Бисер - Яна Гривковская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда Вики резко поворачивает голову, чувствую запах ее грязных, собранных в крысиный хвостик волос. Как всегда, лицо подруги покрыто разводами от тонального крема. Недавно я подарила ей специальную кисточку, чтобы крем было легче наносить, но она упорно продолжает размазывать его своими толстыми пальчиками по лицу. Раньше я не придавала этому значения, но теперь знаю точно: она сходила на кухню и окунула лицо в пшеничную муку либо занималась подбором цвета пудры при выключенном свете. Благодаря этим усилиям ее лицо сейчас напоминает бывшего украинского президента.
Создается ощущение, что передо мной не Вики, а ее дешевая китайская подделка, неудачный дубликат, который надо срочно переиздать. После того как она влюбилась, она стала выглядеть деформированно. Кран, из которого раньше лились ее магнетические флюиды, теперь намертво перекрыт. Мне даже перестали нравиться ее духи. Еще вчера этот парфюм благоухал ароматными тюльпанами с черными тычинками, а сегодня он пахнет стиральным порошком…
Что происходит?
9.57 р. m. На катке
Я в курсе, что Вики катается очень искусно, и буду продолжать в это верить, даже если она перестанет так вызывающе вертеться на льду. Впрочем, контрастируем мы вполне гармонично: она скачет по катку как конь — я держусь за скользкий бортик не слишком умело.
Кайф этого спорта заключается в том, чтобы суметь остаться в живых. Ездишь кругами и радуешься, что все еще не сломал обе ноги.
А перед тем как испытать это великое наслаждение, ты должен коньки подобрать, надеть, зашнуровать, зафиксировать, понять, что все сделал неправильно, и попытаться переделать все заново при помощи девяти администраторов.
Вики — молодец.
Она открыла для себя новый вид спорта, который позволяет ей каждые три месяца проводить в реабилитационных госпиталях.
Да будет мне сегодня счастье отделаться пустячным десятком синяков с трещиной локтевого сустава вместо пожизненного инвалидного кресла с жирной сиделкой!
Хочу умереть, и чтобы все плакали
Нет ничего страшнее, чем прожить неприметную жизнь и умереть незаметно для всех. Чем пышнее распушишь свои перья, тем больше у тебя шансов превратиться в павлина.
«Мерседес SLS» с регионом 150 на номерном знаке, мчащийся по Bishops Avenue, сводит на нет даже взрывной гогот нижегородских бандитов в ресторане J. Sheekey:
«Я подхожу к нему такой, типа, слышь, братан, ты чё так встал криво, а? А там, прикинь, ваще тёла сидит, короче, выходит такая и грит, слышь, ты, мудрец, да тут бордюр ваще-та, зацепить боюсь!»
Размеры надписей Emporio Armani на футболках этих парней превосходят даже титры к индийским фильмам. Интересно, а сам Армани в курсе, что его компания выпускает такие модные вещи, или это специальная серия для близоруких?
Эти реальные парни знают толк в стиле. С Никола Труссарди и Нино Черутти на груди они везде уважаемы, как в Новопеределкино, так и в Пушкино, и футболки в треники Abibas можно больше не заправлять, и очки Rey Bоn можно, наконец, снять…
Мода. Она везде разная. Но влияние ее ошеломляет. Вот прикажет Том Форд надеть клетчатые рейтузы, и наша планета тотчас покроется сеточкой, приснится Карлу Лагерфельду какой-нибудь зонтик, и уже через неделю Земле не страшны озоновые дыры.
Удивительно наблюдать, как по воскресеньям содружество всех народов мира скапливается в едином священном месте под названием Harr ods, где днями напролет постигаются безбрежные просторы последних коллекций известных брендов.
Мода — это наркотик, коллективное безличие. Люди зависимы от новых тенденций.
Мерить с утра до ночи платья с несходящейся сзади молнией для современной женщины является смыслом жизни. Чтобы день удался на славу, необходимо приобрести хотя бы одну дорогостоящую вещь, не поддающуюся эксплуатации!
Hamleys
Обожаю это место. Здесь продаются медвежата с самыми мягкими наполнителями в городе.
Каждую ночь куклы оживают, чтобы дружно посмеяться над глупыми проблемами людей.
Может, меня тоже кто-нибудь купит на sale 90 %? И тогда моей мамой станет маленькая вежливая леди. Она будет бережно меня одевать, кормить, расчесывать и укладывать спать в пластмассовую розовую кроватку.
Все равно до меня никому нет дела: Тонику на меня наплевать, Фил всегда занят, Крис достал, а Вики теперь толкается со своей обезьяной.
