В диком краю (Дневник мирных приключений на Аляске) - Рокуэлл Кент

Никаких происшествий. С успехом работаю над рисунком и вырезал две небольшие гравюры на дереве. Билли сегодня опять взялся за дверь Олсонова сарая. Мой запор оказался слишком крепким. Он выдержал, а дверь разлетелась в щепы. Я застиг Билли уже перед концом этого занятия; в такие моменты я теряю разум. Как бешеный гонялся я за этой скотиной по глубокому снегу и всыпал ему достаточно, чтобы почувствовать в конце концов удовлетворение. Теперь он меня боится, что имеет свои преимущества.

Но в общем это скверная история и для Билли, и для меня.

Сейчас уже за полночь, я только что окончил рисунок. Рокуэлл озабочен моим поздним сидением, и, когда я сказал ему, что ночью в одиночестве очень хорошо работается, он всерьез стал убеждать меня, чтобы я отсылал его из дому на весь день и даже на время обеда и мог лучше работать. Я читаю ему про короля Артура и рыцарей Круглого стола, это подходит нам обоим. Рокуэлл смастерил себе копье и меч, так что завтра я думаю совершить обряд посвящения его в рыцари. Между прочим, Рокуэлл сегодня сказал об этой книге:

- По-моему, картинки здесь совсем негодные. Когда ты читаешь историю, я представляю себе замечательную картину, а потом погляжу в книжку - совсем не то.

А ведь иллюстрации к королю Артуру на редкость хорошо выполнены. Это только показывает, что нечего и пытаться подсовывать детям произведения, лишенные фантазии, а тем более всякую халтуру. Самым крупным художникам не было бы стыдно иллюстрировать книги для детей. И в картинках, и в сюжете ребенок прежде всего ищет фантазию и романтику, а эти-то качества встречаются в иллюстрациях реже всего.

МИРОВАЯ СКОРБЬ

Тринадцатое января, понедельник

Два из трех последних дней вполне годились для приезда Олсона. И вчера, и сегодня мы с Рокуэллом частенько спускались к морю в надежде увидеть его лодку. Мучительно состояние, когда все мысли сосредоточены на письмах, которые никак не приходят. Я начинаю думать, что Олсона задерживают какие-то другие причины, а вовсе не погода. Возможно, что пароход, который тогда прошел в Сьюард, был не почтовым, и Олсон, вообще отправившийся в город за пенсией, теперь ждет почты. Не хочется даже писать об этих днях. Чем скорее они проходят, тем лучше.

В субботу вечером Рокуэлл посвящен в рыцари. Три четверти часа он простоял на коленях над своим оружием. Все это время он был неподвижен и молчалив, как камень. Теперь он сэр Ланселот Озерный и весь день сражается с воображаемыми великанами и злыми рыцарями.

Он уже освободил одну королеву для себя, а для меня пока что-то нет.

Мы немного побегали на лыжах, хотя снег повсюду недостаточно глубок, за исключением прибрежной полосы. Держится мягкая погода, температура едва спускается ниже нуля, и все время вперемежку то дождь, то снег, то град. Олсоновы звери все живы. Я не питаю к ним симпатии: от них одно беспокойство. Нет ничего скучнее этих лисиц, маленьких, крайне робких и трусливых зверьков. В субботу пришлось достать из озера мешок с рыбой и снова сварить про запас лисьего корма.

Пятнадцатое января, среда

Вчерашний день начался вьюгой, позже воздух очистился, но было пасмурно. Сегодня с утра голубое небо, ветер с севера и отчаянный холод, в полдень опять пасмурно и тепло. По данным отчета геологической разведки, на Кенайском полуострове средняя январская температура в районе Сьюарда бывает 16° (Для измерения температуры Рокуэлл Кент пользуется принятой в США шкалой Фаренгейта. В переводе на шкалу Цельсия это составляет около девяти градусов ниже нуля.). Чтобы получились эти 16°, средняя температура в оставшиеся дни месяца должна быть где-то около нуля. Здесь теплее, чем в Нью-Йорке. Рокуэлл сегодня мылся в шести футах от открытой двери. Я окончательно уверился, что Олсон задерживается в Сьюарде не из-за погоды, но, впрочем, ни сегодня, ни вчера он бы не проехал. Сегодня опять немного ходили на лыжах. Местные лыжи определенно самые удобные из всех, какие я знаю.

Шестнадцатое января, четверг

После такого дня, как сегодня, не остается уже никаких сомнений в том, что Олсон задержался намеренно, если только он не заболел и не умер. Гипотезу Рокуэлла, что Сьюард сметен дотла ужасным пожаром, после которого не осталось в живых ни одного человека - ни мужчин, ни женщин, ни детей, я уже опроверг. Вечером, спустившись к морю, мы увидели, что огни большого города сверкают ярче, чем когда бы то ни было. Либо вообще не было почтового судна с начала декабря, либо не пришла почта из Джуно, откуда Олсон получает свои, как он выражается, финансы. Сколько ни гадай, все равно не поможет.

