Слепая зона (СИ) - М Ксана
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сопротивление сменилось желанием. Я понял это, когда Никки обмякла в моих руках и тихо застонала. Её губы становились горячее. Тело накалялось. А каждый последующий стон медленно и мучительно разносил все преграды между нами в щепки.
Пальцы мягко скользнули по атласу на бедрах, очертили сексуальные изгибы, а затем коснулись опаленной кожи.
Нас обоих мгновенно прошибло электричеством.
Никки снова застонала и инстинктивно выгнулась, желая ― требуя ― большего.
А мне не приходилось повторять дважды.
Взяв её за бедра, резко развернул, грубо впечатав в дерево. Она издала тихий стон ― самый сексуальный в мире звук ― и я мог бы поклясться, закусила губу.
Коснулся губами кожи на её плече, пальцами осторожно приспустив лямки. Стон стал глубже, а тело задрожало, полностью раскрывая её абсурдную ложь.
Она хотела меня. И хотела так же сильно, как я хотел её.
В голове мелькнуло, что то, что я задумал ― неправильно, аморально, и что мне следует остановиться, но все мысли провалились в пропасть, когда я услышал её очередной глухой стон.
А я ведь уже говорил ― мне не приходилось повторять дважды.
Губы добрались до ключицы, и Никки удовлетворенно выгнула спину. Ладони мягко скользнули вниз, а затем пробрались под тоненькую ткань. Одной рукой я взял её спереди за горло, а другой забрался в шорты. Никки дернулась, сильнее откидываясь на моё плечо, и её аромат ещё больше окутал мой итак едва дышащий мозг.
— Тебе нравится? ― прошептал, чувствуя, как она сглатывает. ― Никки?
— Ммм…
Я усмехнулся, принимая её мычание за ответ, а затем коснулся тонкой полосочки на животе. Секунда, вторая ― пальцы оттянули резинку и скользнули внутрь, туда, где было сосредоточение всей существующей греховной похоти.
— Ты такая горячая, ― продолжал дразнить её, понимая, что Никки уже не сможет меня оттолкнуть. Просто не захочет.
Я ощущал, как откликалось её тело. Как сбивалось дыхание. И кружилась голова. Пока я лавировал на грани между удовольствием и болью, она двигала бедрами и стонала, покачиваясь на ватных ногах.
— Мак…
— Да, Никки?
— Не останавливайся…
Вновь усмехнулся, а затем наклонился к её уху:
— Ни за что.
Я резко ввел в её разгоряченную плоть два пальца, вынудив Никки задохнуться. Она застонала громче, отчаяннее, бестыднее, неосознанно царапнув ногтями дверь. Выгнулась, отставив свою попку, чуть раздвинув ноги, давая мне больше свободы. И я её забрал. Всю.
Я беспощадно трахал её пальцами, то ускоряясь, то, наоборот ― замедляясь. Дразня её, мучая и одновременно с этим, унося прочь от реальности. Я чувствовал её, понимал, угадывал. Зная, что никогда и ни с кем не испытывал даже в половину подобного.
Никки шла мне навстречу.
Она верила мне.
А я собирался её проучить.
Хотел подчинить себе, подвести к краю и оставить. Доказать, что она бесстыдно лгала. Но не смог.
Слетел с катушек, понимая, что должен дать ей кончить.
— Иисусе… Мак…
Я чувствовал, что Никки на грани. Чувствовал, как сжимаются её мышцы, как напрягаются нервы и растет давление. Она стонала, почти кричала, сдерживаясь из последних сил. Возможно, осознавая, что всё это неправильно. Я сжал её сильнее, вошел глубже, задвигался быстрее, а когда она с силой толкнулась назад и задрожала, ощутил на пальцах её влажность.
Прижал к себе и был с ней, пока она содрогалась.
А, когда её тело окончательно расслабилось, убрал руку.
Отстранился всего на дюйм ― что бы дать ей выдохнуть. А затем уперся ладонью в стену и наклонился к её уху.
— Я ведь предупреждал, Никки, не играй со мной. Ты совсем не умеешь лгать. ― прошептал, понимая, что рушу всё, что только что между нами было. Я не видел её глаз, но чувствовал, что, загоревшись смятением, они начинают наливаться пониманием. ― В следующий раз, когда захочешь что-то доказать мне, учти это.
Сжав пальцы в кулак, оттолкнулся от стены и, открыв дверь, покинул комнату.
Никки
С тех пор, как Майкл Маккейн ― что б его черти взяли ― подарил мне удовлетворение, а бонусом, в придачу, ещё и опустошение, прошло два дня. За это время я перебрала в голове кучу мыслей, придумала такую же кучу вариантов и поняла, что выход у меня только один ― продолжать работу и как можно меньше контактировать с придурком.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Я не преувеличивала, когда говорила, что мне нужны были деньги. Чтобы начать всё сначала, а возможно, и уехать. Если честно, с каждым днем последнее казалось мне всё привлекательнее. Поэтому… и во мне говорит вовсе не жадность, нет ― деньги были в этой схеме важным звеном, при отсутствии которого мой план рухнет, как карточный домик.
А я хотела, чтобы этот домик выстоял.
Поэтому сделала всё, чтобы забыть мистера не-играй-со-мной-Никки и с головой погрузилась в работу. Спасибо, он упростил мне задачу, решив не появляться ни в моей жизни, ни в своём доме. Как однажды обмолвилась Тейлор ― потому что без перерыва тренировался перед важным матчем.
И отлично. Оно мне было только на руку.
В конце концов, я всё ещё ненавидела его за случившееся.
— Эй, есть кто дома?
Я узнала голос и, улыбнувшись, крикнула:
— Да! Я наверху!
Услышала быстрые тяжелые шаги по лестнице, а затем на пороге появился громила, улыбающийся во все свои тридцать два зуба, по которому за эти дни я безумно соскучилась.
— Здравствуй, тыковка, ― он заключил меня в свои медвежьи объятия и приподнял, будто пушинку. Я ощутила себя мелкой букашкой, беспомощно дрыгающей ногами.
— Сейдж, ― рассмеялась, вдыхая сладкий ягодный аромат, ― осторожнее, в краске измажешься. Это ведь моя рабочая одежда.
В ответ раздался знакомый и любимый мною гогот, а затем он вернул меня на землю обетованную. Я снова улыбнулась, а затем вытерла запястьем краску с щеки.
— Прости, тыковка, просто соскучился.
— Я тоже. Ты давно не заходил.
— Ну… мы сейчас вовсю к матчу готовимся. Совсем времени нет.
— Кофе?
— Не откажусь. И ещё я бы что-нибудь съел. Скажи, что ты фантастически готовишь, ― улыбнулся он, и я рассмеялась.
— Окей, могу погреть тебе мясную запеканку. Как раз утром сделала.
— Если бы моё сердце было свободно, тыковка, я бы на тебе женился.
Я рассмеялась снова, а затем мы вместе направились на кухню. Решила не портить момент неуместными вопросами, хотя было страсть как интересно побольше узнать про «не свободное сердце» Сейджа. Но я решила оставить это на потом.
Пока отмывала руки и лицо от краски, громила под моим чутким руководством доставал из холодильника керамическую форму. Сам положил кусок запеканки на тарелку и поставил её в микроволновку, а затем довольно плюхнулся на стул.
— Как проходит подготовка? ― я выключила краник и вытерла руки полотенцем.
— Роб гоняет нас, как котят, ― усмехнулся Сейдж, ― ничего нового. А ты как?
— Хорошо.
Не очень хотелось делиться переживаниями, но лишь потому, что не хотелось портить себе прекрасное настроение. А оно стало прекрасным, когда пришел Сейдж.
— Тыковка, я ведь вижу, что ты недоговариваешь.
— В каком смысле? ― пропищала микроволновка, и я пошла доставать запеканку.
Собралась с силами, закрыла крышку, а затем поставила перед парнем тарелку.
— В глаза мне почему не смотришь?
Потому что ты сразу всё в них увидишь, Сейдж.
— Я смотрю.
— Да?
— Да. Просто ты не видишь.
Он усмехнулся.
— Такого аргумента мне ещё никто не приводил.
Я улыбнулась, и в этот момент хлопнула входная дверь.
Взглянула на часы ― почему Тейлор вернулась так рано?
Но знаете, как забавно порой бывает ― когда, наконец, у тебя начинает что-то получаться, жизнь внезапно берет и вываливает на тебя огромный ушат грязи. Прямо сверху. Именно так случилось и у меня ― я только начала забывать о существовании придурка, как он тут же появился на пороге чертовой кухни.
— Привет, ― во весь рот улыбнулся Сейдж, жуя большущий кусок запеканки.