Первый американец, Загадка индейцев доколумбовой эпохи - К Керам

Для современного читателя книга Банделье подернута дымкой романтики, от которой сам Банделье был весьма далек. Недаром величайший и самый глубокий из немецких романтиков Новалис говорил: "Все приобретает романтический оттенок, будучи отодвинуто вдаль!" Сам же Банделье решительно отвергал романтизацию. 3 февраля 1885 г. он выступил в Нью-Йоркском историческом обществе с докладом "О романтической школе в американской археологии", в котором резко осуждал своих современников-археологов за пристрастие к романтике. Как курьез воспринимается последняя фраза доклада, произнесенная Банделье как раз в то самое время, когда он уже приступил к работе над своим романом, являвшимся чистейшей исторической фантастикой (его книга впервые увидела свет в 1890 г., а затем переиздавалась еще дважды, в 1916 и 1918 гг., до того как была полностью забыта). "Дни исторических романов сочтены. Прогресс в развитии вспомогательных научных дисциплин достаточно велик, чтобы поднять американскую историческую науку на такую высоту, на которой она превратится в критическую и благодаря этому приносящую конкретную пользу отрасль человеческого знания".

Между тем в поход выступило новое поколение ученых. В 1928 г. в статье "Американского биографического словаря" отмечалось: "Ни один американский археолог не полагался так на исторические источники, как Банделье, и ни один американский историк никогда не проверял так полно, как он, свои исследования с помощью археологического материала".

Статья была подписана инициалами А. В. К. За ними скрывался Альфред Винсент Киддер, которому в 1914 г., когда скончался Банделье, было двадцать девять лет. Ему предстояло не только продолжить дело Банделье, но и заложить научные основы археологии Юго-Запада, что и сегодня позволяет считать его признанным классиком, а разработанные им важнейшие положения - незыблемыми.

В 1907 г. на доске объявлений Гарвардского университета появилась записка, в которой доктор Е. Л. Хьюетт из Американского археологического института сообщал, что ищет трех добровольцев из числа студентов-антропологов для участия в экспедиции на Юго-Запад. На призыв откликнулись трое молодых людей, только что сунувших нос в эту науку: Сильванус Морли, Джон Гульд Флетчер и Киддер. Случаю было угодно, чтобы все трое обрели славу. Морли стал всемирно знаменитым специалистом по истории индейцев майя, Флетчер приобрел известность как поэт, а Киддер стал тем, о чем мы только что говорили. Хыоетт, которому, видимо, не удалось найти более взрослых и опытных помощников, принял всех троих. Вот что сорок лет спустя рассказывал Киддер об этом первом своем путешествии на Юго-Запад.

"Проделав в товарном вагоне путь в 60 миль от Манкос (шт. Колорадо), мы встретили доктора Хьюетта на ранчо в Мак-Эльмо-Каньон, вблизи границы штата Юта. Ранчо представляло собой дом из адобов с тремя помещениями, расположенный на маленьком клочке земли, заросшем люцерной, - самый последний форпост на длинном пути, ведущем через пустыню к небольшому мормонскому городку Блафф-Сити на реке Сан-Хуан. Мы ночевали под стогами сена в Холлисе, которые одновременно давали тень и защищали нас от ветра. На следующее утро доктор Хыоетт, который в те дни был неутомимым ходоком, отправился в многокилометровый поход по раскаленному чуть ли не докрасна каньону. Сзади него, с трудом переводя дух, мы карабкались по плоской горе, находившейся у места соединения Мак-Эльмо с Йел-лоу-Джекет. С этой высоко поднимавшейся горы мы могли видеть Меса-Верде и Юта-Пик, находящиеся в штате Колорадо, Абахос и дальние горы Генри в штате Юта, высокие красные столовые горы Моньюмент-Вэлли и голубую линию Лукачуки в Аризоне. Ни одному из нас никогда не приходилось видеть одновременно такие обширные дали, а тем более такую дикую, пустынную и такую истерзанную страну, как та, что простиралась перед нами.

Доктор Хыоетт взмахнул рукой. "Я хотел бы, - проговорил он, - чтобы вы, молодые люди, провели археологическое обследование этой местности. Я вернусь через шесть недель. Вы поступите разумно, еслн постараетесь раздобыть себе пару лошадей...""

Это предложение, тем более сделанное трем совершенно неопытным молодым студентам, разумеется, было абсурдным. Но за ним скрывался метод. Киддер сообщает дальше:

"В одной из своих книг доктор Хьюетт позже писал, что поставил перед нами такую задачу якобы с целью испытать нас. И это действительно было испытанием... История заслуживает того, чтобы ее рассказать. Трудно описать наши мучения с конской упряжью, взятой напрокат, наши усилия, направленные на то, чтобы не дать окончательно развалиться старой двухколесной повозке, отказ от нее и покупка трех кобыл, каждая из которых имела по еще нетвердо державшемуся на ногах жеребенку, перенапряжение сил, которое первоначально вызывала необходимость измерить с помощью маленького карманного компаса этот бесконечный лабиринт ущелий и пропастей, нанести на карту и сделать описание встречавшихся нам многочисленных развалин" 8.

