Восход над Шалмари - Андрей Имранов

– Так что же мне делать? Если это не заклинание…

– Ну я не могу со всей уверенностью утверждать, что это не заклинание. Энергетическая структура самого человека очень сложна, и в ней можно запрятать сотни заклинаний, которые совершенно не будут заметны с первого взгляда. Знаете что, – Арсеньев подошел к двери, – сам я, признаюсь честно, небольшой специалист в тонких структурах, но у нас в институте работает совершенно выдающийся человек. Виктор Исаакович Шнейдер, не слыхали?

Семен отрицательно покачал головой.

– Без малейшего преувеличения величайший ученый. На таких, как он, держится вся мировая наука. Если кто и может вам помочь, то это, несомненно, Виктор Исаакович. Он работает допоздна, так что мы наверняка его застанем.

Воспрянувший духом Семен пошел к выходу. Арсеньев приоткрыл дверь, но вдруг остановился и повернулся к Семену.

– Тут еще такой момент, – произнес он тоном пониже. – Прошу вас, не упоминайте при нем слов «магия», «заклинания» и им подобных. Употребляйте термины вида «командные энергетические структуры», «физика энергетических связей», «тонкая энергетика» и прочие. Понимаете, он ученый старой закалки, из тех еще времен, и если не хотите нарваться на гневную полуторачасовую лекцию…

– Понял, – улыбнулся Семен, – не буду упоминать.

– Тогда пойдемте.

Они вышли в коридор, Арсеньев захлопнул дверь, и Семен пошел за ним куда-то, очень скоро запутавшись в переходах и лестницах. Прошли мимо основательно выглядящей черной двери с барашком, наподобие тех, что ставят в подводных лодках. На двери значилось «Блок „Гамма“ и чуть меньшим шрифтом – „Опасно для жизни! Вход без допуска строго запрещен!“. Но Семена заинтересовала не столько дверь с надписью, сколько то, что небольшая выемка, в которой находилась дверь, была буквально затянута мельчайшей и сложнейшей сеткой какого-то заклинания, а может, и десятка заклинаний. А в коридоре рядом с дверью, на табуретке, сидел крепко сбитый парень в камуфляже. Увидев идущих, он вскочил и вытянулся. Арсеньев кивнул охраннику и пошел дальше. Семен шел за ним, удивленно оглядываясь.

– Лаборатория, – пояснил Арсеньев, заметив интерес Семена, – там наиболее опасные эксперименты проводятся. Структуру на двери видели?

Семен кивнул:

– Впечатляет.

– Защита. Теоретически очень мало вещей существует на свете, которые могли бы ее прорвать. И если что-то в блоке произойдет, мы будем уверены, что происшествие локализовано пределами блока. Хотя, конечно же, пусть лучше этого никогда не случится.

«Интересно, – подумал Семен, – а почему же тогда защита не с той, а с этой стороны двери?» У него сложилось впечатление, что структура защищает скорее блок от вторжения снаружи, чем институт от вторжения из блока.

– А охрана? – спросил Семен.

Арсеньев остановился и повернулся к Семену. Поморщился.

– Это нововведение. После недавних событий. Совет института настоял: опасаются, понимаете ли, всяких пришельцев. Но мы пришли. Заходите, – и открыл дверь, пропуская Семена.

Светило науки выглядело совсем не так, как представлял себе Семен. Если бы ему показали этого человека на улице и спросили его мнение, Семен, не колеблясь, ответил бы: отставной военный. И, подумав, добавил бы: в чине не меньше полковника. Виктор Исаакович был высок, статен, широкоплеч, седой ежик волос и орлиный взгляд довершали картину. Вдобавок великий ученый обладал зычным командирским голосом:

– Вот! – воскликнул он, обращаясь к Арсеньеву. – Славно, что вы сами заглянули. Я как раз хотел идти к вам с серьезнейшим разговором по поводу хозчасти. На мой взгляд, то, что творится, это просто возмутительно!

Арсеньев, как показалось Семену, с трудом удержался от страдальческой гримасы.

– Виктор Исаакович, – произнес он голосом, преисполненным терпения, – я в курсе ваших трений с завхозом, в самое ближайшее время мы соберемся и, поверьте, обязательно обсудим все наболевшие вопросы. Но сейчас я к вам совсем по другому поводу: у нашего сотрудника (Арсеньев подтолкнул Семена в спину) возникли некоторые проблемы, и мы подумали, что вы могли бы ему помочь.

Виктор Исаакович словно бы и не слышал последнего предложения:

– Я бы желал получить определение термина «ближайшее время» в вашей интерпретации. Ваше «ближайшее время» тянется уже третий месяц, и это при том, что только в сентябре я шесть раз…

– Прошу прощения, господа, у меня неотложное дело, я вынужден вас покинуть. Виктор Исаакович, мы обязательно продолжим наш разговор, – и Арсеньев ударился в паническое бегство.

Виктор Исаакович горделивым взглядом оглядел поле выигранной битвы и объявил захлопнувшейся двери:

– Бездельник! – после чего обернулся к Семену: – Ну-с, молодой человек, и что у вас за проблема такая?

Семен коротко, не вдаваясь в подробности, объяснил. Не хотелось рассказывать все еще раз, хотя Семен и чувствовал, что придется. Но, против ожиданий, Виктор Исаакович не стал ничего спрашивать, только хмыкнул и, слегка прищурившись, уставился Семену в область шеи. Непонятно, что он там увидел, но что-то явно разглядел: опять хмыкнул и попросил:

– А повернитесь-ка… занятно… вот как, стало быть.

Семен вдруг ощутил неожиданную слабость.

– Чувствуете что-нибудь? – поинтересовался Виктор Исаакович из-за спины.

– Ага, – честно ответил Семен, – голова кружится.

Неприятные ощущения тут же закончились.

– Ну что же, все ясно с вами.

Семен обернулся. Виктор Исаакович стоял, прислонившись к письменному столу, и с любопытством смотрел на Семена.

– Все ясно? – с надеждой переспросил Семен.

– Все ясно и одновременно ничего не понятно. Ясно происхождение ваших неприятностей: некто потратил немало сил, слегка модифицировав вашу собственную тонкую структуру. Непонятно другое, зачем это было вообще сделано.

Семен удивленно поднял брови, но ничего спросить не успел.

– Вполне возможно, что упомянутый некто просто имел желание уничтожить вас как личность, что, несомненно, и произошло бы в ближайшие два-три дня, даже несмотря на вашу догадку насчет снотворного. Непонятно другое: почему некто выбрал именно этот способ достижения цели. Вы как в этом, – Виктор Исаакович небрежным движением руки сотворил энергетический куб, как в учебнике, – разбираетесь?

– Самые азы, – ответил Семен.

– Понятно. Вообще говоря, причин вживить какую-либо структуру непосредственно в энергетику человека может быть всего две: обеспечить той постоянную подпитку и затруднить ее снятие, поскольку такая структура намного тяжелее снимается, чем простая.

– А может, именно это… – начал было Семен, но Виктор Исаакович перебил: