Голубая кровь - Семен Малков

В этот момент звонок домофона возвестил о приходе гостей, и Олег вышел в прихожую. Вернулся он с Оксаной и Митей. На Оксане был ультрамодный «прикид», а на лице такой вульгарный макияж, что шокированная мать бросила на Олега уничтожающий взгляд. Но несмотря на это, он держался по-хозяйски.

– Моя мама, Лариса Егоровна. А это Оксана и ее сын Митя, – познакомил их. – Садитесь, гости!

– Да уж, Олежек! С утра на зуб ничего не клали. Аж в животе урчит.

Олег тут же поймал презрительный взгляд матери, а Оксана вроде не замечая этого, с шумом подвинув стулья, села за стол и усадила рядом сына. Лариса Егоровна сидела неподвижно, с каменным лицом, и Олег одернул ее.

– Мама, пожалуйста, дай какую-нибудь еду из холодильника! Я ведь могу взять не то, что надо.

Он сопроводил свои слова таким свирепым взглядом, что Лариса Егоровна, дабы избежать скандала, неохотно поднялась, пошла к холодильнику, принесла и подала на стол закуски. Олег достал и поставил перед гостями недостающие приборы. Лотом хотел включить в сеть кофейник, но произошло замыкание и погас свет. Лариса Егоровна взорвалась от негодования:

– Олег! Ну сколько я тебе говорила, что пора уже заменить розетки. Какой ты мужик, если дома ничего делать не умеешь!

Переглянувшись с матерью, Митя вскочил со стула, услужливо предложил:

Давайте я исправлю! Мне это не впервой. Дядя Олег, есть у вас отвертка и изолента?

Лариса Егоровна удивленно взглянула на мальчика, а Олег ушел и вернулся с инструментами. Митя быстро починил розетку и деловито осведомился:

– А где у вас пробки? Как замкнуло – их выбило.

– В прихожей, вверху у входа, – объяснил Олег. – С кушетки достанешь.

Митя сбегал в прихожую, загорелся свет. Олег включил кофейник, и Лариса Егоровна, с укором глядя на сына, похвалила Митю:

– Какой молодец! Помощник матери – не как другие. Митя хотел сесть, но Лариса Егоровна, заметив, что мало хлеба, его остановила.

– Раз уж ты такой хороший мальчик, Митя, может, сбегаешь за хлебом? Его, боюсь, нам не хватит, а булочная рядом.

Митя с готовностью встал, но этому воспротивился Олег. – Нет, мама, пусть малец отдохнет. Я потом схожу. Ты лучше посиди с нами!

Лариса Егоровна с надменным видом отказалась.

– Нет, не могу – у меня разболелась голова. Надеюсь, гости меня извинят.

Она величаво удалились, и тогда Оксана дала волю накопившейся злости.

– Ну и чванливая старуха! Считает других грязью! По какому праву?

– Успокойся, Окса! Не суди строго мою мать! Она всю жизнь занимала высокое положение: ее брат был аж членом Политбюро, а мой отец – послом.

– А мне все это по фигу! Пусть передо мной госпожу не строит! Как она ко мне – так и я к ней.

Видя, что она не на шутку «завелась», Олег встал и обнял ее за плечи; мягко попросил:

– Ну хватит, Оксик! Я все улажу, и мать не будет тебя третировать. Ведь вам придется пожить у меня. Твой дом отремонтируют нескоро.

Проводив гостей, Олег зашел в спальню матери. Она лежала на кровати с компрессом на лбу. Он сел рядом, заботливо спросил:

– Что сильно болит? Чем могу тебе помочь?

– Хотя бы тем, чтобы я больше не видела этой вульгарной девки. Ну уж и макияж! Страшнее, чем боевая окраска у индейцев.

Олег усмехнулся шутке матери, но потом серьезно предупредил:

– Нет, мам, придется тебе некоторое время ее потерпеть. Ей с сыном пока жить негде. Не снимать же мне для них квартиру?

Олег знал, как убедить мать. Она была практичной женщиной и, немного подумав, сдалась:

– Конечно! Эти деньги лучше потратить на ремонт их дома. И сделав небольшую паузу, деловито добавила:

– А мальчишка у нее вроде неплохой – вежливый и хозяйственный. На ее помощь не слишком надеюсь, а вот он мне во многом пособить сможет.

Смерть Бутусова его милицейскую «крышу», по-видимому не обескуражила. Это явствовало из телефонного разговора следователя – того капитана, что допрашивал Валета. Стоя с трубкой в руках, как всегда на вытяжку, он почтительно слушал высокое начальство, демонстрируя понимание и исполнительность.

– Вас понял – дело будет закрыто! Да, очень жаль, что этот кредит исчерпан. Говорите, новый будет? Ха-ха!

Усмехаясь, он положил трубку и уселся в кресло. В дверь постучали, и в кабинет заглянул Сальников.

– Можно? Мы договаривались на полдесятого.

– Да, я вас ждал. Присаживайтесь! – пригласил его капитан. – Я рассчитываю на вашу помощь.

Сальников вошел и подсел к столу.

– Я вас слушаю. Что от меня требуется?

– Речь пойдет о вашем заявлении на гражданина Сычева. В связи с кончиной Бутусова мы дело закрываем, и это нам мешает.

– Как же можно закрыть это дело? Ведь убит боец спецназа, – непонимающе пожал плечами Сальников, – и охранники оказали сопротивление.

– Кто его убил тоже мертв, а охранники Бутусова выполняли приказ своего хозяина. Их судить не за что – достаточно оштрафовать.

– Уж слишком вы к ним снисходительны, – не согласился Виктор. – Это же отъявленные бандиты. Особенно Сычев!

– Об этом я и хочу с вами поговорить, – вздохнул капитан. – На нем еще висит ваше заявление об избиении. А больше никому из них нам нечего предъявить.

Сальников возмущенно откинулся на спинку стула.

– Может, и это ему простить? За какие заслуги?

– За добровольную помощь следствию. Он сразу раскололся и все подробно нам выложил.

– Так он все и выложит! Наверно, лапшу на уши вешает, – выразил сомнение Виктор и находчиво спросил: И про убийство невесты хозяина сказал?

Капитан досадливо нахмурился – этого он не знал и предвидел осложнение.

– Какое еще убийство? В нем замешан Сычев?

– Скорее нет, чем да. Но Сычев о нем наверняка знает и может указать – где спрятали труп.

– Сычев о нем ничего не говорил, но мы его и не спрашивали – ведь к делу это не относится.

Сальников выдержал паузу и твердо заявил:

– Хорошо, я согласен забрать свое заявление, но при одном условии: пусть Сычев скажет все, что знает об этом деле!

– Договорились! обрадовался капитан. – Выложит мне все – как на духу.

– Нет, я сам хочу его допросить не откладывая, – потребовал Сальников. – Это расследование ведет наше агентство.

– Понимаю. Нет проблем, – согласился капитан. – Сейчас я это устрою.

Капитан нажал на кнопку в столе, и сразу вошел конвоир. Он распорядился:

– Приведите задержанного Сычева!

Конвоир отправился выполнять приказание и вернулся с верзилой Сычевым, скованным с ним наручниками. Бросив боязливый взгляд на Виктора, верзила заискивающе обратился к капитану:

– Гражданин начальник! Вы же мне обещали за чистосердечное! А этого… мы тоже… по приказу хозяина… И пнули всего-то несколько раз…