Слова и смыслы. Мировоззрение и картина мира: ассоциативный словарь - Сергей Николаевич Белкин

class="p1">Моя первая баня – в  Ярославле. Мы выходили из нашего дома на улице Гражданской (ныне – проспект Октября), шли направо до угла, пересекали Гражданскую и двигались по  Мологской (теперь – ул. Победы) вдоль окон махорочной фабрики, за которыми были видны автоматы по набивке сигарет. Потом сворачивали налево внутрь застройки – там и была наша баня. Теперь ее нет, и что на ее месте стоит, точно сказать не могу. В общем, это где-то рядом с нынешней мечетью, но тогда, в первой половине 50-х годов, мечети не было. А баня – была. Теперь – наоборот: бани нет, а мечеть есть. А еще внутри этой застройки на пустошах люди сажали картошку. Проходя мимо нее, отец, обучая нас, своих деток, говорил: «Солянум туберозум». Ибо таково ботаническое название сей наиважнейшей для России культуры: Solanum tuberosum. Смутно припоминаю интерьеры и устройство бани. Хорошо помню лишь буфет, потому что в нем после бани отец мне покупал так называемую коврижку: два слоя из плотного пряничного теста, склеенные повидлом. Кажется, отец в этом буфете пил разливное пиво… Настоящее постижение, изучение бань и правил банного поведения началось позднее, в другом городе и в другом возрасте.

Итак, баня коммунальная, она же общественная.

Начинается поход в баню со сбора необходимых вещей. У меня в голове еще жива вбитая навечно формула со времен занятий в детской спортивной секции плавания: «мыло – мочалка – полотенце – плавки – шапочка». Да, еще и «пропуск». В баню из этого перечня надо было брать только мыло-мочалку-полотенце. Мыло я предпочитал кусковое. Все равно какое: «Земляничное», «Лесное», «Хвойное» или «Банное». В общем, какое оказывалось под рукой, то и брал. Существовало и так называемое жидкое мыло. Я его не любил, да и пользоваться им в общественной бане было неудобно, потому что оно было в стеклянном флаконе, а со стеклом входить в помывочную нельзя. Что касается шампуней для волос, то ими я иногда пользовался. Чаще других – «Яичным» в  запечатанном в квадратную пластиковую упаковку примерно 3 на 3  см, которую надо было надорвать или надрезать. Я вскрывал ее зубами, и мне нисколько не мешало то, что при этом капелька шампуня попадала на губы и язык. Кроме названного, надо было взять чистое белье: трусы, носки, майку, рубашку. И обязательно – газету: ее подкладывали на пол в процессе одевания после мытья.

Придя в баню, надо было в большинстве случаев встать в очередь. Очереди бывали очень большими: в  субботу – на час, два и более. Норма пребывания в общем отделении бани первого разряда была полтора часа. В бане второго разряда – один час. Вот и стоят люди, ждут, когда кто-то выйдет, освободит шкафчик, только тогда следующий зайдет. И зайдет он в раздевалку. В больших банях верхнюю одежду надо было сдавать в гардероб в вестибюле, в банях попроще верхнюю одежду снимали уже в общей раздевалке, помещая пальто в выделенный шкафчик. Раздевалки были устроены так: все помещение перегорожено рядами шкафчиков и скамеек, вдоль стен по периметру – тоже шкафчики и скамейки. Каждому посетителю отводился шкафчик и с полметра общей скамьи, примыкающей к шкафам. Если бы все приходили и уходили одновременно, уместиться было бы трудно, но чаще всего рядом с каждым было свободное место, так что умещались. Вдоль скамеек по полу были проложены деревянные настилы из реек, а остальной пол был покрыт плиткой. На ней оставались следы уличной грязи от вновь прибывших, поэтому банщик шваброй с тряпкой часто протирал пол. Шкафчики были деревянными, запирались на щеколду изнутри. Щеколду-шпингалет отпирал и запирал банщик. Для этого у него был крючок из толстой проволоки, наподобие небольшой кочерги. В дверце шкафчика имелось отверстие, в которое запускался крючок, достигал щеколды и поворотом сдвигал ее влево-вправо: закрыть-открыть. Без такого крючка дверца не открывалась: пальцами в дырку пролезть можно, но до щеколды не достанешь. Банщик проверял наличие билета и отводил к освободившемуся шкафчику. Билет стоил, кстати сказать, 15–17 копеек, в разных городах по-разному. Отдельная душевая кабина – 20  коп, номер с ванной – копеек 35–40.

Банщик обычно был в халате, в руках он держал свой крючок и по мере надобности открывал-закрывал шкафчики. В шкафчике была верхняя полка – для белья и принадлежностей, на задней стенке – крючки для одежды, дно шкафчика – обычно решетчатое – предназначалось для обуви. В помывочное отделение надо было еще взять с собой тазик. Тазики – кое-где их называли шайками – были сделаны из оцинкованного железа. В некоторых банях строго следили за использованием тазика для мытья ног – на них масляной краской писали «для ног» или просто «ноги». Но в большинстве бань этим пренебрегали. Тазики лежали прямо на шкафчике, туда же надо было класть их в конце, когда вернешься.

Раздевшись донага, взяв в руки мочалку, мыло и тазик, крикнув банщику: «Закрывай!», переходили в помывочное, «мыльное» отделение. Устроено оно было следующим образом. По всему пространству расставлены бетонные или каменные скамьи-столы размером, скажем, около двух с половиной метров сантиметров на семьдесят. Такая скамья-стол предназначалась для троих посетителей. Бывали скамьи и поменьше – на двоих. Войдя внутрь, надо было присмотреть себе свободное место. Это при заполненной до отказа бане сделать непросто. Бывало так, что человек уходил, освобождая место, а его сосед быстренько клал на освободившуюся поверхность стола-скамьи тазик или мочалку, чтобы захватить себе побольше пространства. Так что для вычисления свободных мест надо было обладать и навыком, и проницательностью, и наглостью, и сноровкой.

После захвата места надо было набрать в тазик кипятка и обмыть свою поверхность – «для дезинфекции». В разных местах помывочного отделения были оборудованы краны с горячей и холодной водой. Краны обычно были не в виде маховика, а в виде деревянной рукоятки, которую надо было поворачивать влево-вправо. Под кранами имелась тумба, на которую ставили тазик. Наполнив первый тазик кипятком, надо было донести его до своего места, не поскользнуться, никого не ошпарить. Цементный пол был мокрым, по нему текли потоки грязной мыльной воды, стекавшей с моющихся тел. Где-то в полу была решетка, куда все стекало. Худшим место в помывочном отделении было то, которое рядом с этой решеткой. Потому что решетка забивалась листьями от веников, и вода переставала стекать, образовывая большую грязно-мыльную лужу. В ней и приходилось стоять, пока либо сам не выдержишь и отыщешь что-нибудь типа швабры или метлы, либо банщик не придет и не соберет мусор, дав воде ход.

Эти экстремальные условия