Эти земли полны волшебства - Татьяна Мельникова

— Он не расскажет…

— Понятно.

Феерина сделала еще глоток из своей чашки.

— Ты глуп, Гриф. Хоть ты и неплохой маг, но твои поиски ослепили тебя. Ты мечешься от одного колдуна к другому в надежде, что они что-то скажут тебе. Тебе указывают, куда идти, дарят попугаев, держат в неизвестности. А сам ты чего хочешь? Иди один и задавай все вопросы только себе.

Это был довольно непонятный разговор, учитывая, что собеседники почти не были знакомы друг с другом. Гриф чувствовал себя так, будто чем-то сильно навредил строгой фее. А Феерина думала о том, что ее племянница слишком доверчива и дружелюбна. В ее дом может кто угодно прийти, и каждый найдет там теплый прием. Брр, как это неосмотрительно!

Феерина передернула плечами, будто от холода. Ну что ж, этот Гриф не опасен, и с ним можно договориться. Теперь осталось понять, как искать Чаромиру. Неожиданно Гриф предложил неплохую идею.

— Феерина, если мы хотим найти вашу племянницу, нам нужно держаться вместе. Начать поиск мы могли бы от ее дома. Наверняка вы владеете магией перемещения и сможете оказаться здесь. Один я пока не нахожу никаких зацепок.

— Ты прав. К вечеру жди меня.

И картинка на блюдце исчезла. Теперь это было обычное блюдце, на котором лежало яблоко. Надо сказать, Феерина умела быстро принимать решения и не тратила свое время на долгие прощания.

Гриф стал ждать. Чтобы отвлечься, он решил приготовить какой-нибудь простой обед. Жизнь у Мюрлы не прошла для крауда бесследно: если раньше он мог не есть сутками, занимаясь чем-то интересным, то теперь время завтрака, обеда и ужина стало для него крайне важным. Кроме того, наблюдая за Мюрлой, Гриф научился многим кулинарным премудростям. Он и подумать не мог, что из обыкновенных продуктов можно приготовить столько вкусной еды! Да и нельзя сказать, что раньше его очень интересовала еда… Но теперь съесть что-то вкусное и выпить чашку ароматного чая стало для Грифа приятной повседневной привычкой.

Помешивая в котелке чечевицу, Гриф думал о Мюрле и Крессе. Интересно, что они делают сейчас? О чем разговаривают? Гриф поймал себя на том, что он улыбается, вспоминая свою жизнь на лесной опушке. А может он уже начал скучать? Кто знает, это было слишком не знакомое ему чувство…

На сковородке шипел и скручивался бекон, засохший хлеб пришлось снова сделать мягким только магией. Время тянулось медленно, как бывает всегда, когда чего-то очень ждешь. Приближался вечер, Гриф прислушивался и старался не пропустить появление феи. За окном было тихо, деревья стояли, покрытые снегом, ветра не было. День потихоньку клонился к завершению, становилось пасмурно, небо казалось выцветшим и бездонным. Гриф раскладывал чечевицу с беконом на тарелке и пытался угадать, каким образом Феерина сможет так быстро добраться к нему. Наверняка она знает не один способ…

Разделавшись с едой, Гриф отправился на чердак рассматривать книги Чаромиры. В основном, справочники по лечению травами, немного о духах леса, немного о болотной магии… Чьи-то рукописи и тетрадки с рецептами на все случаи жизни, которые переписала откуда-то сама Чаромира. Одна потрепанная старая тетрадь привлекла внимание Грифа. Она как будто сама просилась к нему в руки, выделяясь на полке своим плетеным корешком, грубой плотной бумагой и обложкой, раскрашенной вручную.

Внутри на страницах было много гербария — повсюду крошились сухие листья, цветы и стебли, которые были приклеены сюда много лет назад. Гербарий сопровождался короткими записями об использовании и свойствах того или иного растения. Страница за страницей Грифу на глаза попадались знаки и символы природной магии, короткие замечания Чаромиры о болотах, схематичные рисунки и рецепты каких-то зелий. Вроде бы ничего примечательного, но выпускать из рук эту удивительную находку не хотелось.

Гриф медленно и аккуратно листал тетрадь, стараясь не повредить листы, некоторые из которых рассыпались под пальцами. На последней странице был рисунок большого черного ворона с серебристыми крыльями, который сопровождался записью Чаромиры: «Черные вороны, больше обычных, стоят на страже границ миров. Если нарушился баланс — прилетают, могут забрать с собой. Они тоже духи, но не природные, а духи-хранители. Хедль говорит, что они опасны, если не знать, как с ними вести себя».

Гриф перечитал запись несколько раз. Чаромира пишет о Хедле! Нет, Гриф знал, что они знакомы, Кресс рассказывал ему об этом. Но его почему-то поразило, что Чаромира упомянула Хедля в своих записях. Возникало ощущение, что она записывала за ним как ученица за учителем. Гриф закрыл глаза, сосредоточился и положил ладонь на страницу с записью. Он почувствовал тревогу, отчаянные попытки найти ответ, желание убежать и начать все с начала. Эти чувства так захватили его, что пришлось сделать усилие, чтобы выйти из того состояния, в котором Чаромира когда-то писала эту страницу.

Интересно, чего она боялась? Эти вороны являлись ей, или произошло что-то другое? В любом случае, Чаромира столкнулась тогда с какой-то серьезной ситуацией и искала выход из нее. А может, Феерина знает что-то об этом?

Гриф глубоко вдохнул. Он чувствовал, что нашел что-то важное, что поможет им в поисках колдуньи. В комнате становилось темно, вечер уже вступил в свои права. Голубоватые сумерки мешали дальше рассматривать полки с книгами и рукописями. Гриф решил выйти из дома, подышать воздухом и привести в порядок мысли.

Он со скрипом открыл тяжелую дверь и только сейчас с удивлением и небольшим испугом обнаружил, что все это время она не была заперта. Оказывается, он так и не закрылся на засов, когда пришел сюда. Выйдя на крыльцо, Гриф поднял глаза и посмотрел в темнеющее небо. Сонные снежинки покачиваясь медленно летели вниз. Они падали Грифу на лицо, он улыбался в ответ. Воздух был влажным и приятным, дышалось легко, на душе становилось спокойно. Гриф вновь подумал о Мюрле и Крессе. Наверняка пекут там какое-нибудь печенье с приближением вечера. Болтают о чем-нибудь, заваривают чай с сухими летними травами. Интересно, они вспоминают его?

После того, как Гриф покинул свою скалу, с ним столько всего произошло! Он и не думал, что мир так разнообразен, жил себе уединенно, почти ни с кем не общался, изучал стихию воздуха, упражнялся в управлении ветром. Нравилась ли ему такая жизнь? Не вполне. В глубине души Грифу начинало надоедать такое однообразие. Он долго в этом себе не признавался, но все больше терял интерес к своим ежедневным делам и задачам. Они казались ему надуманными и неестественными. Он по привычке продолжал жить ту жизнь, которую создал себе и считал верной, а