Жесткая игра - Джозеф Файндер

— Я потрясен.

— Не стоит недооценивать меня, дружок. А теперь несколько вопросов к тебе. Эту даму, генерального директора, остальные по большей части не любят, да?

— Не любят, — подтвердил я.

— Почему? Потому что она стерва?

— Видимо, им неловко, что ими руководит женщина.

Он покачал головой:

— Я думаю, это потому, что они не хотят никаких расследований. Боятся, что она обнаружит что-нибудь. Например, взятки.

— Это для меня новость. — Неужели Слеттери рассказал ему о внутреннем расследовании? — Впрочем, меня это не удивляет. Она страшная придира. Поборница морали и правил.

— Они хотят от нее избавиться.

— Ну, некоторые хотят. Но совет директоров выбрал ее, а не их.

— И у нее нет полномочий уволить кого-нибудь из них, правда?

— Я об этом не слышал.

— Я много чего знаю про вашу компанию.

— Я вижу. — Вот только интересно откуда?

— Она не хочет пойти мне навстречу.

— Такая у нее работа. Но в итоге куда она денется?

— А может, она мне не нужна?

— А может, и нужна. Тут такая штука, Рассел. Лучше подумать как следует. Вам может понадобиться любой, у кого есть право подписи. Для вас ведь главное — получить деньги.

— Но у нее ведь нет права подписи, да?

— Это вам Слеттери сказал?

— У меня свои источники, — подмигнул он. — Я хочу понять, кого нужно оставить в живых.

— Никогда не узнаешь, кто может понадобиться.

— Только кто-то один.

Я покачал головой:

— Не факт. Банк может затребовать подтверждения от двух директоров корпорации. Это значит: идентификатор пользователя, пароль и кто знает что еще.

— Как только я получу идентификаторы пользователей и пароли, мне больше никто не будет нужен.

— Рассел, — сказал я. — Давайте честно. Вы ведь не знаете, чьи имена в банковском списке. Что, если банк будет настаивать на телефонном разговоре, подтверждающем трансакцию?

— Вряд ли. Все ведь делается через Интернет.

— Правильно, но взгляните на дело с другой стороны. С какого-то компьютера за пределами страны приходит запрос на полмиллиарда долларов — естественно, у банка возникают вопросы.

— Не возникают, если мы вводим верный код авторизации.

— Может быть, — сказал я. — А может быть, нет. Скажем, электронный запрос приходит к какой-нибудь младшей служащей банка. Она, в соответствии с должностной инструкцией, звонит в «Хаммонд», но ни у кого в штаб-квартире «Хаммонда» не зарегистрировано никаких запросов о переводе денег.

— Но все начальство здесь, — сказал он. Мне показалось, что уверенности у него поубавилось.

— Так, значит, в штаб-квартире кто-то отвечает: ага, я об этом ничего не знаю, но вот вам номер телефона курорта, где сейчас находится все руководство. Добросовестная банковская девушка звонит сюда. Здесь один-единственный телефон — спутниковый телефон управляющего. Может быть, вы сами и возьмете трубку. Но она захочет поговорить с теми, чьи имена в ее списке.

— Она с ними поговорит, я тебя уверяю.

— А может быть, по протоколу она должна говорить с двумя высшими руководителями. И вот вам нужно иметь под рукой по крайней мере двоих, чтобы сказать: да, пожалуйста.

— Бак может назваться Роном Слеттери, если что.

— А вдруг у них есть опознаватель голоса?

Он посмотрел за окно. В ночи порхали мотыльки, и какое-то крупное насекомое — может быть, жук — колотилось о стекло. Я видел блики лунного света на воде, на прибрежных валунах.

— Ты все это только что сочинил? — сказал наконец он.

— Конечно.

Он кивнул, улыбнулся.

— Однако это не значит, что ты не прав.

— И еще вот что. Одному из заложников нужен инсулин.

— Этому Латимеру?

— Он может впасть в кому. И умереть. Он генеральный юрисконсульт, вполне возможно, что и у него есть право подписи.

— С чего это ты так стараешься помочь?

— Я же сказал, я просто хочу вернуться домой.

Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза. Эти секунды показались мне вечностью.

— Будешь хорошо себя вести, — сказал наконец он, — уйдешь отсюда живым. Но если попробуешь рыпнуться…

— Понял.

— Ничего ты не понял, — проговорил Рассел. — Тебе кажется, ты знаешь, что здесь происходит, а ты даже и не представляешь.

Когда Тревис уводил меня с террасы и мы шли через большой зал, эти слова Рассела эхом отдавались у меня в голове. «Тебе кажется, ты знаешь, что здесь происходит, а ты даже и не представляешь».