Киддер, который был жизнелюбивым студентом, по его собственным словам, занялся этнологией и археологией благодаря чистой случайности. Расписание лекций по этим дисциплинам было более удобным, чем по медицине, которую он собирался изучать, и оставляло ему свободным конец недели.

Академическая карьера Киддера изобиловала успехами. Для нас важно то, что ему рано представилась возможность совершить поездку в Грецию и Египет и познакомиться там с высоким уровнем раскопок, проводимых европейскими археологами. Особое значение имела работа крупного египтолога Георга А. Репс-нера, чей курс по возвращении в Гарвардский университет Киддер немедленно начал читать студентам. Киддер очень точно называет Рейснера "денди" и сам бессознательно следует его примеру. Недаром все современники сходятся в характеристике внешнего облика и манеры поведения Киддера: всегда джентльмен.

Он вел раскопки во многих местах Северной Америки, но главным образом на Юго-Западе: в штатах Юта, Аризона и Нью-Мексико. Раскопки, которые долгие годы велись им в Центральной Америке - в стране индейцев майя, мы упомянем здесь вскользь, лишь полноты картины ради. Однако следует иметь в виду, что именно там он пришел к выводу о необходимости (и впервые применил на практике) комплексного использования в археологии самых различных научных дисциплин. К участию в одних и тех же раскопках он одновременно привлекал археологов, этнологов, физико-антропологов (американский термин, принятый для обозначения ученых-антропологов, которые специально занимаются исследованием строения человеческого тела), языковедов, медиков, географов.

Из посещений греческих музеев, располагавших богатейшими собраниями древних ваз, он, безусловно, вынес глубокое убеждение об огромном значении, которое могла иметь для характеристики определенных периодов керамика, даже в тех случаях, когда она была представлена мельчайшими черепками, обломками глиняной посуды и вообще любыми осколками.

Одновременно он пришел к выводу, что для археологов не менее важно уметь устанавливать связь между черепками, единичными предметами, остатками скелетов и строений для определения хронологии и тем самым для истории развития культуры. Итак, никогда не упускать из вида "главную задачу, которая состоит в том, чтобы исследовать длительный, медленный рост человеческой культуры и ставить проблемы развития человеческого общества"9.

Тем самым Киддер намного опередил свое время. По крайней мере в Северной Америке. Ведь еще в 1938 г. один из американских антропологов, признававший ценность одних лишь голых фактов, мог во всеуслышание заявлять: "В антропологии слово "теория" - неуместно!" И действительно, научные методы и теории, разработанные Киддером, далеко не везде и не сразу упалп на плодородную почву. Лишь в 30-е годы они были впервые применены при проведении исследований в долине Миссисипи. "Только в 40-х годах такие методы были впервые использованы на Атлантическом побережье", - писал Джон Уитхофт из Пенсильванского университета в критическом обзоре, посвящённом развитию североамериканской археологии10.

Тем не менее благодаря многочисленным ученикам, проходившим его школу, влияние Киддера росло. "Разумеется, у нас, студентов, - рассказывает один из них, - было больше вопросов, чем ответов на них. Однако он всегда проявлял к нам огромное терпение. Он постоянно помогал нам, открывая перед нами перспективы, что мы очень высоко ценили при нашей формальной системе обучения" 11. Он также служил нам примером в полевых исследованиях. Киддер был первым археологом, который, чтобы произвести аэрофотосъемку территории, где находились древние развалины, поднялся на борт самолета Чарлза Лпндберга летчика, впервые перелетевшего через Атлантический океан. Вот что писал по этому поводу Чарлз Линдберг моему издателю и мне в 1970 г.: "Во время осуществления наших предварительных планов исследования местности в районе Пекоса моя жена и я облетели на одномоторном биплане марки "Фалькон" с открытой двухместной кабиной вдоль и поперек всю территорию штатов Нью-Мексико и Аризона в поисках следов древних цивилизаций. Когда в поле нашего зрения попадали перекрещивающиеся линии городских стен, мы фотографировали их и отмечали местоположение на карте. Мы обнаружили при этом, что руины древних поселений у Пекоса было гораздо легче различить па местности с самолета, чем при наземных наблюдениях. Правда, сверху мы могли лишь неясно, но зато совершенно точно определить направления квадратных или прямоугольных контуров на земле, показывающих место, где когда-то стояли стены... Я вспоминаю доктора Киддера с чувством глубокой дружбы и искреннего восхищения" 12.