Хочется скончаться на ледяных лондонских аллеях от одиночества. Надеюсь, когда мое тело найдут археологи, мои друзья будут изнывать от утраты, свесив сопли до колен, что никто из них вовремя не потревожился за бедную маленькую девочку, оказавшуюся в огромном мегаполисе, как очередной кирпич в стене.
Плачьте-плачьте. Я буду хладнокровно наблюдать за вашими раскаяниями с неба и громко смеяться!
Вечер. Я и Крис выходим в свет
Крис — грязный тусовщик. Всякий день он затаскивает меня на какие-то левые вечеринки. На этот раз некий выдающийся, известный (у себя дома) кинорежиссер устроил презентацию своего потрясающего творения в одном из городских ресторанов. Едем мы на это мероприятие уже третий час, с другого конца Лондона, так как именно сегодня Крису понадобилось забрать из сервиса диски.
Доедем мы когда-нибудь или нет — пока не известно. Даже я, полный пространственный кретин, просто ас по сравнению с Крисом, конченым топографическим отморозком. Попробуйте заведите его за его же дом, и он тут же начнет спрашивать, в каком городе он находится. Крис — самая загадочная мутация на Земле! В его голове — необитаемый остров, полный когнитивный диссонанс. Ну вот. Опять он свернул не туда. Пятый раз подряд. Ничего страшного, я уже почти привыкла, что этот олух даже домой ездит по карте. С такой тягой к краеведению, чувствую, это путешествие завершится где-нибудь в Манчестере.
«Поверни здесь направо. Нет! На другое право! Запомни! Право — это та рука, которой ты ешь».
Крис ест обеими руками, потому что обе его руки — левые.
Чтобы не нервничать, я делаю музыку на максимальную громкость. Под автомобильными сиденьями Криса хронически разбросаны диски, изнасилованные и исцарапанные, словно по ним кто-то ездил на коньках.
Больше всего он неравнодушен к диджейскому фаст-фуду, который продается в НMV, но в особенности он любит бездушные клубные миксы, напоминающие звуковые зарисовки из стоматологического кабинета. У нормальных людей такой мьюзик вызывает тонические спазмы, однако Крису это не мешает заниматься спасением дискотечной индустрии от банкротства.
Впрочем, те редкие моменты, когда в его машине играет The Heavy, The Black Keys и The Chemical Brothers, позволяют надеяться, что он — не совсем конченый дебил, а только частично…
Милейший угодник
Чем сильнее мы задерживаемся, тем улыбчивее становимся.
С Крисом мы опаздываем всегда, везде и всюду!
Боюсь людей, которые никогда не опаздывают. Опаздывать человечно.
Как всегда, красив, прозорлив и лих, Крис гордо войдет в помещение и начнет заниматься продажей имиджа. При виде знакомых лиц он начнет прыгать галопом и запускать баян. Никто не сможет устоять перед его чертовским обаянием, походкой участника Каннского фестиваля и улыбкой Саймона Бейкера.
Из любой ситуации Крис выходит изысканно. Вначале понавешает всем на уши тальятелле, а потом начнет из них вязать банты. Это тот самый случай, когда хороший парень — профессия. Он ни за что не упустит возможности предложить вам жвачку, пахнущую клубничным дезодорантом для унитазов. За ним всегда водились странные пристрастия ко всему детскому, включая лимонные конфетки, имбирные шоколадки и брелоки в виде пушистых овец и баранов, которые он упорно носит до тех пор, пока наполовину вылезший светлый мех не становится трипперно-серым…
Продавцы улыбок
Как обычно, на мероприятии нет ни одного нормального человека — одни олени, как в заповеднике.
Каждый уверен, что ничего особенного он из себя не представляет, поэтому пытается спрятаться за ложного персонажа, чтобы не чувствовать себя обнаженным и потерянным. Быть собой — стыдно. Ни один человек не любит себя таким, какой он есть, пытаясь притвориться тем, кем ему следует быть. Люди всегда кого-то или что-то изображают. Главное — правильно найти свой образ. И суметь подавить свое эго.
Посмотрите на женщину в пурпурном платье. Познакомьтесь, это супруга одного известного миллиардера, которая отчаянно старается перестать всех ненавидеть. От такой непринужденной улыбки у нее скоро сведет скулы.
«My dear! Я так рада тебя видеть! Как ты?»
На самом деле, этой бабе плевать, кто как себя чувствует. Ей важно узнать, сколько у тебя денег и кто с тобой переспал. Мы живем в материальном мире. Хорошо, что люди изобрели «любезность» и «правила приличия», чтобы скрыть презрение, ненависть, злость и зависть. Невыразимую доброжелательность чаще изображают те, кто отнюдь не перегружен излишками человеколюбия. Если хотите увидеть истинное воспитание этих людей, посмотрите, как они разговаривают с теми, кто им не может быть полезен.
