Уходя – оглянись - Джессика Харт

— Ты отказала? — недоверчиво разинула рот Саффрон.

— У меня были дела поинтереснее.

Джордж с Саффрон обменялись взглядами.

— Признаюсь, мне было нелегко завоевать Фриз. Жесткая женщина, но мне всегда нравилось разгрызать косточки. Да, мозг выносить она умеет, но глаза — вы обратили внимание? — исключительно прелестны.

— Полагаю, они и вправду необычные, — согласилась Саффрон, поворачиваясь и вглядываясь в мое лицо.

— Как вода из болота, — пробормотала я, в смущении позабыв о своей роли тигрицы-людоедки.

— Болота? Нет, прекрасные карие, как лесные орехи в зеленой опушке. Самые чистые глаза, никогда прежде не видел таких.

Он посмотрел прямо в эти омуты, на мгновение мы оба отрешились, словно остались наедине, мой пульс гремел так, что заложило уши.

— А-а-а, — протянула Саффрон.

— А волосы! — встрепенулся Джордж и приподнял несколько прядей с моего плеча. — Роскошны, правда?

— Бурые. — Я сделала страшные глаза, но он только покачал головой.

— Когда увидишь впервые, вроде бурые, а присмотришься — золотой мед и топленое масло.

— Я тебя умоляю!

— А ведь он прав, — проронил Роули, к моему удивлению. Мне казалось, он не замечает ничего, кроме Саффрон. — Действительно, приятно для глаз.

— В этом вся Фриз, — откровенничал Джордж, укладывая мои волосы на место и игнорируя мои пинки под столом. — На первый взгляд одно, а посмотришь еще раз — примечаешь другое, с каждым взглядом она словно расцветает и кажется все прекраснее.

— Уймись, Джордж, я и не знала, что ты поэт.

— Ты считаешь себя заурядной, но это не так. Ты просто незаметна, полагаю, ты нарочно напускаешь на себя туману.

— Я всегда считала, что Фриз не по делу тушуется, — согласилась Саффрон.

— Кому еще макарон? — жизнерадостно спросила я.

— Трудно точно определить, что привлекает нас в человеке, правда? — обратился Джордж через мою голову к Саффрон. — Попробуйте перебрать все черты Фриз по отдельности — наверняка скажете, что в каждой из них нет ничего особенного, но стоит собрать их воедино — и можно голову сломать, гадая, что она собой представляет. — Он повернулся ко мне с печальной улыбкой. — И когда мне удается заставить ее улыбнуться, я чувствую себя так, словно покорил Эверест.

— Ах, как мило! — сказала Саффрон.

— Джордж, Саффрон это неинтересно, — сказала я и снова пнула его под столом. Пусть не старается, мне не до улыбок.

— Не надо стесняться, Фриз, Джордж просто желает тебя, приятно смотреть, как вы обожаете друг друга.

Я открыла рот, чтобы сообщить, что влюбленность в Джорджа мне не угрожает, но глянула на него, вспомнила про наш уговор и закрыла рот.

— Фриз затворница, вся в себе, — заливался Джордж перед Саффрон. — Но пусть не обманет вас хладный фасад. Внутри она та еще дикарка, правда, Тигрица?

Я ткнула его в плечо, он притворно повалился со стула.

— Не обращай внимания, Саффрон. А что касается тебя, Джордж, или ты обещаешь вести себя прилично, или я не возьму тебя на свадьбу.

— Вы обязаны прийти! — воскликнула Саффрон и повернулась к Роули, сладко улыбаясь: — Вы тоже придете, да, Роули? Мне бы очень хотелось видеть вас в этот особенный день.

— Почту за честь. — Роули порозовел от радости.

Как только Джордж прекратил выкрутасы на публику, вечер разгорелся на славу. Даже удивительно, никому и дела не было до «особого» вина, купленного по «красной цене».

Я нервничала, как бы Роули не вышел из образа, он, конечно, мил, но, надо сказать, не отличается сообразительностью. Правда, напрасно беспокоилась. Пока Саффрон пребывала в комнате, он не замечал, чем заняты остальные. Сидел и взирал на нее с обожанием, а ей только того и надо для счастья. Ну а поскольку это бдение вполне удовлетворяло обоих, мы с Джорджем могли нормально препираться.

Этот месяц в Уэллерби распадался в моем представлении на две части: До поцелуя и После. Я тосковала о прошлом, когда была собранна и держала себя в узде, моя жизнь протекала в полном соответствии с пятилетним планом. Я неустанно корила себя за то, что поддалась соблазну и ответила на поцелуй. И теперь, разумеется, не могу выкинуть воспоминания из головы.

Я порывалась высказать Джорджу все, что думаю, что пора забыть-то, что случилось, раз и навсегда, но не могла. Несколько раз на дню ловила себя на том, что отвлекаюсь от графиков, инструкций и местных циркуляров, то есть вместо положенных мне по должности размышлений вспоминала о Джордже и поцелуе.

Я сидела, вперившись в технический профиль на экране компьютера, и, вместо того чтобы восстанавливать изометрию готового сооружения, вспоминала, как Джордж улыбался мне в отсвете жаркого очага. Вожделенный изгиб его рта и настойчивые движения рук. Вспоминала, как перекатываются мускулы на спине, а сильное гладкое тело вжимается в меня, пульс тупо частил, во рту пересыхало. Несколько раз в течение ночи приходилось читать себе строгую лекцию на тему «Не дури». У меня есть план, и там нет пункта о том, что следует ошалеть из-за некоего мужчины, тем более из-за такого никудышного, как Джордж. Я сосредоточенно размышляла о карьере, распланированной на пять лет вперед.

Как ни досадно, Джордж, похоже, ничуть не мучился. Я виделась с ним каждый будний день во время ланча. Он появлялся на участке с сэндвичем для меня и поджидал очередного выговора за новые безобразные позывные, выставленные им в меню моего телефона. Каким-то образом он ухитрялся менять их ежедневно. Я никогда не знала, какие звуки собирается издать аппарат. Рычали тигры, лаяли собаки, звенели колокола, раздавался художественный свист и вой сирен всех мастей. Гремел трек из сериала «Гавайи 5.0» и государственный гимн. В моей коллекции были Элвис Пресли и Элвис Костелло, Бетховен и Бах, чьи-то мокрые шлепки и пуканье пузырей «уйди-уйди». Дурацкие причитания и сексуальные шепотки, однажды я едва не расплакалась, услышав чистый ангельский голосок солиста из хора мальчиков.

Я понятия не имела, откуда он их извлекает, но рабочие на стройке были в восторге. Они соперничали всей бригадой, пытаясь угадать следующий позывной, и если мне никто не звонил на мобильный, пока я была на стройплощадке, они сами набирали мой номер просто полюбопытствовать, какие звуки исторгнутся из моего кармашка.

С Джорджем я виделась и по вечерам почти всегда. Он запросто проникал в мое жилище и принимался уговаривать, скажем, пойти в бар или заехать в усадьбу, составить компанию Роули. Верная миссис Симмс неизменно готовила изысканный ужин, так что этот вариант обычно шел на ура. Мы трое сходились во вкусах и обычно предпочитали смотреть телевизор или спорить о чем-нибудь интересном в уютной гостиной Роули. То есть спорили Джордж и я. Подозреваю, Роули просто отключался от нас и витал в облаках, мечтая о Саффрон.