Алмон - Галина Полынская

— Где она сейчас?

— На Марсе, во Дворце.

— Во Дворце?

— Она там не по своему желанию.

— Ее необходимо привезти на Сатурн. Нет в мире места лучше Сатурна, ей здесь понравится. Она должна узнать, что у нее есть брат, есть вся наша семья. Сократ, а как ты думаешь…

Но Сократ уже крепко спал, уютно утонув в подушках. Леброн укрыл его краем одеяла, погасил ночник, устроился под боком толстяка и вскоре задремал, согретый его знакомым с детства теплом.

Тихонько шелестели брызги восьмиугольного фонтана в центре прохладной травянисто-зеленой залы. Георг сидел в кресле у самой воды, поставив бокал на белый каменный край с зелеными жилками. Хозяин Системы Бич расположился в кресле напротив, его тело терялось в волнах черной одежды, виднелись лишь худые, будто вырезанные из бумаги руки с непомерно длинными пальцами, тонкая шея и продолговатая лысая голова. Его лысый череп, обтянутый пергаментной кожей, вздувался венами и узлами, почти безгубый рот едва различался, заострялись полупрозрачные уши. На белой маске лица зияли огромные черные глаза, казалось, нечто темное и вязкое плещется в прорезях… Георг курил. Слова Патриция медленно, тяжело плыли в сизоватых дымных полосах.

— Что с тобой происходит? — Снекторн пил густую прозрачную жидкость, привезенную с собой.

— Просто слабость после приступа, еще не восстановился.

— Ты так и не выяснил, что это за приступы?

— Какая разница? — Патриций усмехнулся, поднимая на Снекторна взгляд непрозрачно голубых глаз.

Снекторн укоризненно покачал головой.

— Неужели тебе все равно?

— В общем, да.

— Но ведь это не правильно, ты же страдаешь.

— Снекторн, для меня одним страданием больше, одним меньше — существенной роли не играет. — Улыбка Патриция стала живее и ярче. — Я давно перестал прислушиваться ко всем своим мучениям, тем более отслеживать их причины и последствия. Когда ты добровольно не становишься рабом своей боли, она теряет над тобою власть.

— А ты не берешь во внимание, что эти приступы могут быть опасны?

— Ну, допустим, возьму во внимание, а дальше что? Тут-то они меня и раздавят окончательно.

Патриций замолчал, разглядывая перстень на безымянном пальце.

— Может тебе уехать куда-нибудь на время? — не зная, что предложить, сказал Снекторн.

— Куда, например?

— Да хоть бы в Бич, давно ты у меня не бывал.

— И что я там нового увижу?

— Одна звезда вот-вот должна взорваться, со всех ближайших Систем соберутся посмотреть…

На губах Патриция возникла кривая ухмылка.

— Понимаю, тебе это не интересно, — тяжело вздохнул Снекторн. — Но ты только скажи, только намекни, чем я могу тебя увлечь? Заинтересовать? Развлечь? Я все сделаю.

— С чего ты взял, что я вообще нуждаюсь в развлечениях?

— Да потому что тебе скучно! Тебе надо куда-нибудь съездить…

— Куда, Снекторн, куда? — Патриций встал и принялся мерить шагами залу. — Куда я смогу выбраться из своей тюрьмы? — Он ударил себя кулаком в солнечное сплетение. — Из своей личной тюрьмы, которая всегда со мной? И весь остальной мир, Снекторн, это тоже тюрьма, аккуратно разделенная на клетки! Я слишком хорошо знаком с ее архитектурой, чтобы питать иллюзии!

— Твоя беда в том, что ты всемогущ! — Снекторн тоже поднялся и стал ходить вокруг бассейна. — Ты находишься на такой вершине, откуда можно только падать!

— Я далеко не все могу…

— Это ты сам себе придумал, чтобы твое всемогущество окончательно тебя не задушило! Но, вынужден тебя огорчить, это не так! А, между прочим, всемогущество — страшная вещь! Как ты мог допустить, чтобы с тобой случилось такое?

