Горький шоколад после любви - Мария Жукова-Гладкова

Ольга снова налила по рюмочке коньяку. Аня выпила залпом.

– Может, в милицию заявить? – вдруг спросила Аня, посмотрев на Ольгу. – Могут мужа посадить за изнасилование жены? А? Как ты считаешь?

– Могут, конечно, – протянула Ольга, – но…

– Что «но»?

– Даже если и заведут на Герочку уголовное дело, хороший адвокат его отмажет, – заметила Ольга. – А у него явно есть среди знакомых хорошие адвокаты, и он в состоянии оплатить их услуги.

– Да, это я сглупила, – признала Аня. – Не будем никуда обращаться. Тем более, я полчаса стояла в душе… – Аня горько усмехнулась. – Права была мать, с детства внушавшая мне, что в жизни можно рассчитывать только на себя. Каждый день в этом убеждаюсь. Я хочу отомстить Тихонову. Ты просто не представляешь, Ольга, как я хочу ему отомстить! Не ходите, девки, замуж, замуж за миллионеров! Ой, надо бы бабушке с дедушкой позвонить! Предупредить, что я больше с Тихоновым не живу…

Ольга взглянула на часы.

– Ты их разбудишь. Ночь на дворе. Перепугаешь до смерти… Может, до утра подождем?

– Да, ты права… И они меня сразу же будут к себе зазывать… А я не хочу у них жить. Оль, я поживу здесь? Расходы – пополам. Ты же сама говорила, что тебе дорого за квартиру платить? На первое время деньги у меня есть. На днях на работу устроюсь. Оль, можно я тут поживу?

– Ну конечно! О чем разговор? Я буду только рада. А сейчас тебе нужно отдохнуть. Ложись спать, Анюта. Утро вечера мудренее. А завтра позвонишь твоим. И придумаем, как тебе жить дальше.

– Оля, но ты поможешь мне ему отомстить?

– Помогу.

– Клянись! Мне больше не на кого рассчитывать!

Ольга разлила остатки коньяка, подруги чокнулись, выпили и отправились спать. На Анином лице играла довольная улыбка.

– Ну как, заявки от потенциальных участников поступают? – спросила женщина при следующей встрече.

– О, да, – кивнул Он. – И как я сам недодумался такое шоу устроить? Только ведь всех все равно не соберем.

– Соберем достаточно. А для колеблющихся у меня тоже есть вариант. Ко мне тут жена бизнесмена одного подвалила, из моих клиенток. Понимает: надо мужика на шоу гнать, да он и сам понимает, но с борьбой у него – по нулям.

– У тебя есть конкретное предложение? – Он тут же принял стойку боевого пса.

– Есть, – таинственно улыбнулась женщина.

Глава 14

Юля

Следующим вечером позвонил Яков Соломонович.

– Юлечка Владиславовна! – раздался глас вопиющего в пустыне, то бишь Якова Соломоновича в трубке.

– Что случилось?! – воскликнула я.

– Горе! Горе мне, горе! Я такое предположить не мог в самом страшном из страшных снов! Что такое репрессии? Что такое погромы? Таки ничто!

– Яков Соломонович… – попыталась я вклиниться в поток стенаний Шейнина, но у меня ничего не получилось.

В голове судорожно металось: что еще случилось с Левочкой? Я почему-то не сомневалась, что дело в племяннике. Убили? Изувечили? Опустили? Для любого нормального мужчины последнее хуже смерти, хотя с точки зрения Якова Соломоновича… Может, Левочка в тюремной больничке?

– Если вы хотите, чтобы я вам помогла, скажите наконец нормально, что произошло! – рявкнула в трубку.

Трубку из рук Якова Соломоновича забрали, и в ней послышался другой мужской голос.

«Карен Мартиросян? Пришел бить морду? За то, что вынудил прервать поиски падлы Саида?»

Но это оказался адвокат Зиновий Яковлевич. Кстати постоянный защитник Ящера, причем впервые защищавший его по малолетке и поднявшийся, в частности, благодаря Славке.

– Юленька, вы не могли бы сюда приехать? Мне одному с ним не справиться. Мы сейчас в квартире Софочки, – и Зиновий Яковлевич продиктовал адрес. – Надеюсь на вашу трезвую голову, – сказал напоследок адвокат.

Я прыгнула в машину и поехала.

Яков Соломонович носился по квартире и рвал на себе волосы. Зиновий Яковлевич молча сидел за столом и попивал белое вино, предложил мне, но я сказала, что за рулем. Потом мы вместе сделали попытку усадить за стол Якова Соломоновича, поняли тщетность наших усилий, и я обратила взор на Зиновия Яковлевича.

– У Софочки любовь с Кареном Мартиросяном, – сообщил Зиновий Яковлевич.

Яков Соломонович завыл и вырвал у себя очередной клок волос. Я чуть не свалилась со стула.

