ОТ/ЧЁТ - Василий Сретенский

— За шпионаж?

— Нет? за подхалимаж. Эта история есть во всех жизнеописаниях князя XVI века. Клад спросил монаха, что тот думает о нем как о госуlаре.

— А монах?

— А тот, чтобы подольститься к Дракуле, сказал заведомую ложь: мол, князь — справедливый правитель. Ну и сел на кол. Но это так, a propo. Важно, что точных сведений о том, что происходит в Валахии, Ватикан тогда не получил. Бонфини же писал, что остальные члены секты нашли покровительство и при дворе Стефана Молдавского, и у самого венгерского короля.

— Стефан Молдавский? А ведь его дочь вышла замуж за старшего сына Ивана III.

— Совершенно верно. В 148S году великий князь всея Руси направил в Венгрию и Молдавию посольство. Возглавил его дьяк Федор Курицын, известный впоследствии еретик. Бонфини сообщил, что Курицын вел неофициальные беседы с выходцами из Валахии. И, по нашим сведениям, в конце XV века крупным центром иудаитов вновь стала Россия, точнее, Новгород.

Рассказ затягивался, испанец уже несколько раз тянул правую руку к левой, к браслету внешне скромных, но очень дорогих часов. Но каждый раз сам себя одергивал. Торопясь, он опускал подробности, но я все же понял, что новгородские жидовствующие — не что иное, как возрожденная секта иудаитов, а их главу — приехавшего из Греции купца Захарию, или Сахарию, на самом деле надо бы именовать Искарией. Испанец потому так уверенно об этом говорил, что новгородский архиепископ Геннадий, возглавивший борьбу с еретиками, вел переписку с католическими священниками и получил все необходимые сведения о той опасности, которую несет традиционному христианству ветвь Иудина дерева.

Дальше Куард пропустил два века и напомнил лишь, что масонство XVIII столетия давало идеальное укрытие для создания новых центров секты поклонников Иуды.

— Слышали вы что-нибудь о немецких штрикундкрейцерах второй половины XVIII века?

— Вы хотели сказать — розенкрейцерах?

— Нет, именно штрикундкрейцерах, рыцарях «Верви и креста». Увы, нам тоже известно очень мало. Достоверно знаем имя лишь одного из них. И то потому, что он уж слишком старался обратить на себя внимание. Как же: «Личный враг Иисуса Христа».

— А-а, так вы об Анахарсисе Клооце…

— Именно, именно.

Анахарсис, он же по рождению Жан Батист Клооц — прусский барон, философ-циник, «человек мира», богач, тративший в год без остатка 150 тысяч ливров ренты. Надпись «А. Клооц — личный враг Иисуса Христа» он помещал на своих визитных карточках в то время, когда жил в революционном Париже, и был заводилой в двух самых радикальных клубах: якобинцев и кордельеров. В сообщениях аббата Саломона, который был (как деликатно выразился мой собеседник) доверенным лицом Ватикана в Париже начала 1790-х годов, говорилось, что Клооц был не только сторонником всемирной революции, но и яростным пропагандистом ликвидации во Франции и католической, и протестантской церквей как таковых. Именно он буквально заставил епископа Парижа Гобеля и священников-депутатов Конвента отречься от сана в 1793 году.

Солнце зашло — то ли за тучу, то ли совсем за горизонт. Серые тени сплотились вокруг нашего пластмассового убежища. Рассказ, кажется, утомил испанца. Серые складки отчетливо обозначились у носа и рта. Серой пылью казалась его седина.

— К чему я вам все это рассказываю… В XX веке, по крайней мере в его второй половине, иудаиты себя не проявляли. Гитлер уничтожил всех шприкундкрейцеров в Бухенвальде, потом он добрался до их коллег во Франции, Бельгии и Голландии. Те, кто попадал под подозрение в вашей стране, сгинули в ГУЛАГе. Франко позаботился о них в Испании. Мы не знаем почему, но иудаиты никогда не приживались в Италии и Швейцарии. Оставались англоязычные страны, но там уже около века — тишина. И вдруг совершенно неожиданный всплеск активности в России. Вы знаете, что в 1996 и 2001 годах в Москве издано две антологии, посвященные Иуде? Что написаны десятки картин и псевдоикон на сюжет «Поцелуй Иуды»? Что проводятся выставки современного искусства, где образ Иуды занимает центральное место в инсталляциях, фотоколлажах, видео- и светомузыкальных композициях?

Я ограничился пожатием плеч. И тут Куард меня огорошил. Он выразился осторожно, но вполне отчетливо: единственный человек, чье имя регулярно всплывало рядом с каждой подобной акцией, — это Семен Сигизмундович Кербер.

