Новый мировой порядок - Анатолий Уткин

Будущее. Протесты против итогов и дальнейшей глобализации довольно широко интерпретированы как начало могучего потока противодействия процессу глобализации. «Крах встречи в рамках Всемирной торговой организации в Сиэтле, — пишут американцы Ф. Рандж и Б. Сенауэр, — показал, как много неверного происходит в мировой торговле — и насколько уязвимым стало будущее общей торговой либерализации. Воинственная американская односторонность оскорбила делегации со всего света и подорвала многокультурный характер встречи»[151]. В то же время представители банковской, торговой, распределительной сфер больше связаны с глобализацией действиями транснациональных монополий, для них сугубо американские интересы начинают растворяться в межнациональных процессах.

Будущее глобализации неоднозначно; государства и независимые игроки, включая частные компании и неправительственные организации, будут бороться за право определять ее контуры. Некоторые аспекты глобализации, такие, как растущая взаимозависимость, источником которой является революция в сфере информационных технологий, почти наверняка окажутся необратимыми. Но возможно также, хотя это и маловероятно, что процесс глобализации можно замедлить или даже остановить подобно тому, как эпоха глобализации в конце XIX и в начале XX века закончилась крахом в результате катастрофической войны и глобального кризиса. Если не учитывать подобный вариант, то можно сказать, что мировую экономику, скорее всего, ожидает дальнейший впечатляющий рост: предполагается, что к 2020 году она возрастет на 80 % по сравнению с 2000 годом, а средний подушный доход окажется примерно на 50 % выше. Конечно, будут происходить циклические подъемы и спады, периодические финансовые и иные кризисы, но в своей основе траектория развития будет определяться мощным импульсом роста. Большинство стран всего мира — как развитые, так и развивающиеся — выиграют от участия в мировых экономических процессах. Азия, обладая самыми быстрорастущими потребительскими рынками, все большим числом предприятий, которые стали фирмами мирового масштаба, и растущим научно-техническим потенциалом, способна сменить западные страны в роли региона с наиболее динамичной экономикой — при условии, что стремительный экономический рост Азии будет продолжаться.

Тем не менее выгоды от глобализации не будут носить всеобщего характера. Растущие державы будут рассматривать возможности, связанные с возникновением всемирного рынка, как наилучший способ утвердить свой великодержавный статус на мировой арене. Напротив, иные представители «первого мира» станут рассматривать уменьшение отрыва от Китая, Индии и других стран как свидетельство относительного упадка, хотя скорее всего до 2020 года они останутся лидерами. США тоже будут считать возвышение новых держав относительным подрывом своего положения, хотя они и в 2020 году не будут знать себе равных по всем параметрам государственной мощи. Представители развивающегося мира, отстающие в развитии, будут недовольны возвышением Китая и Индии, особенно если их интересы окажутся ущемлены растущим доминированием новых держав в ключевых секторах мирового рынка. Кроме того, даже в странах-«победительницах» сохранятся обширные очаги бедности.

Самые большие выгоды от глобализации ожидают те страны и группы, которые получат доступ к новым технологиям и сумеют внедрить их. Вообще, уровень технологических достижений страны будет определяться инвестициями в интеграцию и применение новых, глобально доступных технологий — станут ли эти достижения результатом разработок в данной стране или будут позаимствованы у технологических лидеров. Растущий двусторонний поток мозгов, занятых в сфере высоких технологий, между развивающимся миром и Западом, увеличение численности компьютерно-грамотной рабочей силы в некоторых развивающихся странах и усилия корпораций по диверсификации своих операций на рынке высоких технологий — все это будет способствовать распространению последних. Технологические прорывы — такие как создание генетически измененных организмов и повышение производительности в сельском хозяйстве — способны стать гарантией от угрозы голода и существенно поднять качество ключевых аспектов жизни в бедных странах. Но разрыв между «имущими» и «неимущими» будет увеличиваться, если только «неимущие» страны не начнут проводить политику, благоприятствующую применению новых технологий, а это подразумевает умелое управление государством, всеобщее образование и рыночные реформы.[152]

