Котёнок выпускает когти - Юрий Артемьев

Иду запутанным длинным маршрутом. Даже слишком длинным. Таким, что даже замёрз по дороге. Но хорошо, что всё кончается хорошо. В интернат вернулся, как ни в чём не бывало. Всем было всё равно. Многие шлялись туда-сюда по своим очень важным детским делам. Зайдя в туалет, скинул пальто. Ещё раз тщательно отмыл руки с хозяйственным мылом. Снова осмотрел рукава пальто. Нет. Всё чисто. Ни капельки.

Вернувшись в комнату, ни с кем не общаясь, разделся и лёг спать. Заснул почти сразу. Странно. Спал спокойно. Без сновидений. Это был длинный, очень длинный день. Но и он закончился.

Глава 15

О том, что директриса навернулась со ступенек лестницы и свернула шею, стало известно только после новогодних праздников.

Кто-то встретил это сообщение с нескрываемой радостью. Кто-то язвительно шутил. Но большинство эту новость восприняло безразлично. Ну, умерла, и умерла… Я был среди тех, кому было всё равно. По крайней мере, с виду…

Исчезновение Короля и его прихлебателей было тоже практически незаметно из-за того, что за прошедшую неделю в школе-интернате пропало ещё несколько человек. Кто и куда свалил на новогодние каникулы из ненавистных стен «любимой» школы, я не знаю. Может кто в родные края подался, а может загулял… Кто их разберёт этих школьников… В основном исчезли те, кто постарше.

А это значит, что ни утопленника Толстого, ни задушенных молодых пидорков ещё никто не обнаружил. Ну и ладненько. Так даже лучше будет.

Я тоже хотел свалить отсюда куда подальше, но передумал… А, действительно, куда валить? Меня никто нигде не ждёт. Я, конечно, хочу уйти отсюда, но надо бы подготовиться. И я занялся тщательной подготовкой. Ещё до того, как стало известно о гибели директрисы, я взяв с собой пустой портфель, снова проник в директорский кабинет. Первым делом, используя стыренные ключи, я забрался в её сейф. Ну как сейф? Просто очень большой металлический шкаф стоящий в углу кабинета. Там были все наши документы. Личные дела, свидетельства о рождении и всякие справки. Нашёл своё личное дело. Забрал, не читая. Покопался в других бумагах… Нашёл, кстати, дела тех, кто ещё раньше сбежал из интерната и больше сюда не вернулся. Эти дела лежали в отдельной стопке. Полистав, взял с собой несколько дел девчонок моего возраста и старше. Деньги, лежащие в отдельной секции несгораемого шкафа, я сначала брать не хотел. Палево. Но, потом, подумал, подумал… И отщипнул, не считая, часть десятирублёвых купюр. Если и хватятся, то спишут на погибшую директрису. Типа недостача. А мне деньги скоро очень пригодятся. Прихватил в придачу бутылку с коньяком, сдобренную волшебным порошком.

* * *

Незаметно покинув кабинет директора, я удалился с портфелем, набитым бумагами. В жилой корпус я не пошёл, а сразу же покинул интернат. Через дыру в заборе я выбрался за территорию школы и устроился на лежащем в кустах брёвнышке. Уютное местечко, особенно летом. Здесь в тёплое время года постоянно присутствовали мужики, распивающие на троих или даже на двоих. Вон и стаканчик гранёный на ветке висит, слегка поблёскивая в лучах скупого январского солнышка. Я стал пролистывать дела пропавших девочек. Некоторые сразу рвал и складывал в кучку, на том месте, где чернело, сквозь вчера выпавший снег, старое костровое место. Одно из дел меня сильно заинтересовало. Александра Павловна Котова. 1954 года рождения. Очень уж больно имя с фамилией подходящее. Саша Котова. Почти как у меня в прошлой жизни. Только женского рода.

Родилась Александра в маленьком городе Пучеж в Ивановской области 14 ноября 1954 года. В графе отец — прочерк. Отчество видимо со слов матери, которая умерла через пять лет после рождения Александры уже в Москве. Справка о смерти тоже имелась в деле. Судя по всему, попала под машину или под трамвай. В документах про это написано расплывчато. Что-то про дорожно-транспортное происшествие. Но машина обычно редко отделяет руки-ноги от тела. А там упоминалось именно об ампутации нижних конечностей. Возможно, что и жилплощадь какая имелась. Но на это вряд ли можно было рассчитывать в Советском Союзе. Здесь всё принадлежит государству. Но я и не претендую пока. Пока… Сведений о других родственниках в личном деле не имелось. Ну, что же, история запутанная. А вот воспользоваться свидетельством можно попробовать. Так… Мне, ну то есть Инге, сейчас почти тринадцать. В апреле исполнится. А Саше уже исполнилось пятнадцать лет. А в этом уже наступившем 1970-м, осенью в ноябре ей исполнится шестнадцать. Ну, а в шестнадцать уже выдают паспорт. Правда, я мелковата для пятнадцати-шестнадцати лет. Но можно это будет списать на болезнь. Вон шрамов на полживота. И на спине тоже есть в районе поясницы. Справки-то у меня есть, но на имя Инги Котти, а теперь надо бы заморочиться справками на имя Александры Котовой. Ну, что же… Придётся понадеяться, что в это счастливое время при отсутствии компьютеров и интернета, можно как-то обойти все эти нюансы.

Так… Эту папочку откладываю отдельно. Листаю остальные… Ничего подходящего не нахожу. Все лишние бумажки летят в то место, где когда-то уже был костерок. Достаю спички. Ага. Ну, какой же хулиган и без спичек в кармане. Поджигаю одну скомканную бумажку, другую. И вот уже полыхает небольшой костерок на фоне снежного пейзажа. Полыхает ярко, но и прогорает быстро. Ворошу палочкой пепел от сгоревших бумаг, стараясь, чтобы прогорело всё без остатка. Поливаю всё коньяком из бутылки… Хотя вряд ли какой Шерлок Холмс будет рыться в этом пепле, отыскивая доказательства великого преступления века.

Остались у меня только папки Котовой и Котти. И ту и другую я осторожно возвращаю на место, в сейф уже погибшей директрисы. Свою папку там, где все дела моего класса, а папку Александры в стопку с пропавшими учениками. Я только изъял свидетельство о рождении Инги на всякий случай. А из папки Котовой изъял кроме свидетельства о рождении ещё и аттестат о восьмилетнем образовании и справку о смерти её матери. Кстати, Саша Котова оказалась неисправимой троечницей. Только пара отметок «хорошо» по пению и литературе. Ни одной отметки «отлично» не присутствовало списке предметов. Остальные все «удовлетворительно». И к тому же, несмотря на то, что в комсомол сейчас принимают с 14 лет, в личном деле Александры в строке «член ВЛКСМ» стоял прочерк. Вот и ладно. Мне и так сойдёт.

* * *

Прошло ещё два месяца. Снег уже стал терять свою зимнюю белизну. Ближе к апрелю солнышко уже было ярче