Погода сегодня дивная: тепло, ясно, снег повсюду, даже на деревьях. Держится он и на вершинах гор, даже на самых крутых и голых пиках, одевая их безукоризненно чистой, сияющей белизной. Волшебное зрелище! Сегодня мы с Рокуэллом совершили путешествие до конца мыса и опять видели солнце. Вечером при ярком лунном свете я прошелся на лыжах вдоль бухты. На земле никогда не было более прекрасного края! Сейчас, в полночь, луна стоит как раз над головой. В нашей вырубке светло как днем, а тени такие черные. Свет лампы из маленького окошка проникает наружу сквозь бахрому сосулек на карнизе, и они сверкают, как алмазы. В неподвижном воздухе дым из трубы поднимается в синее ночное небо вертикальным столбом.

Восемнадцатое января, суббота

Последние два дня стояла прекрасная погода. А нынче к вечеру поднялся ветер, падает снег, и сильно похолодало.

Дни проходят без всяких событий. Мы много раз спускались к берегу по своей лыжне. Смотреть через залив на Сьюард - наше единственное развлечение во время прогулок. Впрочем, пейзаж хорош. Над Сьюардом, сверкая ослепительной белизной, возвышаются величавые горы, многие из них конусообразной формы.

Вчера Рокуэлл нашел следы выдр, ведущие от моря к озеру, множество следов. Трудно представить себе, что эти нежные существа могли пересечь добрых пять миль водного пространства. Следы их величиной со след рослой собаки. Оказывается, выдры не прочь порезвиться. Видно, что по пути они скатывались с небольшого холмика; там не было ни одного следа, а лишь накатанная дорожка. Как правило, мы совсем не видим диких животных. Только орлов здесь множество. Вблизи это грандиозные птицы, но даже когда они летают на высоте горных вершин, и то кажутся поразительно большими.

Коза перестала доиться - одной домашней обязанностью меньше. Рокуэлл каждый день кормит коз, но лисиц я ему не доверяю: он вполне может оставить дверку открытой. (Позже это случилось и с самим Олсоном. Двадцать девятого мая он пишет мне:

"Васимнацатава у меня при ключилась бида или произшестве. Я поткладвал травы в лисей загон и должнобыт забыл адинзапор я абирнулся дверца настиш и 1 лиса збижала малинкая самка в заюни укозева Дома. Аказваица лиса была на вирху на крыши я акликнул што време ужена штоп ей вирнуца и поуженать и она села и глиделл наминя но фканцеканцов махнула вгоры я взял фтарую лису и поместил ф другой загон и вставил 2 (дыва) загона аткрытыми и палажил корм как невчем небывало Первую ноч я плоха спал. А фтарую она не показвалас но наследущия утро када я пришол кзагону корм исчез а лиса спала наящики как всида и типерь я чюствую палучи патамушта двер запирта" )

Работаю вовсю, днем пишу красками, по вечерам рисую. Уже готовы двадцать пять славных рисунков. В ясные теплые дни Рокуэлл большую часть времени проводит на воздухе. Ему все еще доставляет удовольствие быть сэром Ланселотом, и в окрестностях не осталось ни одного пенька, не изрубленного его копьем и мечом. Эти пни большей частью действительно великаны.

ПОБЕДА

Я читаю сейчас ежегодник министерства Сельского хозяйства, узнаю массу полезного.

Двадцать первое Января, вторник

Северный ветер разгулялся нынче вечером. Холодно, Звезды ярко Светят. Мощные порывы ветра гонят мимо тучи снега, мимо, за исключением того, что врывается внутрь избушки.

Тонкой мокрой пылью оседает снег на моем рабочем столе, и приходится все накрывать холстом и пристраиваться работать где-либо в другом месте. День был бурный, и предстоит не менее бурная ночь. А вчерашний день похож на сегодняшний, как младший брат на старшего.

Эти дни одновременно восхитительны и ужасны. Сейчас, в отсутствие Олсона, особенно жутко при мысли о том, что мы отрезаны от всего человечества, что бушующее море не позволяет нам вернуться к людям, а им добраться до нас.

Чтобы в полной мере почувствовать оторванность от мира, нужно оказаться именно за такой надежной преградой. Романтическое всегда держится на волоске. Бросьте на вершине горы банановую шкурку - и дикость укрощена. В значительной степени очарование Аляски для меня заключается в уверенности, что соседняя бухта, в которую я, может быть, никогда и не загляну, необитаема и что за этими горами, отделенными от нас морем, находится обширная область, куда еще не ступала нога человека,- ледяной хаос, наводящий ужас.