Гарри Поттер и Методы Рационального Мышления - Less Wrong

Драко указал на человека в скафандре и дрожащим голосом спросил:

— А это что?

— Это люди. На них специальные костюмы, которые дают возможность дышать, потому что на Луне нет воздуха.

— Невозможно, — прошептал Драко. В его глазах были страх и растерянность. — Нет, магглы бы не смогли сделать подобное. Как…

Гарри отобрал у него книгу и снова начал листать, пока не нашёл то, что искал.

— Вот летящая ракета. Огонь поднимает её выше и выше, до Луны, — снова перелистывание. — А это ракета на земле. Крошечная точка рядом с ней — человек, — Драко открыл рот от удивления. — Полёт на Луну стоил примерно два миллиарда галлеонов, — Малфой поперхнулся, — и потребовал координированной работы большего количества людей, чем наберётся во всей магической Британии.

А когда люди прилетели на Луну, они оставили табличку со словами: «Мы пришли с миром от всего человечества». Ты ещё не готов услышать это, Драко. Но, надеюсь, когда-нибудь…

— Ты говоришь правду, — медленно сказал Драко. — Ты бы не стал подделывать целую книгу. Да и я слышу по твоему голосу. Но… но…

— Как же они смогли без волшебных палочек? Долгая история. Наука не требует взмаха палочкой и произнесения заклинания, нужно просто очень хорошо знать, как работает вселенная, чтобы заставить её делать то, что хочешь ты. Если представить, что вселенная — это человек, от которого нужно чего-либо добиться, то магия — это использование на нём проклятья «Империус», а наука — это будто бы ты точно знаешь, что сказать, чтобы человек подумал, что действует по своей собственной воле. Это сложнее, чем взмахнуть палочкой, но не зависит от магии. Как если бы «Империус» на человеке применить не удалось, но ты по-прежнему мог бы убедить его словами. И с каждым новым поколением наука совершенствуется. Ведь, чтобы заниматься наукой, нужно действительно знать, что ты делаешь, тогда ты на самом деле сможешь что-то понять и объяснить это другому. Знания величайших учёных прошлого века, имена которых до сих пор произносятся с почтением — ничто по сравнению с возможностями величайших учёных современности. В науке нет эквивалента вашему потерянному искусству, которое создало Хогвартс. Сила науки с годами лишь растёт. Мы уже начинаем понимать и раскрывать секреты жизни и наследственности. Скоро мы сможем вглядеться в кровь, о которой ты говоришь, и узнать, что делает тебя волшебником, а через одно или два поколения мы будем способны изменить её, чтобы сделать всех ваших детей могущественными волшебниками. Как видишь, ваша ситуация не так уж плоха, через пару десятилетий наука будет способна решить все ваши проблемы.

— Но… — голос Малфоя дрожал. — Если магглы обладают такой силой… то… для чего же мы?..

— Нет, Драко, я не об этом, неужели не понимаешь? Наука использует силу человеческого разума, чтобы всматриваться в мир и выяснять, как он устроен. Пока существует человечество, она не исчезнет. Если твоя магия пропадёт, тебя это сильно огорчит, но ты по-прежнему останешься собой. И будешь жить, хоть и сожалея о потере. Источником науки является человеческий интеллект, поэтому нельзя убрать её, не убрав меня. Даже если законы устройства вселенной вдруг изменятся для меня, и все мои знания станут пустым звуком, я просто выясню новые законы, и такое уже происходило. Наука не маггловское явление, а общечеловеческое; она просто совершенствует и тренирует способность, которую ты используешь всякий раз, когда смотришь на что-то непонятное и задаёшь вопрос «почему?». Ты же слизеринец, Драко, ты можешь сделать вывод?

Тот оторвал взгляд от книги и посмотрел на Гарри. На его лице появилось понимание.

— Волшебники могут научиться использовать эту силу.

Теперь очень осторожно… приманка готова, дальше — крючок…

— Если будешь думать о себе, как о человеке, а не как о волшебнике, то сможешь тренировать и совершенствовать способности, присущие человеку.

Драко ведь не обязан знать, что такой инструкции он не найдет ни в одном научном труде.

Малфой крепко задумался.

— Ты уже… сделал это?

— В какой-то мере, — признался Гарри. — Я ещё не закончил обучение. Не в одиннадцать лет. Но, видишь ли, мой отец тоже нанимал мне преподавателей.

Конечно, они были голодающими студентами, нанятыми из-за проблем с нестандартным суточным циклом (кстати, что с этим будет делать профессор МакГонагалл?), но сейчас это можно было опустить…

Драко медленно кивнул:

— Ты думаешь, что сможешь стать мастером в обоих искусствах, сложишь их силу вместе и… — он уставился на Гарри, — станешь властелином обоих миров?

