примерно за год до войны принялись изгонять коммерсов из бывших бомбарей. А то уж совсем распаскудились бизнесмены — за весьма скромные взятки арендовали стратегически важные объекты на полста лет и дольше. Почти все городские бомбоубежища они переделали в офисы, склады и общественные туалеты. Так что пришлось заново оборудовать помещения насосами, автономными электростанциями, системами очистки воздуха и прочим барахлом, якобы спасающим от проникающей радиации и химического оружия…

Так вот гаранта конституции и Раду[9] в подземелье спровадили очень заранее, задолго до объявления воздушной тревоги. Рада ж заседала, если помнишь, на улице Грушевского, пять. Рядом — Мариинский дворец, ставка президента. В общем, всю погань одним пучком в метро сунули. Кстати, в саду при дворце ещё в девятнадцатом веке обнаружили новый вид кокаинового куста, так называемую «колумбийскую коку». Неужто не слыхал? Ну-ну. И чему вас в институтах учили?

Шишкарей наших на станцию Площадь Независимости определили. Проще говоря — на Майдан. Ага, тот самый. Майдан по плану должны были отсечь от прочего метро завалами. Но не успели. Толпа смела ментовские заслоны и хлынула в подземелье. Да менты и сами не хотели оставаться наверху…

Представляешь, как народ обрадовался, обнаружив на платформе любимых избранников с чемоданами пожитков? Власть со страху хлестала французский коньяк. Надрались все изрядно. А тут — электорат. Говорят, гарант сразу обделался, хотя с виду мужиком был статным, крупным. Думаю, не врут.

Короче говоря, народ сообразил, что война случилась и гарант со товарищи пятки показал да ещё и кордоны наверху поставил от простого люда. Вот тут началось самое интересное. Это тебе не оранжевая революция, это был наш украинский бунт, жестокий и беспощадный.

В общем, гаранта в клочья порвали, в гуляш. Депутатов кого сожгли живьём, а кого — счастливчика! — просто повесили. Лютую смерть приняло руководство страны, что правда, то правда. Или, как говорил первый президент наш: «Що маэмо, то маэмо!»[10]

И вот с тех пор призрак главы государства бродит по метро, творя всяческие пакости — как и при жизни…

— Вот так вот, — облизнув ложку, закончил свой рассказ Че. — Байка ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок. Или не ложь, кто знает.

Сайгон хмыкнул.

А ведь не всё поведал Че. Есть как минимум ещё одна версия этой легенды, согласно которой президент и гопкомпания благополучно обитают на другой ветке метро. На том же Майдане. И переходы между Майданом и Крещатиком таки завалены…

Размышления Сайгона прервал Фидель. Он буквально влетел в палатку:

— Выступаем прямо сейчас! Императрица убита. На станции военный переворот.

Через секунду все были на ногах.

— Борис? — Че извлёк из-под одежд помповое ружьё.

— Он самый. Объявил себя преемником.

— А дочь императрицы?

Фидель выразительно посмотрел на растамана. Всё было ясно без слов.

Мышка хищно вцепился в рукоятки своих револьверов: