Сын Войны, Дочь Хаоса (ЛП) - Рэллисон Джанет

Время от времени папа останавливался и проверял свой GPS, ожидая, когда я догоню его. После того, как мы прошли на лыжах больше часа, он снова остановился.

— В лагере будет больше народу, чем мы привыкли. В последнее время пришло много людей.

Вскоре после этого вдали показались палатки. Даже с папиным предупреждением я не ожидала увидеть то, что нас ждало. Вместо пяти или шести палаток, сгрудившихся полукругом вокруг палатки генератора, три дюжины палаток были расставлены рядами. У каждого была своя генераторная палатка в среднем ряду. Мы поехали на лыжах в сторону лагеря.

— Почему так много людей? — спросила я.

— Враг был занят в последнее время, — сказал папа. — А это безопасное место.

Я ничего не понимала.

— Хорусиане охотятся на исследователей?

Рорк закатил глаза, как будто я вела себя глупо.

— Они не исследователи. Это Сетиты.

Я остановилась, и вес моего рюкзака ещё больше вдавил лыжи в снег.

— Они Сетиты? Я думала, мы их избегаем.

Папино дыхание вырывалось меловыми клубами.

— Большинство Сетитов не доставит нам никаких проблем. Они не рассматривали мой брак как угрозу, по крайней мере, до тех пор, пока я держал твою маму подальше от них.

Вот почему, я вдруг поняла, мама всегда оставалась, чтобы найти нам новое место для жизни. Ей не были бы рады в лагере Сетитов.

— Некоторым это даже казалось забавным, — продолжал папа. — Как человек, который ловит тигра и решает оставить его в качестве домашнего животного. Многие думали, что я умру ещё до конца года, — он потёр глаза рукой в перчатке, стряхивая снежинки с ресниц. — Когда у нас появились дети, всё стало ещё хуже. Никто не рассчитывал на это, на то, что мы сможем завести детей. Мы сами не думали, что это возможно. Хорусиане и Сетиты иногда женятся на людях, когда они достаточно эгоистичны или глупы, чтобы втягивать в свою жизнь обычных людей, но обычно мы придерживаемся своего собственного вида. Хорусианка выходит замуж за Сетита — такого раньше никогда не случалось.

— Все хотели знать, будешь ли ты Сетитом или Хорусианином, и к какой стороне ты принадлежишь. Твоя мама всегда настаивала, что ты не будешь ни тем, ни другим. Она хотела, чтобы вы с Рорком жили так же, как мы, без всяких ссор… Папа замолчал, его голос был хриплым от эмоций. Всё закончилось не так. Маме не удалось обрести покой. И нам, похоже, тоже.

Лицо отца стало пепельно-серым. Он перевёл взгляд с меня на Рорка, но и там его взгляд не мог остановиться.

— Я сказал слишком много, — он отталкивался палками ото льда быстрыми, сильными движениями, которые ускорили его темп.

Рорк смотрел ему вслед, его собственное лицо исказилось от боли и гнева.

— Мы оба Сетиты. Мама не могла этого предотвратить.

— У меня нет никаких дополнительных способностей, — отметила я. — Откуда ты можешь знаешь, кто я такая?

— Потому что я Сетит. Это означает, что генетика Сетитов доминирует.

Неужели? Генетика не всегда была такой простой. Вполне вероятно, что Рорк говорил мне это, потому что хотел, чтобы я чувствовала, что принадлежу ему и папе. Я не стала настаивать на этом вопросе. Я хотела принадлежать им.

Мы последовали за папой, пробираясь к рядам палаток. Все они были белыми, как и куртки у всех. Папа как-то сказал мне, что этот цвет был вызван экологическими причинами, хотя он смутно представлял, в чём заключались эти причины. Теперь я поняла, что это был камуфляж. Сетиты не были абсолютно уверены, что Хорусиане не попытаются найти их здесь.

Нам не потребовалось много времени, чтобы установить палатку в дальнем конце ряда. Множество людей подошло, чтобы помочь нам вбить колья в лёд. Все, казалось, были радостно удивлены, увидев папу, и горели желанием поговорить с ним. Они обменялись новостями об общих друзьях и спросили его мнение о роях насекомых.

