Дракон-2. Назад в будущее - Игорь Алимов

Мысли заметались. Предмет есть у Ники — попугай, так почему прозрачный смотрит на меня, а не на нее? И почему просто смотрит? Почему ничего не делает? Например, не бросается, не откручивает голову? Как он вообще тут очутился, в этом чертовом третьем веке до нашей эры? Или такие вот прозрачные были на Земле уже во времена Цинь Ши- хуана? Или даже раньше?!

Чижиков, не находя в себе смелости пошевелиться, изо всех сил вглядывался в страшного пришельца, пытаясь в предрассветных сумерках разобрать черты его лица, рассмотреть хоть что-то определенное — и на какое-то мгновение Коте показалось, словно он поймал взгляд прозрачного, заглянул ему в глазницы. По позвоночнику пополз неприятный холодок, в животе сделалось пусто и противно заныло — такой вековечной тоской внезапно пахнуло на Чижикова! На глаза его непроизвольно навернулись слезы, еще более жгучие, чем во сне. Сердце пронзила боль — очень похожее чувство Котя испытал совсем недавно, когда в сонном видении наблюдал гибель старого мира. Стоял и смотрел, не в силах ничего поделать и предпринять, и обреченно ждал, когда к его ногам подберется огнедышащая лава.

Сходство ощущений поразило Чижикова, и вслед за этим пришла догадка, почти понимание.

— Это ты сказал «не допусти»? — трудным шепотом выдавил Котя, внезапно вновь ощутив затекшие руки, на которые опирался все это время — Это ты?

И — черт возьми! — он ясно увидел, как склонилась в кивке прозрачная голова.

— А что тебе.

Но договорить Котя не успел: прозрачный резко обернулся, посмотрел назад — в темноту, откуда внезапно прилетела короткая стрела и вонзилась в землю рядом с правой рукой Чижикова.

Замерший мир пришел в движение, словно его сняли с паузы: Котя бросился на землю и откатился влево, прозрачный высоко подпрыгнул и исчез, басовито и яростно рявкнул Шпунтик, у костра тонко закричал Сунь Девятый, и вслед за этим с воплями «блин! блин!! блин!!!» рядом с ним запрыгал Сумкин, спросонья лягнувший голой пяткой еще горячую головешку. Проснулась Ника и моргала спросонья голубыми глазами.

Тут и там шуршали стрелы, но ни одна из них не достигала цели. Чижиков притаился за камнем, прикрываемый с фланга распластавшимся по земле благовещим зверем. Он высунулся посмотреть, что происходит, и увидел, как прозрачный с непостижимой скоростью мечется по воздуху, отбивая стрелы в стороны — одну за другой. Котя не мог уследить за поразительной скоростью его движений, зато заметил валяющийся неподалеку в траве меч, дотянулся до него и потянул из ножен.

На обломке стены неожиданно возник человек, одетый в черное с головы до ног, и в руке его блеснул обнаженный клинок. Прозрачный тут же оказался перед ним и неуловимым движением толкнул в грудь. Человек в черном отлетел в кусты. Через секунду раздался приглушенный вопль, в котором ясно слышалось изумление.

И все кончилось.

Стрелы больше не падали. В кустах коротко прошуршало — кто-то, явно не одинокий в своих стремлениях, не разбирая дороги, несся прочь.

Прозрачный медленно опустился на землю.

Рассвело.

Вдруг Ника выхватила из-за пазухи свою пирамидку и нажала на нее.

— Не-е-ет! — крикнул Чижиков. — Нет! Не надо! Он нас спас!

Но было уже поздно: неведомая сила унесла прозрачного

прочь, вот он был и вот его нет, как никогда и не бывало

На мгновение опустилась звенящая тишина. Все застыли: Чижиков с мечом в руке, Сумкин, высунувшись из-за куста, Шпунтик, отклячив зад в предпрыжковом состоянии, Ника, сжимающая пирамидку, мальчик Сунь с жердиной и вытаращенными глазами.

Неподалеку робко, неуверенно цыкнула птица.

— Ну зачем ты… — повернулся к Нике Чижиков.

— Да, но… — непонимающе захлопала она глазами.

— Что это, черт возьми, было? — выпрямился Сумкин. — Кто стрелял?!

Прозрачного Федор не заметил.

— Гр-р-р-р-рм-м-мр-р-р, — завершил боевую песню Шпунтик, сел и хищно облизнулся.

Лишь мальчик Сунь Девятый, бросившись на колени перед развалинами храма, непрерывно кланялся и возносил нехитрые свои молитвы — в совершенном молчании.

ЭПИЗОД 10

Лихие люди

Поднебесная, по дороге в Сянъян, III век до н. э.

Лю Бан пришел спустя час с небольшим. Одет смотритель был в простое, неофициальное платье, за спиной болтался дорожный мешок, из-за пояса торчал меч.

— Могущественные маги, — начал было он, поклонившись Чижикову, Сумкину и Нике, а также отдельно Шпунтику, но Федор остановил его.

— Смотритель Лю, — сказал он. — Прошу вас не называть нас так, ибо мы ни в коей мере магами не являемся.

