Алиса Длинные Ноги Искуплениеъ - Георгий Эсаул

Время прошло, улеглись страсти - балерина Зизи отвлекла внимание депутатов и поэтов - мать балета, в свои сто девяносто лет остается прима-балериной Миланского театра оперы и балета.

И, вдруг - шампанское с ясного неба - снова после концерта арфист Ходжа Насреддин восклицает с жаром нерастраченной любви, прикладывает руки к груди, стонет, закатывает угольные очи:

"Царевна Будур изволила сойти в купальню под Москворецким мостом - спешите видеть блеск удивительного тела в свете бесстыдницы Луны!"

Депутаты с неохотой - косятся на арфиста, бросают в него конфетки и папироски - побрели к Москворецкому мосту, фонариками и факелами освещают местность и взволнованные лица друг друга, ищут Принцессу, но корреспондентам говорят, что за Правдой пришли, отыскивают в куче воров одного Праведника с портфелем из слоновой кожи.

Нет Принцессы Будур, и доверие к словам арфиста Ходжи Насреддина упало рублём перед долларом США!

Обозвали артиста прихотливым лгуном, фантазером с огромным ртом кашалота!

Но неутомимый усатый и волосатый Ходжа Насреддин не молчал - каждый вечер призывал (в анекдоты превратились его слова) горожан посмотреть на купающуюся обнаженную Принцессу Будур!

Не верили Ходже, записали его в Московские лгуны; дурным тоном стало приходить к Москворецкому мосту, лукавого низменными себялюбивыми поступками тешить.

Опустела местность около моста, поросла трын-травой! - АХ! поэтично я сказала - трын-трава, народно и благородно!

Однажды, снизошла Принцесса Будур до купания в Москва реке - загрязнилась девушка, возжелала чистых струй с резвящимися окунями.

Разделась донага, высокомерно ножку подняла выше головы - ОХ! каждая институтка ножку лучше тянет, а мои длинные шлагбаумные ножки в сто крат лучше... - АХ! нескромно говорю, а девушке скромность к лицу, вместо шляпки в жару скромность!

Принцесса удивляется, оглядывается - ни депутатов, ни купцов с пирогами - никто не любуется на грацию и красоту обнаженного величественного тела - кусок гранита.

Из зарослей лишь музыкант с арфой показался - потешный, в рваном хитоне - о колючки изодрал, как Сидорову козу о забор, наигрывает, под музыку внушает Принцессе Будур, что никому она не нужна, её тело не привлекает горожан; лев и собачка в зоопарке более интересны графьям, чем купание луноликой Принцессы Будур!

"Лишь я оценил ваши перси и дыни, несравненная Принцесса - закат Вселенной! - Ходжа Насреддин подластивается, обольщает, мечтает о троне падишаха, а возле трона - Принцесса Будур с медным тазиком для омывания ног. - Не отталкивайте с высокомерием содержанки моё сердце!

Не наносите себе ошеломляющую пощечину, не превращайте день нашей первой любви в поминки по свинке Пеппе!

Никто вами не интересуется, а я замуж беру, расскажу в первую брачную ночь о чёрте и серебряных струнах на его балалайке!

Снисхожу, хватайте меня, невеста невостребованная другими, птица без крыльев, ослица без копыт!" - романтик Ходжа затянул грустный - погребальный - мотив из тунгусского эпоса.

Царевна Будур по берегу бегает обнаженная (удивляется, что народу нет, не рассматривают её с пристрастием, не советуют где добавить в теле, а где убрать), кричит раненой совой в дупле белки:

"Европейское образование с куртуазностями и придыханиями - вздор, обман, непотребное, если после курса наук меня замуж в Москве не зовут и не любуются на меня в купальне, словно я - чёрт с рогами!

Волосы мои развиваются флагами, эмоции выплескивают через очи южные; ночь в очах, жаркая, с персиками и пахлавой; цирк, а не ночь!

Слагала стихи, рисовала, танцевала в тёмно-синем лесу нагая, надеялась, что с миллиардами золотых денег папеньки падишаха я интересна многим мужчинам с бородками клинышком и пейсами.

Никто, слышите меня, шайтаны, никто из благородных не прельстился, не проявил интерес к моему золотому сечению, Солнце и Луна я!

Лишь безродный артист с арфой - лучше бы белый рояль из кустов выкатил - сватается с восторгом, вносит успокоение в сердца лягушек.

Уходите печали и арфист в драной простыне; стыд потерял - в простыню закутался и изображаешь мертвеца в саване на древнеримской оргии искусств!

Вы - слепой, все музыканты слепые, знаю, читала русские былины Короленко!

За графа вышла бы замуж, князю руку отдала бы и сердце каплевидное, но ты - чернь Черниговская и твоё внимание - оскорбление для незапятнанной чести Принцессы!

Волком взвою, в танцовщицы пойду - танцовщиц все любят, угождают танцовщицам, приглашают на просмотр кинофильма с паровозом!

