Лев Толстой - Виктор Шкловский

Скоро Толстой увидит эти же горы, сперва примет их за облака, потом поразится дали мира, потом успокоит горами душу.

Путь туда, на юг, на восток, был привычным для русских дворян — как дорога войн и изгнаний. Кавказские горы стали полутюрьмой для Бестужева-Марлинского, Одоевского, Лермонтова и многих других. Константинополь был городом, дорога к которому как будто шла прямо мимо Ясной Поляны, только надо было ехать все на юг, все на юг.

В Казанском университете особенно славились факультеты математический и восточных языков.

В Казани было много знакомых; там сохранились связи бывшего казанского губернатора и какой-то отзвук славы графов Толстых.

Лев Толстой ехал в Казань с собственным дворовым Ванюшкой, подаренным тринадцатилетнему мальчику теткой Пелагеей Ильиничной, ехал, ночуя то в коляске, то в курных избах.

На привалах дворовый дружески болтал с барином по-французски. Ванюшка полудругом, полуслугой прошел через Кавказ, Севастополь, Ясную Поляну; всю жизнь он подавал Льву Николаевичу воду и полотенце, а изредка переписывал его рукописи крупным полудетским почерком.

Борис Михайлович Эйхенбаум обратил внимание на то, что в «Отрочестве» героя повести друзья его брата шутя называют «дипломатом». В «Юности» прозвище остается. Это прозвище родилось из важной болтовни бабушки, которая думала, что ее внук обратится в дипломата и будет ходить во фраке и в модной взбитой прическе.

Если можно считать случайным то, что Николай Николаевич, старший брат Льва, после неудачи на экзаменах в Московском университете перешел в Казанский университет, то не случайно то, что в Казани для четырнадцатилетнего графа Толстого наняли учителей и посадили за изучение турецкого, татарского и арабского языков.

Б. М. Эйхенбаум в журнале «Русская литература» в интересной статье «Из студенческих лет Л. Н. Толстого» писал: «С начала 40-х годов особую популярность и злободневность заново приобрел так называемый «восточный вопрос». Недаром Лермонтов собирался ввести в свою «Сказку для детей» (1840) строфу со следующими стихами:

Меж тем о благе мира чуждых странЗаботимся, хлопочем мы не в меру,С Египтом новый сладил ли султан?Что Тьер сказал, — и что сказали Тьеру?На всех набрел политики туман…

К середине сороковых годов международная острота «восточного вопроса» еще усилилась, и Николай I подготовил проект дележа «умирающей» Турции между Англией и Россией. Дело приняло настолько серьезный оборот, что весной 1844 года Николай I совершил поездку в Лондон для переговоров с королевой Викторией и министром иностранных дел графом Эбердином. Так завязался сложный дипломатический узел, втянувший потом Россию в Крымскую войну, в которой Толстой принял близкое участие, хотя и не в качестве дипломата».

На Кавказ ехали добиваться чина коллежского асессора чиновники-недоучки и там заселяли скромными памятниками тифлисские кладбища.

На Кавказ посылали ссыльных поляков, слишком влиятельных вельмож и поэтов-неудачников.

Борис Михайлович Эйхенбаум напоминает, что в это же время Чернышевский внимательно и успешно занимался татарским языком.

Казанский университет в России рекламировался. В Петербурге была издана книга на французском языке о Казани, написанная лектором английского языка в Казанском университете Э. Турнерелли. Книга называлась «Казань и ее обитатели». В книге было написано: «Кроме многочисленных профессоров… большинство которых хорошо известно в Европе и лекции которых дают теоретическое представление о восточных языках, к услугам студентов имеется то, чего недостает европейским университетам: обширное поле для практического пользования этими языками. Казань — единственный город в мире, обладающий университетом, в который стекается такое количество персов, монголов, турок, татар, армян и проч.».

Лев Николаевич в Казани подготавливался для поступления в университет два с половиной года; занимавшийся с ним турецким и татарским языками профессор Казембек удивлялся необыкновенной способности ученика в усвоении чужих языков. Экзамены по языкам, кроме латыни, Толстой сдал хорошо.

По русской словесности и по сочинению он получил «четыре», но провалился на географии.

Лев Николаевич сам утверждал, что он знал мало и не мог ответить на экзамене по географии попечителю Мусину-Пушкину, который, как знакомый дома, хотел помочь и задал юноше вопрос: «Какие во Франции есть приморские города?» Лев Николаевич не вспомнил ни одного.

Лев Николаевич не был сразу принят в число студентов, но ему дали переэкзаменовку и в результате приняли, в чем, вероятно, сказались хлопоты семьи.

Что читал будущий студент?

Приехав в Казань тринадцати лет, судя по его списку, перед этим он прочел сказку «Черная курица» Погорельского.

Сказка хорошая, но совсем детская. Черная курочка дала мальчику талисман — матовое зернышко; если держать его в кармане, то будешь знать, не уча, все уроки. Мальчик зернышко потерял. Оказывается, уроки лучше учить.

Сказка хорошая, но ее нравоучение казанскому студенту не сразу помогло.

Читал Толстой русские былины: «Добрыню Никитича», «Илью Муромца», «Алешу Поповича».

В молодости Толстого детского издания былин не было. Вряд ли ему дали сборник Кирши Данилова, потому что там есть непонятные для детей песни, вряд ли он знал сборники Сахарова, всего скорее читал Толстой не записи былин, а их прозаические пересказы. Многотомные русские сказки, куда входили и прозаические изложения былин, были неоднократно изданы. Богатырские сказки издавались и помимо сборника; выделенные из этого сборника, они продавались отдельно. Но больше всего, конечно, Лев Николаевич читал по-французски. Начинал Лев Николаевич с утра и читал все время, когда оно было свободно.

Много времени было размотано на мечты и старания быть таким, как все.

Внуки опального губернатора для казанского общества были юношами знатными и достаточно богатыми, так как долги деда не перешли на внуков, а осуждение старого графа не состоялось ввиду его смерти.

Но Лев Николаевич был в обществе угловат, не смел и в то же время странен.

Правда, он принимал участие в живых картинах — странном зрелище, мода на которое пришла к нам из Англии. В живых картинах позировала в ролях нагая красивая девушка, которая впоследствии сделалась сперва леди Гамильтон, а потом любовницей Нельсона.

У нас живые картины были как бы остановленными сценами маскарада: показом молодых людей в костюмах красивых или характерных.