Гарри дьявольски расхохотался, тут это было к месту:

— Ты должен осознать, Драко, что весь мир, который ты знаешь, вся магическая Британия — лишь один квадрат на огромной шахматной доске, которая также включает в себя такие места, как Луна, звёзды в ночном небе, являющиеся ни чем иным, как такими же солнцами, только очень-очень-очень далёкими, и галактики, которые гораздо больше, чем Земля и Солнце вместе взятые, такие огромные, что только учёные могут их видеть, а ты даже не знаешь об их существовании. Но, понимаешь, я на самом деле когтевранец, а не слизеринец. Я не хочу править вселенной. Я просто считаю, что она может быть устроена более разумно.

На лице Драко застыло благоговение:

— Зачем ты рассказываешь это мне?

— Ну… немногие люди представляют, как следует заниматься наукой, изучая что-то в первый раз, даже если это «что-то» абсолютно обескураживает. Я бы не отказался от помощи, — Малфой уставился на Гарри, открыв рот, — но не совершай ошибку, Драко. Настоящая наука не похожа на магию. Ты не можешь заняться ею и остаться прежним, как это происходит, когда ты узнаёшь слова к новому заклинанию. За силу нужно платить. Платить цену столь высокую, что большинство людей отказываются это делать.

Драко кивнул, как будто он наконец услышал что-то, что мог понять:

— И какова же плата?

— Умение признавать свои ошибки.

— Эм-м, — сказал Драко после драматической паузы, длившейся некоторое время, — ты можешь пояснить?

— Пытаясь выяснить, как что-то работает на таком глубинном уровне, ты будешь приходить к неверным выводам в девяносто девяти случаях из ста. Так что тебе придётся научиться признавать, что ты ошибался снова, и снова, и снова. Звучит не страшно, но это так тяжело, что большинство людей не в силах по-настоящему заниматься наукой. Не доверять самому себе, всегда пересматривать своё отношение к очевидным вещам, — например, к снитчу в квиддиче, — и каждый раз, когда изменяется твоё мнение, изменяешься ты сам. Но я слишком забегаю вперёд. Слишком тороплю события. Просто хочу, чтобы ты знал… Я предлагаю поделиться с тобой моим знанием. Если хочешь. С одним условием.

— Ага, — насторожился Драко, — знаешь, мой отец говорит, что эта фраза никогда не предвещает ничего хорошего.

Гарри кивнул:

— Не заблуждайся на мой счёт: я не пытаюсь возвести барьер между тобой и твоим отцом. Дело не в этом. Я просто предпочитаю иметь дело с кем-то моего возраста, а не с Люциусом. Полагаю, твой отец согласился бы с этим: он знает, что рано или поздно тебе нужно будет научиться брать на себя ответственность. Твои ходы в нашей игре должны быть твоими собственными. Это моё условие: я буду иметь дело с тобой, Драко, не с твоим отцом.

— Достаточно, — остановил его Драко, выпрямляя спину. — Слишком много всего. Мне нужно подумать над этим. И, кстати, уже пора садиться в поезд.

— Не торопись с решением, — согласился Гарри, — только помни, что это не эксклюзивное предложение, даже если ты согласишься. Иногда для настоящих занятий наукой нужно больше, чем один человек.

Когда Драко отошёл, размытые звуки платформы вновь превратились в обычный шум. Поттер Гарри посмотрел на наручные часы (очень простая механическая модель, которую ему подарил отец, надеясь, что они будут работать в присутствии магии). Стрелки двигались, и если они работали правильно, то до одиннадцати было ещё много времени. Вероятно, скоро ему нужно будет сесть в поезд и найти Как-Там-Её-Звали, но сперва можно было потратить несколько минут, чтобы разогреть застывшую кровь.

Отведя взгляд от часов, Гарри увидел, что к нему приближаются две нелепо выглядевшие фигуры, чьи лица были скрыты зимними шарфами.

— Здравствуйте, мистер Бронз, — произнесла одна из замаскированных фигур, — не хотите ли вступить в Орден Хаоса?

* * *

Послесловие:

Некоторое время спустя, когда этот напряжённый день подходил к концу, Драко склонился над столом с пером в руке. В подземельях Слизерина у него была своя отдельная комната с письменным столом и камином. К сожалению, даже высокое положение Драко не позволяло подключить камин к сети, но, по крайней мере, на факультете не придерживались дурацкой идеи, что все должны спать в общих спальнях. Избытка отдельных комнат в подземельях не наблюдалось, и, чтобы жить отдельно, нужно было быть среди лучших учеников лучшего из факультетов. Представители семьи Малфоев как раз были в их числе.