Дама исчезает - Агата Кристи

Таппенс поднялась со стула. Ей казалось, что сейчас ей снится какой-то сумасшедший сон.

— Надо запереть дверь, — сказала старушка. Затем она повела Таппенс по каким-то лестницам и переходам наверх. Внезапно миссис Ланкастер нажала на какую-то кнопку и перед ними открылась дверь в уютную комнату с камином, украшенным полочкой с фарфоровыми птичками.

Но на этом чудеса не закончились.

Миссис Ланкастер взяла среднюю фигурку и потянула ее на себя. Раздался щелчок. Камин плавно отошел в сторону. Перед взором Таппенс открылась небольшая комнатка.

— Они называли ее монашеской кельей, — объяснила миссис Ланкастер, — но никаких монахов тут никогда не было. Я тут живу.

Они очутились в уютной комнате с окнами, смотревшими на холмы.

— Вам нравится? Милая комната. Я тут жила, когда была молоденькой девушкой.

— Правда?

— Это несчастливый дом… Правильно говорили, что он приносит несчастье. Осторожность не помешает.

Она толкнула дверь. Проход закрылся.

— Наверное, все эти тайники были сделаны, когда дом стали использовать для укрытия краденных товаров, — заметила Таппенс.

— Здесь очень много всяких изменений, — сказала миссис Ланкастер, пригласив свою спутницу сесть.

— Вы любите высокие или низкие стулья? Я предпочитаю такие, с которых легко встать. У меня ревматизм. Кстати, почему вы здесь? Наверное, подумали, что тут находится труп ребенка. Какой абсурд!

— Я тоже так думаю…

— Людям все это нравится только в молодости. Кажется интересным играть в полицейских и преступников. Авантюризм, ограбления, вооруженные нападения… Все это интересно только в юности. Я сквозь это прошла. Поверьте мне!

Дотронувшись до колена Таппенс, она опять повторила:

— В свое время мне было интересно выходить сухой из воды, увлекаться такими вещами, но потом надоело. Если дело хорошо организовано, то воровство превращается в скучное ремесло.

— Вы имеете в виду миссис Джонсон, или мисс Блай?

— Для меня она Нелли Блай, хоть называется порой «миссис Джонсон». Эта старая дева и замужем никогда не была!

Внизу послышался стук в дверь.

— Наверное, это вернулись Перри. Никак не думала, что они так скоро вернутся! — сказала миссис Ланкастер.

Стук продолжался.

— Мне кажется, их надо впустить! — сказала Таппенс.

— И не подумаю! Не люблю, когда люди вмешиваются в мои личные дела. Тут так уютно! Почему нам тут не остаться! Теперь они кричат под окнами. Выгляните наружу, чтобы узнать, кто это.

— Это мистер Перри. Он громко кричит: «Джулия!», «Джулия!»

— Терпеть не могу, когда такие типы, как Эйлис Перри, зовут меня по имени. Но вы не тревожьтесь, дорогая. Они нам не помешают, мы сможем продолжить нашу беседу. Я могу вам многое рассказать про себя. Моя жизнь всегда была полна приключений. Мне даже хотелось написать мемуары. Я была связана с преступной деятельностью, росла капризной и своевольной девицей, связалась с бандитами. Правда, сейчас модно их называть гангстерами. Многие из них были гнусными типами, но встречались и более-менее обаятельные личности. Вы не верите мне? Но это правда!

— Мисс Блай?

— Она не имела никакого отношения к преступлениям. Все это не для нее. Это такая богобоязненная ханжа! Стопроцентная добродетель! Но ведь можно по-разному использовать религию. Надеюсь, вы об этом знаете?

— Я слышала, что существуют религиозные секты, — подтвердила Таппенс.

— Это для рядовых, но есть избранники, которые получают указания свыше. Вам ясно, что я имею в виду?

— Не совсем, — призналась Таппенс.

— Мы не пустим сюда Перри, пока… пока я не расскажу, что это такое. Не бойтесь меня. Это все естественно и безболезненно. Вы не почувствуете боли, просто уснете…

Посмотрев на миссис Ланкастер, Таппенс вскочила и бросилась к двери.

— Вы отсюда не выйдете, — сказала, хихикая, старуха. — Надо знать, как привести в действие механизм. Лишь я знаю, как это сделать. Мне известны все секреты этого дома, потому что я жила здесь в детстве с бандой преступников. Потом я ушла… У меня был ребенок… Я убила его во искупление своих грехов. Я была танцовщицей. Видите, как я выглядела? Посмотрите на портрет!

Таппенс исполнила ее просьбу. На стене висела картина. Она изображала девушку в костюме из белых лепестков. Внизу была надпись: «Водяная лилия».

— Это была моя лучшая работа. Так все говорили.

