«Если», 2000 № 06 - Дэвид Лэнгфорд

Тони налил себе полную чашку кофе.

Бресслер с неудовольствием воззрился на опустевший кофейник.

— Вам пока ничего не пришло в голову? — спросил он.

— Попросить пробу в открытую, — сказал Тони. — Предложить за нее пятьдесят баксов. Договоритесь с врачом, с больницей или еще какой-нибудь лавочкой и предложите бесплатные профилактические осмотры. Найдите их зубных врачей и поручите им добыть пробы — не бесплатно, конечно. Наймите грабителя, который, отбирая сумку, оцарапает вашему субъекту руку. Наймите стаю ребят в белых халатах: пусть прочешут жилой дом, офис, любое место, где бывает ваш субъект. Пусть говорят, что проводят осмотр в связи со вспышкой чумы. Наймите проституток — пусть их совратят. — В дверь постучали; Тони пошел открывать. — Для достижения вашей цели есть тысяча разных способов, — сказал он, впуская официанта с кофейником.

Когда они вновь оказались одни, Бресслер заулыбался:

— Вот видите, я в вас не ошибся… Некоторые из этих методов я, конечно, уже опробовал, но многие ваши уловки удивительно хитроумны. Естественно, тут исключено все, что несет в себе даже самую малую вероятность физической угрозы. Одному Богу известно, каковы будут ответные действия, если гены сочтут, что они в опасности. Плохо уже то, что они знают: я их разоблачил.

Он налил кофе себе и Тони. Тот недоверчиво уставился на собеседника.

— Гены знают, что вы за ними охотитесь? — произнес он спустя какое-то время. — Гены принимают оборонительные меры?

— Несомненно. Они в курсе, — макнув руку в чашку с кофе, Бресслер подобрал мокрыми пальцами крошки от тоста и слизнул языком.

— И что вы сделаете с фактическими данными, если их добудете? — спросил Тони.

Бресслер непонимающе взглянул на него.

— Что сделаю? Я, по-вашему, кто — сельскохозяйственный биоинженер? Я что, выращиваю картошку, которая травит жуков заключенным в ней ядом? Землянику, которая растет и плодоносит при минусовой температуре? Ровно ничего не сделаю — разве что опубликую. Лично я для этих генов совершенно не представляю угрозы, Питер.

— Ясно, — произнес Тони. И, покосившись на часы, встал. — Черт, пора бежать, — он протянул Бресслеру его папку.

— Оставьте это себе, Питер. У меня есть копии. Я знаю, что у вас не было времени все обдумать. Прочтите и свяжитесь со мной. Обещаете?

— Непременно, — сказал Тони. — Я с вами свяжусь.

Тони сдал ключ и вскоре уже катил по шоссе. С его лица не сходила широкая ухмылка. «Пускай Бресслер меня поищет, — думал он.

— Пускай поищет своего Питера-без-фамилии». Но как только Тони понял, что не знает, куда теперь деваться, ухмылка погасла. Верхний Мичиган? Романтичная мглистая прохлада сумрачных лесов? Только не в одиночку. Дома Тони никто не ждал; да и на работе тоже. В редакции Тони появлялся, когда его левая нога того желала. Спустя какое-то время он, по своему обыкновению, притащит на работу тонну научных докладов, которые ему всучили, сдаст свою колонку о коллоквиуме и будет совершенно свободен до нового задания. Не зря Бресслер сказал, что некоторые люди пошли бы на убийство, чтобы поменяться с ним местами.

Тони делал ровно то, что предполагало название его должности: заместитель редактора по особым поручениям, ведущий колонки, посвященной научным симпозиумам, коллоквиумам, конференциям и встречам, в которых участвовало бы не менее двух ответственных представителей не менее двух университетов. Журнал старался освещать все подобные события, где бы они ни происходили — в Париже или Гонконге, в Бостоне или Рио-де-Жанейро…

Иногда Тони гадал, где теперь начальник, который его ранил. Получил повышение или был отправлен в отставку? Тони ни на единую минуту не сомневался в том, что выстрел был случайностью, но все равно любитель пострелять на должности начальника отдела — не лучший вариант. Он знал, что пулю выпустил именно начальник, так как двоих других агентов даже не прижали за неосторожность. Иногда Тони гадал, каким образом ФБР удалось срочно зачислить его в Колумбийский университет, а потом сделать так, чтобы ему дали степень магистра и предоставили нынешнюю непыльную работу.

Иногда, обуреваемый мрачными предчувствиями, он гадал, не вызовут ли его однажды и не потребуют ли… Додумать эту мысль до конца ему никогда не удавалось. Ну, чего можно от него потребовать?

Указатели предупредили его, что если он хочет попасть в Детройт, следует перейти в правую полосу. Тони, слегка притормозив, переместился в левую.

Вечером того же дня он сидел на террасе эрзац-сельского коттеджа и смотрел, как над озером Мичиган заходит солнце. Над железной сеткой террасы упорно трудились москиты с цепными пилами вместо челюстей. Весь день он колесил по случайным дорогам, убеждая себя забыть Джорджину. Она для него слишком стара: ему тридцать один, а ей уж точно не меньше сорока. Конечно, ему польстило, что опытная женщина нашла его привлекательным. Она расчувствовалась, когда он упомянул несколько ее докладов на разных конференциях, и даже помогла сочинить заметку о ее работе. Из шести его звонков она отвечала в лучшем случае на один.

Затем, чтобы убежать от реальности своей несчастной любви, Тони погрузился в фантазии о Вселенной, которой правят всемогущие гены. «Вообрази, что это правда, — приказал он себе, — вообрази, что спасительная интуиция, случайности, сигналы из коллективного бессознательного, везение и ангелы-хранители на самом деле сводятся к одному феномену и что феномен этот — генетический».

Ну и что? Он побывал на нескольких конференциях по генетике и знал, что техника идентификации генов прогрессирует невероятными темпами. «Итак, — продолжал он фантазировать, — вообразим, что такой ген-властитель обнаружен и изолирован. Что дальше?» Ответ пришел неожиданно быстро: будет выведена раса властителей-суперменов.

Глядя, как растворяется во мгле последняя вишневая полоска заката, Тони ухмыльнулся своей мысли. Когда небо окончательно заволокла непроглядная тьма, он вошел в коттедж, дружелюбно подмигнул пухлой папке с исследованиями Бресслера… И сел читать.

В списке Бресслера числилось тридцать — сорок потенциальных носителей гена. На каждого имелось подробное досье — профессор не ленился. Субъекты жили во всех уголках страны; пятеро, избранные Бресслером для более близкого изучения, обитали в радиусе ста миль от Манхэттена. Каждый субъект избежал верной смерти, как минимум, дважды; все эти случаи попали в газеты (библиографические ссылки прилагались).

Бегло просмотрев досье, Тони стал читать выводы Бресслера. Профессор предвосхитил те немногие вопросы, которые возникли у Тони: нет, ни у кого из родителей не зафиксирована феноменальная живучесть, свойственная их потомкам. Среди субъектов была аномально высока доля людей, которые не имели родных братьев и сестер — впрочем, на сводных этот закон не распространялся. Проявления других сверхъестественных способностей у субъектов встречались редко. Список являл собой классическую среднестатистическую выборку населения: ряд феноменальных талантов, горстка слабоумных, сельскохозяйственные рабочие, квалифицированные специалисты, младший технический персонал… По-видимому, у всех этих людей была одна-единственная общая черта — они оставались живыми в ситуациях, когда смерть была неизбежна. И пятеро из них не позволяли взять у себя пробы.