– А… как они познакомились? – спросила я, немного придя в себя.

Как выяснилось, Карен Мартиросян все-таки пришел резать Якова Соломоновича. А в тот момент Софочка убирала квартиру брата. Карен проник в квартиру без помощи ключа и увидел Софочку – женщину с весьма пикантными формами, не только не потерявшую привлекательности с возрастом, а как раз наоборот, в особенности, если судить по количеству Софочкиных любовников. Карен, сбежавший из мест не столь отдаленных, где с женщинами большая напряженка, при виде Софочкиных форм забыл, что пришел резать Якова Соломоновича, тем более, что Якова Соломоновича и вообще какого-либо мужчины в пределах видимости не наблюдалось. И Карен пал, сраженный любовным жаром, к Софочкиным ногам.

Софочка всегда любила первобытный тип мужчин, а такого страстного, как Карен, не встречала никогда. Когда Яков Соломонович вернулся вечером домой с работы, его какое-то время даже не замечали, несмотря на то, что он несколько раз вежливо откашлялся.

Первым его заметил Карен и не узнал – на этот раз Яков Соломонович не показался ему похожим на Саида. Карен за это время подзабыл. Карен принял Якова Соломоновича за мужа Софочки и объявил ему, что Софочка с ним разводится и выходит замуж за Карена. Она только что обещала Карену родить сына, потому что всех детей Карена, даже девочек, от разных женщин вырезал Саид, падла.

Софочка тоже заметила Якова Соломоновича и объяснила Карену, что это не муж, а брат, то есть будущий родственник Карена. Карен вылез из постели и отправился лобызаться с новым родственником, потом предложил выпить за знакомство.

Софочка опять влезла и сказала, что они уже знакомы, только произошло это при неприятных обстоятельствах, но кто старое помянет… Тем более, если бы Карен тогда не полез бить морду Яше, сейчас они бы все вместе за столом не сидели. И вообще, любая настоящая мужская дружба начинается с хорошей драки. Карен предложил Якову Соломоновичу выпить на брудершафт.

Затем Софочка сообщила, что уже рассказала Карену о том, какое горе постигло их семью, и Карен пообещал оказать содействие в вызволении Левочки из «Крестов».

– Если Карен будет оказывать содействие, то Левочка вполне может задержаться в местах не столь отдаленных лет этак на десять, – заметила я. – Если не дольше.

– Я сказал то же самое, – кивнул Зиновий Яковлевич.

Яков Соломонович наконец прекратил беготню по комнате, сел, выпил водки, утерся рукавом и заявил:

– Мы не должны подпускать Карена к Левочке!

– Так в чем проблема? – не поняла я. – Карен объявлен во всероссийский розыск, да, пожалуй, еще и по линии Интерпола. Вроде бы до последней отсидки его в семи странах искали? Вы боитесь за Софочку? Так с органами всегда договориться можно. Вы меня за этим пригласили? Сейчас позвоню знакомым, объясню ситуацию… Потом Зиновий Яковлевич подключится и…

Яков Соломонович покачал головой.

– Нет, Юлечка Владиславовна, не пойдет.

– Почему?

– Я не могу сдать Карена органам.

Я смотрела вопросительно. Адвокат спокойно попивал белое вино.

– Во-первых, я вообще никого не могу сдать органам. Когда из-за меня поймали Карена, я волосы на себе рвал. Вы не представляете, сколько моих родственников и знакомых пострадали от репрессий! И чтобы я сам, своими руками, кого-то отдал в лапы органов? Да пусть Карен хоть всех азербайджанцев перережет! Хотя я лично ничего против азербайджанцев не имею, как, впрочем, и армян. Но я человека сдавать не буду. Я перед Кареном и так виноват. Человек, вместо того чтобы вершить кровную месть, в тюрьме сидел. Я понимаю чувства Карена и считаю его намерения справедливыми. Этот падла Саид вырезал все его семьи, даже девочек! Пусть режет своего Саида, падлу, и всех его родственников, или как там у них положено. И потом, у Софочки любовь…

Яков Соломонович вздохнул. Любовь у Софочки – это дело серьезное, правда, слишком уж частое. А если Софочку оторвать от мужчины, она и вены себе порезать может, и таблеток наглотаться. Уже неоднократно этим занималась, правда, ее всегда спасали. А Яков Соломонович, по его собственному признанию, уже несколько подустал за свою долгую жизнь спасать Софочку. Да и Софочка его не простит, если он сдаст Карена. Надо просто надеяться, что или Карен от нее вскоре сбежит, или он сам Софочке надоест.

А пока они обосновались в квартире Якова Соломоновича, потому что, по словам Софочки, Каренчику незачем лишний раз рисковать, выходя на улицу, чтобы перебраться в квартиру Софочки. Да и к Софочке из-за Левочки кто-то из органов прийти может. Яков Соломонович взял необходимые вещи и поехал в квартиру сестры. Любовнички остались у него.