Прикосновение - Дэннис Крик

− Я же говорю, она только…

− Хоть что-то, мать твою, она тебе сказала?! − дребезжащий голос священника вдруг сорвался на крик.

Чего-то подобного Роберт ожидал с самого начала их разговора. Нервный срыв, истерика, психоз. У этого состояния было множество названий. Но объединяло их одно − полная неподконтрольность действий человека разуму.

В следующий миг ему показалось, что пьяница набросится на него с ножом, который он прятал все это время в недрах черной рясы. И второй раз за сутки Роберт увидел свой труп, лежащий на земле. Теперь с перерезанным горлом.

− Уже смеркается. Пожалуй, я пойду.

Он стал спускаться по лестнице вниз. Ежесекундно он ожидал услышать за спиной безумный окрик или топот спешащих ног, но до конца спуска так ничего и не услышал. Питер окликнул его только, когда он коснулся железной ручки на двери и шагнул за порог.

− Детектив! Мне кажется, вы знаете больше, чем говорите!

Неторопливо Роберт обернулся. И увидел то, что ожидал.

На разгневанном лице безумца застыло раздражение. Глаза его метали молнии, руки вцепились в перила…

− Вы слышите меня? Я хочу знать все, что касается моей дочери!

Вот тут Роберт пожалел о своих откровениях. Он не стал стоять и дальше выслушивать беспокойного отца, а поспешил покинуть дом, правда, еще одна тирада успела долететь до его ушей, прежде чем он захлопнул за собой дверь и вышел на улицу.

− Только представьте на миг, что они для меня значили! Только представьте!

В этот день в планах сыщика было посещение еще одного дома.

По адресу, написанному заботливой рукой на обратной стороне фотографии, находился трехэтажный коттедж, огороженный высоким железным забором с распашными воротами. Звонок, который был искусно вмонтирован в эти самые ворота, воспроизводил птичью трель с громкостью, способной разбудить даже соседей.

Когда Роберт нажал его в третий раз, терпение его лопнуло, и он толкнул рукой железную дверь. Со скрипом, режущим уши, та неохотно поддалась, и детектив шагнул на территорию за ней.

По дорожке из красной брусчатки он бодрым шагом направился к дому.

Здесь повторилась та же история, что и у ворот. Только на этот раз он звонил гораздо дольше, а дверь так и не открылась. Он знал, что кто-то стоит в прихожей, он слышал шорох и движения за стеной, свидетельствующие о том, что этот кто-то притаился за дверью и чего-то выжидает. И он позвал несколько раз Икера Агриколу по имени, но ответа так и не дождался.

Оставшееся до вечера время Роберт провел, объезжая город. Он изучал его перекрестные улицы, периодически сверяясь с картой и стараясь запоминать их названия. Побывал у Старых Дорог и у горы Эль-Парад, еще в некоторых местах, по его мнению, вполне достойных, чтобы пропасть там навечно. И вспоминал свои предыдущие расследования, с успехом завершенные им в кратчайшие сроки.

Во всех делах об убийствах всегда находились свидетели, очерчивался определенный круг подозреваемых и, самое главное, у преступника был мотив. В этом деле не было ни первого, ни второго, ни третьего. И это поневоле наталкивало детектива на мысль о том, что явление, с которым ему пришлось столкнуться в Ариголе, не только загадочно и малообъяснимо, оно отдает чертовщиной.

IV

Явление

Ночью снова пошел дождь.

Номер отеля «Ниагара», где остановился Роберт Блатт, единственного сносного отеля в городе, находился на втором этаже и состоял из двух комнат. Роберт заранее забронировал номер именно с двумя комнатами: для себя и для Мартина. С того времени, как они начали работать в паре, прошло уже два года. За это время детектив успел к нему привыкнуть, и сейчас отсутствие напарника, конечно, сказывалось.

Отель «Ниагара» представлял из себя четырехэтажное здание из красного кирпича. Внешний облик формировал большой эркер на главном фасаде. Этот фасад, обращенный на улицу, имел продолговатые узкие окна и был декорирован рустовкой. С одной стороны его довершала винтовая изломанная лестница, которая огибала левый торец и спускалась на задний двор. С другой − внушительная водосточная труба с огромной воронкой, словно предназначенной для мифического трубочиста, а не для слива воды.

Внутреннее убранство отеля радовало изысканным интерьером, стилизованным под средние века. В коридорах всегда было чисто и свежо, прислуга отличалась вежливостью и тактом. Ничего плохого про отель и сервис, предлагаемый в нем, детектив сказать не мог. «Ниагара», в отличие от других подобных заведений, посещенных им в малых городах, оставляла на редкость приятное впечатление, правда, пребывание в ней стоило весьма недешево.

Роберт поднялся с кровати и прошел в соседнюю комнату. Подошел к открытому окну. Пару минут он стоял, не двигаясь, наблюдая за стеной косого ливня, который к полуночи стал еще сильнее. Потом резко закрыл окно и вернулся в спальню.

Его сон в эту ночь был беспокойным, похожим на таинственную бездну, раскрашенную в черно-белые тона, где черное − это временные провалы с полным погружением на дно глубокой пропасти, а белое − постоянные всплывания на поверхность с жадными глотками живительного воздуха.

Ближе к утру он почувствовал тревогу. Легкий ветер дул из раскрытого окна, которое он захлопнул накануне. Сквозь сон он уловил теплый аромат жасмина и еловой хвои. Тонкие запахи слились в ночной прохладе.

Он глубоко вздохнул и ощутил прикосновение − волосы зашевелились на затылке. Словно кто-то их нежно погладил. Это ощущение его удивило − оно было настолько реальным, что не казалось сновидением. И он открыл глаза.

На кровати рядом сидела она.

В белом платье, шелковыми волнами ниспадающем ниже ее колен. В изогнутых складках его прятались лунные тени.

Зеленые глаза девушки блестели во мраке ночи искрящимся оттенком морского мелководья. Мокрые волосы были растрепаны по плечам, на лице застыли капельки дождя. Движения руки, которой она гладила его волосы, были плавными. Иногда пальцы ее, холодные и нежные, застревали в непослушных кудрях, и она останавливалась. Но, едва выпутавшись, снова продолжала гладить их с тем же медленным и убаюкивающим темпом.

Один взгляд на нее заставил его замереть на месте, ловя свое неровное дыхание. Он не знал, с чего начать, о чем спросить. Мысли спутались, вопросы позабылись. И что-то подсказало ему пока молчать, ибо начнет разговор она сама.

Она расскажет ему о причинах своего нежданного появления и объяснит таинственную сущность колдовства, с помощью которого ей удалось спасти его от смерти.

И вот это случилось. Предчувствие его не обмануло − она заговорила первой:

− Я не твое видение, − в шуме дождя голос ее казался явлением из сна.