Что день грядущий нам готовил? - Пол Майло

Предлагались и другие способы, по идее более близкие к традиционному общественному транспорту — то есть предназначенные для одновременной перевозки сотен или даже тысяч людей, — но в новаторском исполнении. В некоторых проектах пассажирские поезда двигались не по рельсам, а на магнитной или воздушной подушке и могли развивать скорость до тысячи километров в час (намного больше, чем у сверхскоростных экспрессов, курсирующих сегодня в Японии и еще нескольких странах). Очередной «журавль в небе», вернее, в заглубленной вакуумной трубе — метропоезд из Нью-Йорка в Лос-Анджелес, преодолевающий расстояние в 4 тысячи километров всего за два-три часа (от этих планов пришлось отказаться практически сразу: расчеты показали, что проект окупится лишь в том случае, если ежедневно такую поездку будут совершать не меньше пяти миллионов человек).

В 1980 году муниципалитет Лос-Анджелеса «в принципе одобрил» план постройки в городском центре 4,5-километровой линии легкого метро на подвесных путях. Проект, рассчитанный на ежедневный пассажиропоток в 72 тысячи человек, оценивался в 175 миллионов долларов. Годом раньше подобная система была предложена для сообщения между торговыми центрами в Карлсбаде и Оушенсайде, городах-спутниках Сан-Диего. Даже в Хьюстоне, штат Техас, который как мало какой из американских городов обязан своим процветанием «цивилизации бензиновых моторов», местные власти собирались строить высокоскоростное легкое метро, невзирая на предупреждение, что федеральных субсидий их проект не дождется.

Вопреки всем задумкам, широко обсуждавшимся в семидесятые годы, средний американец сегодня почти также безраздельно предан своему железному коню, как полвека назад. В некоторых городах проектировщики общественных маршрутов проявляли немалую изобретательность, однако самые новаторские идеи, вроде автоматического монорельса «подкар» или движущихся тротуаров, так и не прижились. В итоге в 2008 году лишь около 5 % работающих американцев регулярно пользовались тем или иным видом общественного транспорта. Надо еще учесть, что подавляющее большинство этих пассажиров сосредоточено в таких крупнейших и притом сравнительно «тесных» городах, как Нью-Йорк и Чикаго.

Таким образом, в наших путешествиях из пункта А в пункт Б за 50 лет, по сути, ничего не изменилось — за вычетом кое-каких физических величин. Сегодня по дорогам носится еще больше автомобилей, которые сжирают больше бензина и дольше выстаивают в безмерно удлинившихся пробках. Авиалиний тоже прибавилось, но рейсы стали чаще задерживаться и отнимают все больше времени на разного рода «прелюдии», «интермедии» и «финалы». А общественный транспорт как был, так и остается в загоне. Любопытно, что сказал бы на это старина Джетсон?

3. Дефицит и все остальные напасти

Год 2010… Половина государств ведет войны за право пользования водными ресурсами. Аризона, Юта, Колорадо и немалая часть Калифорнии почти обезлюдели из-за нехватки воды. Правительства развитых стран развернули программу принудительной стерилизации населения, разрешая иметь ребенка только тем, кто докажет возможность его содержать. Жареный цыпленок, пиво и булка — редкие деликатесы, доступные лишь горстке богачей в шикарных ресторанах. Уличное движение далеко не столь интенсивно, как было в прошлом веке, но это лишь потому, что автомобили стали запредельно дороги. Даже личная спальня на одну персону — тоже роскошь былых времен: теперь, как двести и еще сто лет назад, сплошь и рядом двое-трое братьев и сестер делят общую постель. Города начали вымирать, так как люди борются за престижные рабочие места на фермах в сельской местности, где пока еще есть еда и жизненное пространство.

Нечто подобное этому мрачному сценарию предсказывала в шестидесятые годы группа ученых и общественных деятелей, пророча гибель планеты, если человечество объединенными усилиями не примет меры против растущей опасности. В то время многих интеллектуалов тревожили загрязнение природной среды, ядерная угроза и социальная вражда. Но один фантом был страшней всех остальных: милый маленький проказник.

