Талли - Паулина Симонс

По обеим сторонам этой улицы стояли столетние дубы, их ветви шатром сплетались над дорогой, охраняя царившую там тень от солнечных лучей, которые то и дело норовили пробиться сквозь щит листвы.

Талли и Дженнифер припарковались в самом конце улицы, напротив «своего» дома. Они долго молча сидели на теплом капоте «камаро».

— Смотрится потрясающе, правда? — сказала наконец Талли,

— Да, — отозвалась Дженнифер, — правда.

— Почему у тебя такой тоскливый вид? У тебя, которая занимает самые большие апартаменты на Сансет-корт?

— Посмотри, какой подъезд, — сказала Дженнифер. — Ты когда-нибудь видела подъезд таких размеров?

— Да, — сказала Талли, — в Таре.

— Я думаю, Тара была меньше. — Дженнифер спрыгнула с капота. — Садись, Скарлетт, поедем.

Талли не двигалась.

— Интересно, какие дома в Пало Альто.

— Какая нам разница? — сказала Джен. Главное, что мы будем жить в Эль Пало Альто, под сенью тысячелетних ветвей. Нам вообще не нужен дом.

— И все-таки, — задумчиво заметила Талли, — я бы не отказалась жить в этом доме.

— А кто бы отказался? — сказала Джен, глядя на четыре белые колонны широкого крыльца. — Их нужно подкрасить. Представляю, что будет с таким огромным домом, если его не подкрашивать каждый год. Поехали.

На обратном пути Талли посмотрела на Дженнифер и спросила:

— Джен, у тебя все нормально?

— Прекрасно.

— Как там команда болельщиков?

— Ах, ты же знаешь.

— Не знаю. Так как?

— Все ты знаешь, — сказала Дженнифер.

Талли отвернулась.

4

— И все-таки, когда ты познакомишь меня со своей матерью? — спросил однажды Робин по телефону.

— Никогда, — радостно ответила она. Но когда повесила трубку, ей уже не было так весело. Она решила позвонить Джулии. Та ее развеселит. Но миссис Мартинес сказала, что Джулия в своем историческом клубе. И принялась подробно рассказывать. «Не все ли равно, чем она там занимается, — подумала Талли, кладя трубку. — Вечно ее нет дома, когда нужно».

Талли позвонила Дженнифер, но той тоже не оказалось дома.

«Никто не сидит дома, кроме меня», — обиженно думала Талли.

Она, распахнув окна в своей комнате и включив радио, немного потанцевала. В ее распоряжении была только одна комната, которая вместе с ванной занимала весь второй этаж. «Я улечу отсюда, — запела она, — я улечу отсюда, улечу, как далеко я улечу». Она перестала танцевать, вошла в чулан и отыскала там Национальную географическую карту, которую держала в плетенке из-под молока. Разложив карту на кровати, Талли опустилась на колени и принялась ее рассматривать. Она осторожно дотрагивалась пальцами до названий городов, поселков, деревушек, океанов и пустынь штата Калифорния. Пало Альто, сюда мы поедем, Пало Альто, Сан-Хосе. Только в Пало Альто, только в Пало Альто, только…»

Талли вспомнила про время. Она бегом сбежала по лестнице в кухню. Нужно успеть до прихода матери. Иногда у Талли неплохо получались гамбургеры: она готовила начинку из хлебных крошек, яиц и обжаренного лука. Сегодня для этого уже не оставалось времени. Уже без четверти шесть. Она кое-как слепила котлеты и бросила их на сковородку. Потом поставила на огонь кастрюлю с водой и почистила картошку.

Хедда пришла чуть позже шести, повесила пальто и, не глядя на тетю Лену и Талли, отправилась прямо к дивану.

Тетя Лена смотрела телевизор, Талли читала журнал. Обе подняли головы и поздоровались с вошедшей, но Хедда редко смотрела в их сторону и редко здоровалась в ответ. И сегодня в точности как всегда. Спустя полчаса все три поели в полном молчании. Тетя Лена пыталась говорить какую-то всегдашнюю ерунду, Талли не обращала на нее внимания. После ужина Талли прокашлялась и, не глядя на мать, спросила, можно ли ей сходить на вечер встречи выпускников. Хедда, так же не глядя на нее, безразлично кивнула.

— Спасибо, — сказала Талли и пошла готовить чай, перед тем как убрать со стола.

Хедда забрала свой чай в гостиную, села на диван и смотрела Уолтера Кронкайта, потом «Давайте заключим соглашение», потом какой-то старый фильм. Талли помыла посуду, поднялась в свою комнату и опять тихонько потанцевала, так, чтобы те двое внизу не могли ее слышать.

В одиннадцать Талли сошла в гостиную, чтобы разбудить мать и сказать ей, что пора ложиться спать. Тетя Лена уже давно ушла в свою комнату. «Чем занимается целый день моя тетя, — думала Талли. — Она здесь совсем одна смотрит телевизор, вяжет; вяжет что? У нее в руках всегда спицы, но я никогда не видела вязанья. Я почти уверена, что в корзинке у нее лежит все тот же клубок, что и четыре года назад, когда умер дядя Чарли. Бедная тетя Лена! Боюсь, мы с мамой не очень-то приятная компания. Впрочем, как и она сама. Если она и вправду вяжет, то наверняка одной спицей».

Наверху Талли умылась и почистила зубы. Несколько минут она изучала себя, глядя в зеркало, потом достала пинцет и выщипала брови. У себя в комнате она сняла джинсы, просторный свитер, носки и бюстгальтер. Обычно она не надевала бюстгальтер под свитеры, но мать в последнее время повадилась устраивать неожиданные проверки, и Талли приходилось быть настороже. Надев старую летнюю маечку, Талли забралась в постель. Она оставила свет включенным, легла на спину и стала рассматривать свою комнату.

Голые и скучные стены были выкрашены светло-коричневым. Никаких признаков обитающей здесь юности — никаких плакатов и портретов с «Дэд» или «Доорз», никаких «Битлз», «Стоунз», «Иглз», «Пинк Флойд». Даже любимого «Пинк Флойд». Ни Роберта Редфорда, ни Джона Траволты, ни Энди Джибба. Ни Михаила Барышникова, ни Айседоры Дункан или Твайла Тарпа. Никаких открыток или фотографий. Никаких книжных полок и книг. Никаких записей. Возле окна — старый деревянный стол: на нем она готовила уроки, за ним красилась, положив на него голову, частенько и засыпала. У стола стоял единственный в комнате стул. В углу, рядом со стенным шкафом, находился старый гардероб. На ночном столике возле кровати стояли лампа и телефон. У Талли в комнате не было телевизора, но был радиоприемник, работающий во всех диапазонах.

Вот и все, что могла видеть Талли, когда лежала в своей кровати и боролась со сном. Но в чулане стояли четыре картонки из-под молока, которые принадлежат ей одной. В одной хранилась подшивка Нэшнл джиогрэфик — щедрый дар Дженнифер, а остальные заполняли книги — тоже подарки Дженнифер и Джулии. В верхнем ящике стола под разным барахлом хранилась детская фотография Талли, на которой ей было около шести лет. Худенькая белокурая девочка стояла между пухленькой Дженнифер и темноволосой Джулией. На руках Талли держала годовалого ребенка.