В Париже кино видела - страх, шайтан курицу так не напугает, как паровоз в кино - несётся, дымит, вращает колёсами - по золотому динару за колесо; в мужья паровоз возьму, а не арфиста!"

Всплеснула смуглыми крыльями Принцесса Будур и улетела от коленопреклоненного арфиста, оставила после себя запах духов "Шанель номер пять"!

Умно задумал Ходжа Насреддин, создал ситуацию, когда на Будур никто не любовался, один он остался, хитрец в куче бешеных леммингов.

Но Принцесса - пусть невостребованная - никогда не опустится до музицирования с безродным кроликом! - графиня Алиса Антоновна - будто потеряла интерес к Принцу Арнольду и старшему советнику Гонджону - пританцовывала - скромно, с достоинством репетировала Новогодний Номер: танец удовлетворенной морали! - Благородство со дна Москвы реки всплывет, выглянет из бального танца, с чувством откровенной радости крикнет - "АУ!"

Низменное - нет мне до него интереса - сгорит с газетами и журналами на Красной Площади в день Книгочея!

- На распутье рыцарь - красивая картина, завораживает, притягивает взоры нежных поселянок; и поросёнок на вертеле тоже завораживает, взывает к высшему наслаждению, но рыцарь - величественнее, благороднее в стремлении найти Правду - пусть даже через ложь и любовь с грациозной танцовщицей, и я - рыцарь на распутье! - Принц задумался, опустил кудрявую головушку на плечо графини Алисы Антоновны - без дурных мыслей, без надежды на взаимность (графиня Алиса Антоновна комкала в ладошках кудри Принца, сравнивала их с брюссельской капустой; старший советник Гонджон тихонько пробирался на четвереньках к выходу из камеры - так хитрый лис обходит жирную купчиху). - Получил бы ответ с Неба, торопливо бы распечатал письмо и убил бы по порядку плохих, недобрых, злодеев!

Но жизнь - лабиринт, и я - нить в лабиринте!

Кого жизни лишу: длинноногую красавицу - возможно - воровка ярмарочная, ведьма, блудливая жена старшего советника Гонджона, - или отрублю голову сэру Гонджону - умный, богатый, имеет вес в посольстве Магриба, но ногу выше головы не поднимет, губки коралловые не сложит сердечком и не произнесёт умилительно - СЮ-СЮ!

Попытался бы он, но вместо губок - губищи, и не СЮ-СЮ умилительное вырвется драконом из обугленной пещеры, а - "Проклинаю вас, прекрасные создания!" - Принц Арнольд учтиво поклонился старшему советнику Гонджону (графиня Алиса Антоновна мысленно похвалила Арнольда за плавные движения английского балерона): - Уважаемый старший советник Гонджон, Сейчас мне сделается плохо от дурного запаха и мыслей - на Природе не размышляю, а действую по велению сердца и других органов; в мире живу с почками, печенью и селезёнкой - на праздничный стол лакомство людоеду!

Алисия - не назову её Принцессой или графиней, но и в воровки ярмарочные загодя не запишу, потому что не закончил увлекательное расследование - о лукавом арфисте рассказывала, на его примере Олимпийским факелом высветила мою нерешительность и вашу мудрость.

Я Правду ищу, но в арфисте и в Принцессе Правду не увидел, вымышленные персонажи, а Истина и Правда - рука об руку идут только с живыми, которых потрогаю, а затем округлю глаза пятаками и скажу со скрытыми возможностями поэта - ОГОГО!

Оленя благородного в лесу замечу, подхожу осторожно, чтобы пугливое животное - после томительных часов мочеиспускания - не забодало меня, не убежало с победными криками хриплого орка.

Страшно, когда на рогах благолепного оленя кишки сизые болтаются - так трепещут ленты в волосах Магрибской невесты!

Сахар протягиваю на влажной ладони, робею перед оленем - он лесной житель, а я - рыцарь, нет между нами любви и понимания, но - и зверь, и я Правду ищем в кустах; часто наяд и русалок видим, но нет Правды в рыбах и феях.

Олень сахар принимает, окутывает меня благодарным взглядом пятнистых очей, а затем - словно ему под хвост чёрт раскаленную кочергу засунул и добавил жгучего перца с солью - удирает по лесу!

Я за оленем на Белом Коне мчусь, ветер обгоняю, леших и гномов сотнями рассекаю - пусть не путаются в ногах коня, любители горестей!

Верю, что олень - Правда, и Правда убегает от меня, конфузится, прячет своё лицо за занавеской непорочности!

Любуюсь оленем, но мечтаю, чтобы молния с Небес ударила его в голову, повалила под дуб, где лесовик пирует с сатирами.

Или Провидение яму на пути оленя выроет, заостренный кол в яму поставит; налетит олень-Правда на кол, взвоет обиженной танцовщицей, а я Правду - хвать за рога! Откройся мне, Правда оленья!