Сказать точнее — не один, а всё новые миллионы ребятишек. Демографические проекции показывали, что к началу будущего столетия на Земле будет жить около шести миллиардов человек, то есть население удвоится по сравнению с концом 1960-х. Меж тем оценки наличных ресурсов всего на свете, что только может понадобиться хотя бы для самого скромного существования — от зерна до медной руды, — предвещали скорый коллапс. Не один эксперт в то время считал неизбежным резкое сокращение числа потребителей: в идеале на добровольной основе, но гораздо вероятнее — из-за массового голода и эпидемий. Казалось, глобальный демографический взрыв и впрямь вот-вот разнесет планету на куски…

В другой группе не столь отчаянные пессимисты разделяли убежденность, что человечество очень скоро израсходует все традиционные ресурсы пищи, воды и земли, но при этом считали, что положение могут спасти инновационные технологии. Если не получится вырастить вдоволь еды на полях и пастбищах, рассуждали они, — это не беда: смастерим в заводских цехах. Питьевую воду будем качать по трубам от растопленных айсбергов или забирать прямо из океана, доводя до кондиции на опреснительных установках с ядерными реакторами. Иные футурологи всерьез полагали, что большинство людей со временем приспособятся завтракать, обедать и ужинать планктоном. Пускай он никудышная замена куриной грудке, но хотя бы тем хорош, что без карточек: в общем, ешь — не хочу!

В самом деле, сегодня десятки миллионов жителей планеты страдают от недоедания и нехватки воды. Природные ресурсы во многих уголках Земли исчерпаны почти дочиста, а продолжающийся демографический бум не одну страну довел до неприятностей, схожих с теми, что предсказывали алармисты-«шестидесятники». Но все же общая картина выглядит по целому ряду обстоятельств далеко не столь устрашающе, как у поборников нулевого прироста населения, чьи прогнозы внушали, что нынешнее поколение будет жить при тотальном дефиците.

«Битва за пропитание для человечества закончилась. В семидесятые и восьмидесятые годы сотни миллионов умрут от голода, невзирая ни на какие сегодняшние программы прорыва».

Такую участь миру неумолимо возвестил бестселлер Пола Эрлиха «Популяционная бомба». Книга, впервые изданная в 1968 году, стремилась внушить массовому читателю, что самый губительный удар, какой он может нанести родной планете, — это обзавестись ребенком. Свои умозаключения биолог Эрлих, профессор Стэнфордского университета строил сразу на нескольких тревожных тенденциях, которые как будто начали сходиться воедино в то самое время, когда ученый приступил к сборке своего «боеприпаса». Одной из самых пугающих был рост народонаселения в геометрической, по всем признакам, прогрессии.

При более или менее стабильных условиях чем многочисленнее человеческая популяция, тем быстрее она растет. Чтобы достичь миллиардной отметки, населению мира понадобились десятки тысяч лет; это произошло около 1850 года[13]. Но затем всего лишь за полтора столетия оно увеличилось в шесть раз. Большинство демографических проекций в конце 1960-х предсказывало (совершенно точно, как выяснилось) удвоение человечества через каких-нибудь 35 лет.

При этом быстрее всего рост происходил в самых бедных странах, где люди уже боролись за выживание из последних сил. Эрлих утверждал, что даже благополучной части мира не избежать последствий демографической катастрофы, если коэффициент рождаемости не сравняется с уровнем смертности — только этим можно компенсировать чистый прирост населения в таких государствах, как Индия, Нигерия и Бразилия. Все эти тьмы «лишних ртов» — сущий апокалипсис. Потому современная медпомощь превращается из блага человечества в бич божий, спасая миллионы младенцев, которые появляются на свет лишь затем, чтобы скончаться в голодных муках.

Параллельно развивалась другая тревожная тенденция, которую Эрлих выдвинул на первый план, — застой в сельском хозяйстве. По его словам, около 1958 года «аист обогнал плуг»: это означало, что темпы аграрного производства начали уступать росту числа едоков. «В 1966 году население Земли выросло приблизительно на 70 миллионов душ, и это ни в малейшей степени не уравновешено прибавкой продовольствия… В целом мире лишь десяток стран производили еды больше, чем потребляли».

Эрлих не был одинок в своих апокалипсических пророчествах, просто его книга оказалась самым доходчивым и последовательным манифестом широко распространенной веры, что уже в скором времени человечество не сможет себя прокормить. В 1967 году в администрацию президента Джонсона поступил доклад, где утверждалось, что всемирный голод неизбежен вопреки любым стараниям поднять пищевое производство. А на следующий год такие видные ученые, как лауреат двух Нобелевских премий химик Лайнус Полинг и разработчик первой вакцины против полиомиелита (и тем самым — косвенный виновник перенаселенности) Джонас Солк, поставили свои подписи под «социальной антирекламой» на целую газетную полосу с изображением ребенка и словами «Угроза Миру».