У них было время обсудить происходящее и хоть немного договориться. Для этого пришлось прибегнуть к определенным ухищрениям. Когда первый шок от внезапного нападения прошел, и стало ясно, что людей в черном поблизости нет и никто в них больше стрелять не собирается, Котя вернулся к костру, над которым хлопотал бледный от переживаний мальчик Сунь, и позвал девушку: «Ни… тьфу… Кэсы!». И когда она приблизилась, тихо попросил: «Выключи попугая!» Ника сунула руку за пазуху, отошла в сторонку, повозилась там немного, обернулась и кивнула. Чижиков глянул на Сумкина, тот понял без слов и взялся за свой амулет.

Избавившись таким образом от внимания и понимания Суня Девятого, путники присели поодаль от костра и провели короткое совещание. Сумкин прихватил для научного анализа пару стрел и произвел их вдумчивый осмотр, для чего даже снял очки. Посетовав на то, что никогда не уделял должного времени работам по древнекитайскому оружию, повертев стрелы в руках так и сяк, он в результате сообщил, что ничего особенного сказать не может. С куда большей уверенностью видный китаевед отнес стрелы к арбалетным, потому как для лука они были коротки. В итоге было решено отнести случай с нападением в разряд загадок, но загадок нехороших, поскольку совершенно очевидно, что где-то неподалеку бродят люди, твердо настроенные убить Чижикова, Сумкина, Нику и даже кота Шпунтика! По неустановленным пока причинам: может, у них душа поет, если до обеда они подстрелят пару-тройку северных варваров. А может, и нет.

Чижиков обвел взглядом небольшую компанию северных варваров и предложил с этого момента и впредь до особых обстоятельств не подвергать сомнению тот факт, что они на самом деле находятся в древнем Китае. И более к этому вопросу не возвращаться. Возражений не последовало, только Сумкин безнадежно махнул рукой и закурил, а Шпунтик, пресытившись разговорами, удалился в ближайшие заросли. Ника внесла добавление: до тех самых особых обстоятельств не приставать к ней со всякими расспросами, не имеющими непосредственного отношения к текущему моменту. «Но позвольте! — возмутился Сумкин. — Мы, милая девушка, оказались тут не без вашей протекции, и вы нам хотите буквально сказать, что это не имеет отношение к текущему, как вы метко выразились, моменту? Лично мне было бы крайне желательно поиметь некоторую ясность по поводу этого прискорбного происшествия, а вы, я подозреваю, единственный на сегодня источник информации!» Некоторое время Чижиков препирался с приятелем и в конце концов подавил бунт — при молчаливом попустительстве Ники. И хотя Коте и самому было до крайности интересно прямо здесь и сейчас поставить если не все точки над «i», то, по крайней мере, существенно продвинуться в срывании покровов с чужих тайн, он понимал, что в тех обстоятельствах, в которых они оказались, размениваться на пустые споры нельзя никак. Нужно действовать слаженно, командно — если, конечно, они хотят пройти пресловутую «миссию» до конца. А без этого возвращение к нормальной жизни невозможно. Сумкин все понимал, но из природной вредности ерепенился.

Покончив с разногласиями, они подвели итоги и проверили наличные запасы. В корзине Суня Девятого имелось некоторое количество еды, главным образом — завернутые в листья рисовые колобки и вяленое мясо. Пару сосудов с местной брагой питанием решили не считать. Из снаряжения были: два меча среднего качества и остроты, десяток арбалетных стрел, пара не работавших мобильных телефонов, две зажигалки, которые Сумкин неведомым образом протащил в самолет, полторы пачки сигарет, а также родная одежда, запакованная в дорожные свертки, и вместе с нею — две пары наручных часов, авиабилеты и паспорта с визами. Крайне не густо. Чижиков подозревал, что Ника предъявила далеко не все штучки, имелось у нее что-то еще, кроме попугая, пирамидки и пресловутого темпорального корректора, но не обыскивать же ее в самом деле?

Стали обсуждать дальнейшие действия. Ясно было, что самим им дороги в столицу, то есть в Сянъян, не найти, а потому следует уповать или на Лю Бана, или на Суня Девятого, если смотритель вдруг не появится. Сумкин в очередной раз заметил, что план налета на императорскую сокровищницу кажется ему не то чтобы абсурдным, но решительно невыполнимым. «Вы, я так вижу, не очень себе представляете, что такое столица, а уж тем более — дворцы и сокровищница. Во-первых, все это охраняется так, что и мышь не проскочит. Ну, насчет мыши, возможно, я погорячился, мышь проскочит, но три половозрелых существа — никогда. Нас зарежут, заколют, напичкают стрелами еще на подходах, и мы будем лежать и печально смотреть, как кровь радостно покидает наши мужественные организмы, а потом наши бренные тела выкинут на свалку и там ими отменно попируют древнекитайские собаки. Я хочу сказать, что это совершенно безнадежное предприятие, — и Сумкин обильно посыпал окрестную траву сигаретным пеплом. — Если бы спросили меня, если бы хоть кто-то и о чем-то спросил меня, то я бы посоветовал не напрягаться и не тратить силы на бессмысленное путешествие в Сянъян. Куда проще покончить с собой прямо здесь, на этой милой лужайке, если уж так необходимо умереть. Впрочем, прошу занести в протокол, что лично я вовсе не собираюсь умирать ни этим и ни другим утром в течение ближайших пятидесяти лет. А равно ни днем и ни вечером».