Папа всегда разговаривал с людьми на полюсах, и обычно я их не слушала, насколько могла. Впервые я заметила, как друзья моего отца украдкой бросали на меня взгляды, пока говорили, как они понижали голоса, чтобы я не слышала некоторых вещей. Эти люди всегда хранили от меня секреты. Я просто никогда не была достаточно внимательна, чтобы заметить.

Я понятия не имела, о каких роях насекомых они говорили. Из того, что я собрала воедино, они были в основном в Африке. Папины друзья беспокоились, потому что до них дошли слухи о роях, распространяющихся на Ближнем Востоке.

Пока папа разговаривал, мы с Рорком сложили наши вещи в палатку, подключили обогреватель к генератору и вскипятили воду. Каждый приём пищи на полюсах состоял из восстановленной сублимированной пищи.

В ту ночь я рано легла спать. Я сложила спальные мешки пополам, чтобы согреться, забралась внутрь и закрыла лицо клапаном. Несмотря на то, что я устала, мой разум не отпускал свою власть над сознанием.

Гор и Сет. Я родилась в войне, которая длилась тысячи лет, но до сих пор я об этом не знала.

Я подумала о фресках, которые видела в Египте, человек с чёрной головой животного, у которого была изогнутая морда и прямоугольные уши. Никто не знал, какое животное он должен был изображать. Сет держал скипетр, который символизировал его силу и власть. На вершине скипетра сидела голова животного, а на конце длинного, похожего на угря посоха был раздвоенный хвост. Изображал ли скипетр левиафана?

Рорк лёг спать, и прошло совсем немного времени, прежде чем его дыхание стало глубоким и ровным во сне. Некоторое время спустя клапан палатки расстегнулся, и внутрь вошёл папа. Прежде чем он успел забраться в свой спальный мешок, мужчина снаружи окликнул его по имени. Папа вышел, чтобы поговорить с ним. Я знала, что папа планировал поговорить какое-то время, потому что он снова застегнул дверь палатки. Их приглушенные голоса просачивались сквозь стену палатки.

Я сдвинула свой спальный мешок к краю, чтобы лучше их слышать. Я хотела знать, что говорили папины друзья, когда думали, что я их не слушаю.

Незнакомец сказал:

— Массри уверен, что жуки — это скарабеи, и он должен знать. Тело его жены было покрыто ими, во всяком случае, то, что от неё осталось.

Эти слова заставили меня сглотнуть. Рои насекомых убивали людей. Вот почему папа изучал жуков.

— Он прав, — сказал папа. — Это должны быть скарабеи. Они нацелены не на человеческое население, а только на нас. Насколько я могу судить, они уже стали причиной пятидесяти смертей в Египте и по всей Африке. Но знание того, кто они такие, не говорит нам, как они нас находят, или как мы можем их победить. Я никогда не видел никакой информации в гробницах или где-либо ещё о том, как Хорусиане контролировали скарабеев.

— Ты никогда специально не искал эту информацию. Теперь, когда ты знаешь, что искать, ты можешь найти какую-то подсказку. А ещё лучше отправляйся в Европу и изучи владения тамплиеров. Они должны были оставить какие-нибудь записи в своих замках или соборах.

Папа что-то проворчал.

— Постройки тамплиеров разбросаны от Португалии до Вифлеема. Ты знаешь, сколько времени потребуется, чтобы их проверить?

— Тем больше причин поскорее уехать. Тебе легче проскользнуть мимо Хорусиан, чем всем остальным.

Папа переступил с ноги на ногу, отчего лёд под его ботинками хрустнул.

— Я больше не могу проскользнуть мимо них. Они знают, что Рорк — Сетит. Хорусианский мальчик пришёл в наш дом, накачал Эйслинн наркотиками и рылся в вещах Рорка, пока не нашёл пузырёк. Не лучшее время. Теперь мы застряли на льду без какой-либо добычи в поле зрения.

Добыча? О чём говорил мой отец? И какое отношение к чему-либо имел этот пузырёк?

— Рорк ещё молод, — сказал мужчина. — Он может позволить себе пропустить месяц здесь или там.

— Эти месяцы складываются, — сказал папа. — И я пообещал ему, что не позволю нашему образу жизни мешать его жизни. Вместо этого я подверг его опасности, заставив пойти в старшую школу присматривать за Эйслинн, — папа устало вздохнул. — Я хотел, чтобы она закончила школу. Я хотел дать ей, по крайней мере, это.