Тревис привел меня в комнату, которой я еще не видел, — то ли малая гостиная, то ли комната для чтения, на стенах развешаны оленьи рога. Пол покрывал большой восточный ковер. На нем спали заложники — кто-то вытянувшись, кто-то скорчившись, — а те, что не спали, сидели группками и тихо разговаривали.

На столике у двери стоял фонарь. В конусе зеленоватого света, устроившись в креслах, шептались два стража на посту: Бак — черноволосый с козлиной бородкой и Верн — наркоман-уголовник с вытатуированными слезами.

Дверь только одна, отметил я. Есть окна, но они закрыты.

Тревис толкнул меня на пол, затем выкликнул Джеффа Латимера. Латимер лежал на боку, бледный и измученный.

— Вам повезло, — сказал Тревис, помогая Латимеру подняться с предупредительностью, которой я от него не ожидал.

— Слава Богу, — сказал Латимер.

Тревис с Латимером вышли из комнаты.

Хэнк Бодин, Аптон Барлоу и Кевин Бросс, три мушкетера, о чем-то толковали в углу. С ними был и Рон Слеттери. Остальные спали, утомленные пережитым.

— Лэндри.

Эли сидела рядом с Шерил, Полом Фечером и его сыном Райаном. Я оглянулся на сторожей — они по-прежнему о чем-то шептались — и пополз по ковру.

— Мы за тебя беспокоились, — сказала Эли.

— Что хотел узнать Рассел? — спросила Шерил.

— В основном он меня прощупывал. Спрашивал о вас и… — Я заговорил тише, хотя больше никого из «Хаммонда» рядом не было. — Он знает о расследовании.

— Как, откуда?!

— Я больше чем уверен, что у него есть источник информации в «Хаммонде».

Она кивнула:

— Он знает слишком много, это точно. Данцигер считает, что он профессионал в вопросах «К» и «Р».

Она оглянулась через плечо. Джон Данцигер лежал на боку у стены и спал.

— Он нам вкратце рассказал о коде принуждения.

— Это куда лучше моей изначальной идеи, — заметил я.

— Во всяком случае, у вас был хоть какой-то план, — сказала она. — Я должна извиниться перед вами.

— За что?

— Я все это неверно толковала. А вы их раскусили. И то, как вы за меня вступились, — я этого не забуду.

Открылась дверь, Тревис ввел Латимера и выкликнул имя Данцигера. Латимер сел рядом с нами. Ему явно стало лучше — кризис миновал.

Вдруг в комнате вспыхнул свет, так же внезапно, как и погас. Многие проснулись, сели, стали оглядываться.

— Наверное, генератор починили, — сказал Латимер. — Знаете, за то, что вы сделали — пробрались поговорить с Гроганом и Данцигером, — вас могли убить. Вы смельчак, Джейк.

— Просто хочу выжить.

В дверях послышался шум: вошли Уэйн и Питер, помощник управляющего. Питер был мокрый от пота. Уэйн пошептался со стражами и отвел Питера в правый угол комнаты.

Примерно через минуту вошли Рассел с братом, ведя впереди Данцигера. Казалось, тот обезумел от страха.

Рассел откашлялся.

— Леди и джентльмены, — провозгласил он. — Нам надо уладить одно маленькое дельце. — Он вынул из кобуры свой «глок». — Некоторые из вас, по-видимому, решили, что они очень умные. Решили подбросить песочка в двигатель. Испортить все для остальных. Словно я ничего не узнаю. — Он выщелкнул из «глока» магазин и поднял, словно желая убедиться, что он полон. — Когда-то один человек произнес замечательную фразу: «Будем ли мы держаться вместе — или по отдельности?» Кажется, Джордж Вашингтон.

— Бенджамин Франклин, — произнес Хьюго Ламмис.

Рассел посмотрел на толстого лоббиста.

— Спасибо, Хьюго, — кивнул он. — Немногие имеют мужество поправить человека с заряженным пистолетом.

— Я не поправлял, я просто…

— Все в порядке, Хьюго. Я люблю обучаться. Однако не все это любят. Вот почему вы сейчас получите маленький урок. Семинар. Это не займет много времени.

С негромким щелчком он вставил магазин в пистолет.

— Джон, — тихо сказал он, — пожалуйста, станьте на колени вот здесь. Да, здесь. Не на ковер, на доски. Хорошо.

— Пожалуйста, не надо, — проговорил Данцигер.

— А теперь, Джон, мы с вами должны преподать вашим коллегам урок, которого они никогда не забудут.

— Пожалуйста, — повторил Данцигер. Он стоял на коленях лицом к нам. Его рубашка намокла от пота.

Держа «глок» в правой руке, Рассел шагнул к Данцигеру — так учитель подходит к доске. Голос Рассела был спокоен.