Таппенс снова уселась на стул. Ей давно уже стало страшно. Она вспомнила, что такое же чувство возникло у нее тогда, когда миссис Ланкастер ее спросила: «Это было ваше бедное дитя?» Теперь она ощутила тот же страх, глядя на усмехающееся лицо старой женщины.

— Я подчиняюсь сигналам свыше. На земле должны существовать агенты разрушения. Я стала им. Детки уходили безгрешными. Я их посылала на небеса, пока они оставались невинными. Я всегда любила детишек. Своих у меня не было. Возможно, из-за того, что я сделала. Вы понимаете меня?

— Нет, — сказала Таппенс.

— Я думала, что вам все известно. Рядом с нами жил доктор, он пообещал освободить меня от ребенка. Мне было всего семнадцать лет. Он это сделал, а мне потом все время казалось, что ребенок со мной. Мне снились сны. Ребенок сказал, что ему скучно, он захотел иметь товарищей. Это была девочка. Я уверена, что была девочка. Я решила подарить ему других детей. Я получила распоряжение. Потом я вышла замуж. Я надеялась, что у меня будут дети. Мой муж тоже мечтал об этом, но на мне лежало проклятие. Детей не было. Я должна была заплатить за убийство своего ребенка — ведь это было убийство — новыми жертвоприношениями. Я подбирала компанию моей девочке. Она все увеличивалась!

Миссис Ланкастер снова наклонилась к Таппенс.

— Я так была счастлива! Я посылала детей прямо в рай! Все, кто об этом узнавал, должны были умереть, чтобы я выполняла свою миссию. Они не должны были мне мешать! Вам ясно?

— Не совсем…

— Нет, вы все знали. Я поняла это по вашему лицу еще там, в приюте. Вы мать одного из детей, что был убит. Если бы вы приехали еще раз, я бы угостила вас стаканом молока. Обычно я использую молоко. Реже какао. Никто не должен знать обо мне правду!

Она подошла к шкафу, стоявшему в углу, и открыла дверцу.

— Так было и с миссис Моуди? — спросила Таппенс.

— Вы и про нее знаете? У нее не было детей. Она работала костюмершей в нашем театре и узнала меня. Пришлось ее убрать!

Подойдя к Таппенс, миссис Ланкастер протянула ей неожиданно стакан молока:

— Возьмите и выпейте!

Таппенс вскочила. Подбежав к окну, она выбила стулом стекло и позвала:

— На помощь! На помощь!

Миссис Ланкастер смеялась, наблюдая эту сцену:

— Как вы глупы! Дверь закрыта, стена ограждает вас от выхода. Надо все долго ломать. К тому же есть и другие способы… Не обязательно молоко… Правда, молоко проще всего. Миссис Моуди я подсыпала морфий в какао. Она его очень любила.

— А где вы его брали?

— Это было просто. Я жила когда-то с одним человеком, у которого был рак. Он имел огромные запасы морфия. Наркотиками этими распоряжалась я. У меня и сейчас хороший запас.

Она снова протянула Таппенс стакан.

— Выпейте! Это проще всего. Иначе… Боже! Куда я его засунула?

Таппенс снова закричала: «Помогите!», но на берегу канала никого не было видно.

Миссис Ланкастер усиленно что-то искала:

— Где же он? A-а! В моем мешке для вязанья!

Приближаясь к Таппенс, старуха бормотала:

— Какая же вы дура, если предпочитаете это…

Она вцепилась левой рукой в плечо женщины. В правой руке, которую миссис Ланкастер прятала до этого за спиной, блеснул острый стилет. Таппенс не испугалась, ей казалось, что она легко справится с этой немощной на вид старухой. Но потом она подумала о том, что и сама она уже не так молода, как раньше. К тому же, как она слышала, безумные люди обладают всегда большой физической силой.

Лезвие все ближе подбиралось к ней. Таппенс вскрикнула. Снизу послышался шум. Казалось, кто-то пытается высадить окно или дверь.

Она не надеялась на помощь извне. Ведь надо знать секрет этой комнаты. В нее не смогут попасть…

Таппенс просто отбивала атаки старухи, которая казалась теперь гораздо крупнее. Лицо миссис Ланкастер все еще продолжало улыбаться, но на нем читалось и откровенное наслаждение.

— Кэт-убийца! — крикнула Таппенс.

— Вы знаете мое прозвище? Но теперь оно мне не подходит. Я стала оружием божьим. Это по его воле я должна вас убить. Почему вы сопротивляетесь? Я должна выполнить свой долг!

Таппенс оказалась прижатой к стене огромным креслом. Миссис Ланкастер уже занесла над нею свой нож. Таппенс было трудно даже пошевелиться. Она старалась напрячь все свои силы и не паниковать.

Ее снова обуял страх, как раньше в приюте. То было первое предупреждение, но она его неверно истолковала.