Шёпот сумеречной феи - M J

Вот и всё. На следующее утро она не появилась на работе, а днём её нашли мёртвую в ванне. И никто не мог понять, от чего она умерла. Точно не от паучьих укусов - никаких укусов заметно не было. А когда полицейские взламывали дверь квартиры, и потом увозили Мэрилин, соседка внимательно наблюдала за всем этим через дверной глазок и кивала, как будто чем-то довольная.

- И что же, - спросила я Марту, - эта соседка была замаскировавшаяся под добропорядочную даму злая ведьма, да? Заставляла видеть людей что-то такое, чего на самом деле нет, но что пугает до смерти?

- Не знаю, - пожала плечами моя маленькая собеседница. - Вообще-то, по-моему, злых ведьм не бывает.

- Невзаправдашняя история, - сказала я, чтобы как-то поставить точку во всём этом. - Ну откуда подруге мамы твоей одноклассницы знать, чего боялась Мэрилин, и что падало в воду, когда она сидела в ванне? И что ей мерещилась? И, тем более, смотрела соседка в глазок или нет? Может, по стечению обстоятельств в одной квартире действительно одна за другой от чего-то умерли две съёмщицы, но всё остальное - выдумки.

- А может, злая ведьма сделала так, что другим стало известно про мысли Мэрилин? - хитро прищурилась Марта.

- Про мысли - куда ни шло. А подглядывание в глазок? Зачем ведьме выдавать саму себя?

- Ну-у, - Марта почесала затылок, - допустим, чтобы всех напугать... - Потом упрямо встряхнула головой: - всё равно, тётя Кэтрин, всё это было, хоть вы и не верите.

- Ладно, пускай, - согласилась я. - В вашем Спайдерсвилле и не такое может быть.

- А то! - подтвердила Марта. - У нас прямо как в фильме ужасов.

Ей, похоже, это представлялось просто замечательным.

Вот как занимательно мы побеседовали с подругиной дочкой, прежде чем она бросила меня на полдороге в Саутэнд.

Но хватит забивать голову детскими страшилками. Теперь-то я уже пришла в этот район старушек и левреток, и хватит с меня контрастов. Здесь, кажется, не место ни детям, ни страшным происшествиям - или выдумкам о них. Хотя насчёт детей я, конечно, преувеличиваю. Например, соседи моего дедушки Джейка, Хильда и Генри Гилвены, - муж и жена средних лет, и у них целая куча детей, трое или четверо. Близко я с Гилвенами не знакома, но, по-моему, люди они неплохие. Генри производит впечатление доброжелательного уравновешенного человека, а Хильда всегда выглядит неунывающей и жизнерадостной.

Дедушку Джейка кроме меня навещать некому. Все остальные родственники разъехались кто куда, я живу ближе всех, в Снолтоне. Перебраться к кому-нибудь из нас дед не хочет ни в какую. Стоит завести об этом речь - в ответ одно и то же: "Снайдерсвилль - мой дом", и всё в таком духе. Ну и что же, что дом? Когда-то он был домом и мне, но я ведь оставила его, чему только рада. Снайдерсвилль - из тех провинциальных городов, в которых надо не жить постоянно, а приезжать изредка. Во время таких визитов даже приятно взглянуть на родные места, на знакомые улицы и парки. Вспомнить детство, чуть-чуть поностальгировать. Повидать родственников и друзей - что я и делаю. Одним словом, проведывать дедушку мне не в тягость. А сегодня, к тому же, встреча у нас будет необычная. Мне нужно сообщить деду важную новость. Может, в честь такого события он даже нальёт нам не чаю, как обычно, а чего-нибудь покрепче. И мы хорошо проведём пару часов, сидя на веранде, разговаривая о том о сём и наблюдая, как осыпаются с деревьев листья. Когда позволяет погода, мы всегда устраиваемся на веранде, а зимой - в гостиной у камина.

Ну вот, всё вышло, как я и ожидала. Ну или почти всё. Почему-то сразу с порога я своё известие дедушке не выложила, мы заболтались о семейных делах - об операции, которую перенесла моя двоюродная сестра Грейс, о прибавлении в семействе у другой сестры, Аниты, и о поездке тёти Кэролайн в Париж... Я решила, что скажу позже. А дедушка уже заварил чай (нет новости - нет выпивки, что ж, смиримся с этим). И вот мы уже сидим под навесом, он - в кресле-качалке, а я в обычном кресле. И листья в саду, конечно же, сыплются тихим дождём - как же им не сыпаться осенью?

Первая "волна" беседы стихает. По натуре мы с дедушкой Джейком оба большой словоохотливостью не отличаемся. О событиях последнего времени переговорено всё - по крайней мере, всё, что известно нам обоим. О том, что пока известно только мне, я до сих пор молчу. И постепенно паузы между фразами начинают занимать всё больше времени. Так бывает всегда, это привычно, потому назойливой необходимости обязательно что-то сказать не возникает.

Дедушка раскуривает трубку. В неподвижном воздухе дым рассеивается медленно, завивается кольцами. На меня нападает сонливость.