— Я прошу вас понять, — Куард говорил медленно и внешне все так же спокойно, — мы не хотим, да и не имеем возможности как-то воздействовать на ситуацию в вашей стране. Возможно, это все химера и Кербер — безобидный коллекционер и любознательный дилетант. Но, согласитесь, давление двухтысячелетней традиции страха перед чем-то неведомым, что нашей церкви так и не удалось ни понять, ни устранить, чересчур сильно, чтобы не попытаться выяснить, что же происходит. Просто выяснить, чтобы успокоится или… или быть готовыми.

— К чему?

— Вот это я и хотел бы выяснить.

Ну хорошо. В сумерках умирающего четверга я рассказал ему, как купил поэму, передал содержание разговора с Кербером, упомянул и о том, что поэмы у меня нет, что скорее всего ее увез мой товарищ, связаться с которым пока не получается. Испанец выслушал все с тем же отрешенно-спокойным выражением, которое он сохранял в течение всей беседы, поблагодарил за информацию и попросил по возможности познакомить его с текстом поэмы, если она ко мне вернется, в чем он выразил осторожное сомнение.

Мы исчерпали тему нашего разговора. Немного поговорили о Барселоне и стали прощаться. Я настоял на том, чтобы оплатить счет, тем более что Куард практически ничего не ел.

Он легко согласился, взяв с меня обещание, что мы пообедаем перед его отъездом,

Когда Куард уже собрался ухолить, мне в голову пришла одна мысль, Я опросил, знает ли он о расправе над Новиковым и о запрещении масонства в России в 1792 голу. Испанец посмотрел на меня с недоумением, потом ответил, тщательно подбирая слова:

— Святой престол не одобрял масонской деятельности. Более того, не составляет тайны, что в XVIII веке католическая церковь выступала с обличением масонского и розенкрейцерского стремления к магии, каббалистике и алхимии. Но те, кто думает, что Ватикан способен контролировать все процессы, происходящие в мире, сильно ошибаются. Давайте оставим Екатерине Великой ее поступки и решения: ведь она была одним из самых могущественных государей той эпохи и при этом — главой управления православной церковью в России. Так что тут мы ни при чем.

ЧЕТВЕРГ. ВЕЧЕР

Дома я первым делом поставил диск Junior Wells'a. Затем, когда стало лучше, налил в свой зеленый стеклянный стакан «Four roses» (до половины). Чуть разбавив бурбон джинджерейлом, я уселся перед компьютером и решил привести в порядок все то, что услышал от Куарда. И вот что получилось.

[файл: И-1]

«Исходные тезисы.

Все, что написано ниже, надо принимать с оговоркой „ЕСЛИ“.

Если иудаиты действительно существуют, то они: никогда не выступают открыто, находясь внутри какого- то более крупного духовного движения или секты;

питают особое пристрастие к нумерологии, четным числам и особенно числу 24;

создают свои отделения в разных странах, причем критерии отбора стран и народов неясны;

владеют или думают, что владеют, некоей тайной, касающейся взаимоотношений Иуды и Иисуса.

Цель их деятельности неизвестна. По крайней мере мне.

Итак, ЕСЛИ иудаиты вообще существовали, то следы их деятельности могут быть найдены в нескольких исторических эпохах.

I–II века. Секта каинитов. Почитание Иуды наряду с другими „отрицательными“ библейскими персонажами.

Комментарий. О каинитах известно из трактата Иринея Лионского „Против ересей“, посвященного главным образом критике гностиков. Гностики же известны тем, что не признавали человеческую природу Иисуса, считая его эманацией Бога, а значит, не верили и в телесное воскресение.

V век. Несторий и его последователи. Считали, что Мария родила не Бога, но человека. Осуждены Эфесским собором 431 года по требованию императора Феодосия II. Гонимые несториане отправились на Восток. Большая часть осела в Египте и Месопотамии, другие ушли в Индию и Китай.

Комментарий. „Арабское Евангелие детства“, то самое, в котором рассказывается и о детстве Иуды, составлено было в V или VI веках, первоначально на сирийском языке и, как считается, монахом-несторианином. По преданию, один из монахов-несториан открыл доктрину христианства Мухаммеду. В мусульманстве же Иса — один из пророков Аллаха, непосредственный предшественник Мухаммеда. Коран подчеркивает его телесность: „Мессия, сын Майрам — только посланник; прошли уже до него посланники, а мать его — праведница. Оба они ели пицу“. Не пиццу, конечно. Пищу. Воскресение Исы — дело Аллаха. Причем под „днем воскресения“ понимается конец всех времен. Сам же Иса не воскрес, а был „упокоен“ и „вознесен“ к Аллаху. По крайней мере так говорится в третьей суре Корана. А в четвертой: „…они не убивали его и не распяли, но это только представилось им… Они не убивали его — наверное, нет, Аллах вознес его к себе: ведь Аллах велик и мудр!“ Итак: Иисус в несторианской традиции, воспринятой мусульманством, — живой человек из плоти и крови („он ел“), не убитый, но взятый Богом к себе. Тут воскресение не нужно совсем.