Азиатский облик Переживающая подъем (во многом благодаря глобализации) Азия будет и далее оказывать влияние на процесс глобализации, делая его менее американизированным и более азиатским по форме и восприятию. Вместе с тем Азии предстоит изменить стандарты этого процесса. Обладая самыми быстрорастущими потребительскими рынками, большим количеством фирм, превращающихся в транснациональные корпорации, увеличивающейся долей наукоемких производств, Азия, кажется, всерьез вознамерилась потеснить страны Запада и стать наиболее динамично развивающимся центром мировой экономики, обеспечивающей ее быстрый экономический рост. Министры финансов азиатских стран договорились о создании Азиатского валютного фонда, который в своей деятельности не станет дублировать МВФ, будет накладывать меньше ограничений на валютообменные операции и предоставит азиатским руководителям возможность дистанцироваться от вашингтонского макроэкономического консенсуса.

Если говорить о потоках капитала, то переживающая подъем Азия к тому же способна аккумулировать обширные валютные резервы. В настоящее время у Японии они эквивалентны 850 миллиардам долларов, у Китая — 500 миллиардам, у Кореи — 190 миллиардам, и у Индии — 120 миллиардам; вместе они составляют три четверти от совокупных мировых запасов валюты, однако долларовая их часть будет сокращаться. Стандартной практикой станет использование корзины резервных валют: иен, ренминби (валютных юаней) и, возможно, рупий.

«Мир вовсе не вступает, — пишет редактор журнала «Нэшнл интерест» М. Линд, — в эру гармоничной глобальной взаимозависимости и подлинной либеральной демократии. Глобальная конкуренция подстегнет геоэкономическое соревнование, включающее в себя менее богатые, но значительные в военном смысле страны, такие как Россия, Китай и Индия»[153]. Вопреки всем глобалистским лозунгам, огромная часть населения нашей планеты фактически отрезана от возможностей современной технологической революции.

Не будем впадать в крайность. Более внушительным, чем плакаты жертв глобализации, аргументом в пользу продолжения этого процесса, является тот факт, что, вопреки финансовому кризису 1997–1998 годов, государства мира не повернулись «внутрь», к частным, строго национальным проблемам, а продолжили движение к некоей мировой экономике, к интеграции в максимально широкий рынок.

Но неизбежно возникнет вопрос другой стороны: согласится ли мировое большинство в обмен на обещанную стабильность и долю участия в мировом прогрессе отдать ключи от национальной судьбы лидерам — это самый большой вопрос будущего. Встает кардинальный по важности вопрос: удовлетворится ли преобладающая часть мирового населения ролью объекта мировой геоэкономики, ролью бессильного потребителя товаров, создаваемых другими, ролью деградирующего свидетеля подъема немногочисленных чемпионов экономического роста? Мировая история знает случаи пассивного смирения, но она же дает образцы активного несогласия с уготованной другими судьбой, образцы восстания против несправедливостей системы, где «победитель получает все», а не занявший призового места лишается геополитической значимости.

Глобализация будет осуществлена лишь в том случае, если, во-первых, мировое сообщество согласится пожертвовать своими отраслями производства в пользу более эффективных производителей из стран-чемпионов; во-вторых, если высокооплачиваемые трудящиеся в развитых странах согласятся допустить на свои рынки товары из стран, где рабочая сила гораздо дешевле и где экспортерам помогают местные государственные структуры. В первом случае «неготовность» к глобализации выражается в возводимых для защиты национальных экономик тарифах на импорт. Во втором — в протесте профсоюзов богатых стран, не готовых отдать рабочие места своим менее оплачиваемым коллегам из менее богатых стран, а также в недовольстве транснациональными корпорациями, переводящими свои капиталы в зону более дешевого труда.

Согласится ли мир на господство союза чемпионов эффективности из индустриальных зон развитых стран и космополитического капитала их финансовых столиц? Как пишут американские исследователи Дж. Модельски и У. Томпсон, «возможность создания глобальной организации вокруг ядра США — ЕС имеет черты реальности, но проявляет себя и возможность ожесточения в грядущем столетии интенсивной борьбы за лидерство»[154].