И вдруг дедушка нарушает сгустившуюся тишину - почему-то в этот момент я от него никаких слов не ожидала.

- Эх, - произносит он, щуря глаза так, что вокруг них собирается множество морщинок, - говорят вот, Кэт, что неисповедимы пути Господни. А я так скажу: неисповедимы пути человечьих мозгов.

- Ты это о чём? - фраза у меня выговариваются тягуче и медленно.

По улице едет велосипедист. Мы видим, как над кустами живой изгороди проплывает его голова в старомодной кепке. Дедушка вытягивает шею, стараясь рассмотреть, кто это. Но, думаю, не столько глаза, сколько привычка подсказывает ему ответ. В этот час живущий неподалёку старик Миллер регулярно делает велосипедный моцион. Дедушка приветственно машет ему, и тот откликается:

- Здорово, Джейк! Доброго дня, Кэтрин!

Я тоже машу, потому что словами Миллеру отвечать бесполезно: его давно донимает глухота.

- О чём бишь я?.. - пытается припомнить дедушка, проводив Миллера глазами. И это ему удаётся: - А, о соседе своём, о Генри Гилвене. Ты же помнишь Гилвенов?

Ну да, вспомнила не больше получаса назад. Странное совпадение. Моё общение с семьёй Гилвенов обычно ограничивалось взаимными приветствиями, если доводилось встретиться на улице. Но, подходя к дедушкиному дому, я всегда слышала за их забором необычный для Саутэнда шум: дети с визгом носились друг за другом, лаяла собака, взрослые разговаривали и смеялись каким-то шуткам - особенно звонко и заразительно звучал смех Хильды Гилвен. Даже не заглядывая за забор можно было сказать, что смеётся именно она. А вот сегодня, внезапно понимаю я, не было слышно никого и ничего. До того как дедушка Джейк вспомнил о соседях, я, конечно, об этом не думала. Но сознание, оказывается, зафиксировало факт... Оно фиксирует много такого, о чём мы не задумываемся.

Теперь же я просто не могу не задать вопроса. Можёт, Гилвены переехали? Но причём тут "пути человечьих мозгов"?..

Дедушка в ответ вздыхает, выдувает из лёгких очередную порцию дыма, потом кашляет, прихлёбывает чай, снова вздыхает, и только после этого откликается:

- Давненько ты не заглядывала, Кэт.

Перерыв между визитами действительно длился дольше чем обычно, в прошлый раз я была в Снайдерсвилле в конце мая. Но дедушка сказал это явно не для того чтобы упрекнуть. Жалобы на невнимание - это не про него.

- Много дел успело натвориться, - продолжает он.

Много дел? Это в Саутэнде-то?..

- Знаешь, как про них тут все говорили, про Гилвенов? Мол, душа в душу живут. Ну, про Хильду, если по правде, всякое болтали - без царя в голове, да то, да сё. А вот Генри... Уж такой умница, только и знает, что домашним во всём угождать, а вежливый какой, тихий, обходительный - голоса в жизни не повысит. И всё у них спокойно, без ругани. Смеются, радуются, весёлые такие. Одно слово - повезло Хильде с мужем. Все так считали, ну и я, понятное дело. Но недавно - с месяц назад, наверное - умопомрачение какое-то стряслось, не иначе. Снесло, как говорится, у Генри башню... напрочь снесло. Это ж надо было слышать, крики эти... Я грешным делом подумал, грабители к ним забрались, бандиты какие. В полицию позвонил. И не я один, напротив соседи тоже... Видели мы потом, как полицейские их всех из дома выносили, одного за другим, Генри - последним. Всех порешил... Сказали - кухонным ножом. Детей родных не пожалел, жену! А сам после - в петлю. Вот тебе и тихий. Такие дела.

Дедушка замолкает, вертя в руках потухшую трубку. А у меня из головы вдруг выветривается вся моя сонная лень. Я сижу, глядя в пол веранды, перестав замечать небо, сад и кружащиеся осенние листья.

Я думаю, что, пожалуй, не стоит сообщать дедушке мою новость о нашей с Кевином предстоящей женитьбе. Я не заговорила об этом сразу - и хорошо.

А ещё я думаю о Кевине. О том, что с первого дня знакомства меня изумляли его необыкновенная выдержка и уравновешенность. Удивительно, как человеку в любых ситуациях удаётся быть таким терпеливым, порядочным и внимательным ко всем окружающим. Таким спокойным и тихим. Ведь он никогда, никогда ни на кого не повышает голоса...

Я и моя аватара

Я тебя породил... я тебя и люблю!

Г. Л. Олди

Думаете, плохо быть неудачливым человеком? Нет, это ещё полбеды. По-настоящему незавидная ситуация - быть богом-неудачником. Человек - он на то и человек, ему, как говорится, ничто человеческое не чуждо, недотёпистость в том числе. Тут и посочувствовать можно. А вот недалёкий, неухватистый бог - это уже, извините меня, ни в какие ворота.