Патриций остановился и посмотрел на Снекторна с озадаченностью во взгляде.

— Тебе не кажется, что ты глупости говоришь? У меня, почему-то сложилось такое впечатление.

— Может быть, — он подставил ладонь каплям фонтана и охладил лоб. — В запальчивости я порою не логичен. Пойми, я беспокоюсь о тебе и хочу хоть как-то, хоть в чем-то быть тебе полезен.

— Ты оставил свои дела, свою Систему и примчался по первому зову, чтобы просто поговорить со мной. И большего не нужно.

Ближе к обеду Леброн попробовал разбудить Сократа.

— Отстань, — пробормотал толстяк, пряча голову под подушку, — отстань, а то покусаю!

Завязав потуже широкий пояс сиреневого одеяния, напоминавшего просторный длинный халат, Леброн раздвинул шторы и посмотрел в окно, выходящее в сад. Солнечные лучи щедро вызолотили цветущие деревья и богатую зелень кустарников. И так ему захотелось выйти на воздух, согреться в ласковых солнечных объятиях, что Леброн на свой страх и риск снова попытался добудиться Сократа.

— Ну что тебе надо от меня, монстрище? — сердито пробубнил толстяк, пытаясь отвоевать одеяло, которое Леброн упорно стаскивал с него.

— Вставай, просыпайся, — тормошил его юноша, — пойдем в сад погуляем.

— Найди себе девушку и погуляй с ней! И не тронь мою подушку!

— Сократ, ну, пожалуйста, — Леброн присел на край кровати. — Мне нужно на воздух, но я не хочу идти один. Пойдем со мной.

Толстяк сурово взглянул на печальное лицо Леброна, широко зевнул и без особого рвения стал выбираться из кровати. Его всклокоченные волосы торчали во все стороны, рубашка и штаны безнадежно измялись.

— Одевайся! — бросил он и поплелся в ванную комнату.

Леброн помчался в гардеробную, выбрал простой прогулочный костюм, и когда толстяк выполз из ванной, уже поджидал его в полной готовности.

В Деревянной Столовой царило молчание. Ластения смотрела в свою нетронутую тарелку, обдумывая услышанное. Аргон с Олавией ждали ее слова.

— Думаю, не имеет никакого значения, родной он нам по крови или не родной, — наконец произнесла девушка, — но это должно остаться тайной нашей семьи.

— Разумеется, — кивнул Аргон, — если все откроется, невозможно будет предсказать всех последствий.

— А как сам Леброн отнесся к этой новости?

— Ему требуется время, чтобы осознать и примириться.

Сад благоухал летним цветением и щебетал пестрыми птицами. Леброн шагал по тенистой тропинке, следом плелся зевающий Сократ. Мысли юноши витали далеко от Сатурна, перед ним снова и снова возникал образ девушки с золотистыми волосами и глазами редчайшего цвета…

Вспомнился тот день, когда он увидел ее впервые. Аргон взял Леброна на прием к лунным королям, так юноша впервые в жизни оказался на Луне. Как же его поразила красота этого маленького мира! Необычной архитектуры, словно целиком отлитый из серебра дворец правительства Луны, окружали тонкие гибкие деревья. На их голых ветвях покачивались крупные голубые и пепельно-розовые цветы, похожие на удивленно и радостно распахнутые глаза. Столы для гостей расставили прямо в саду на бледно-голубой матово светящейся площадке, огороженной едва заметной серебряной оградкой, исчезающей в темно-синей траве. В кронах деревьев прятались фонарики, огни больших фонарей, приглушенные ажурными плафонами, отбрасывали легкие тени на лица гостей. До начала ужина Леброн вышел побродить по королевскому парку, — после яркого Сатурна, серебристый призрачный лунный мир казался таинственным, заповедным чудом.