Время в моей власти. Том I: «Россия идет» - Геннадий Иванович Атаманов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да еще организованный развал всего и вся, страшеннейший дефицит всего и вся (талоны, даже в столицах! – на водку, лапшу и прочее). (При этом – 500 тысяч долларов в коробке из-под ксерокса – был такой скандал; вот это "шуба" так "шуба"!).
А потом – чудесное "спасение" всех нас.
И вновь к Троцкому: организация гражданской войны, страшное ограбление страны (золото, исторические, художественные ценности – потоком шли на Запад).
Когда ушел в мир иной Ленин, за Троцкого обеими руками, и всем сердцем, и "ленинским завещанием" выступила Крупская. Однако, по прямому приказу из США (хоть и шифрованному), власть пришлось уступить товарищу Сталину, который и продолжил дело Троцкого (продолжил, продолжил!): золото текло в банки за океан, промышленные заказы помогли вывести Америку из кризиса… А в российской деревне люди мёрли как мухи. А потом и планомерное уничтожение деревни началось – России как таковой… Геноцид.
А вспомним действия "младореформаторов", их вопль : "деревня – черная дыра!". Снова геноцид… Но приходилось и одиозным "младореформаторам" (по шифрованному приказу?) отходить в тень, уступать первенство то косноязычному сочинителю афоризмов, то "киндерсюрпризу"…
Словом, "демократы" всех мастей много делов натворили, но технологии ныне в ходу другие: без высылок, ледорубов, расстрелов, ГУЛАГов… Иногда, правда, до сих пор друг друга кокают (под крики о диктатуре, отсутствии свободы), но это персоны третьего ряда.
Некоторые сведения для этой заметки взяты из документального фильма "Лев Троцкий. Тайна мировой революции". (Дирекция президентских программ Российского Фонда Культуры, по заказу ГТК "Телеканал "Россия", 2007. Автор сценария – Елена Чавчавадзе, режиссер – Галина Огурная).
Я-то в своих заметках всё посмеиваюсь да посмеиваюсь, но тут вы имейте в виду : фильм – на редкость серьезный, авторами проделана огромная работа…
Понимаю : кому-то покажутся натяжкой мои сравнения "интеллектуалов-младореформаторов" – и малообразованного щелкопера-провокатора начала 20-го века, хотя и личности исторической… Ничего, документальные фильмы о "младореформаторах-демократах" еще впереди, и там, безусловно, будет показано: уровень образования "демократов" никак не влияет на уровень их морали и нравственности!
Иван Алексеевич Бунин, "Окаянные дни":
«Опять несет мокрым снегом. Гимназистки идут облепленные им – красота и радость. Особенно была хороша одна – прелестные синие глаза из-за поднятой к лицу меховой муфты… Что ждет эту молодость?».
Ждало вот что.
Как-то мне встретилось описание расстрела поэта Николая Гумилева. Вместе с ним расстреляли более 50 человек. Самого Гумилева, еще несколько взрослых людей… Остальные – собранные со всего Петербурга девушки-подростки благородного происхождения.
Штурм Зимнего, залп "Авроры"… Какой невероятной романтикой для миллионов и миллионов советских людей, на протяжении многих десятилетий, были овеяны эти слова!..
Правда, среди ленинградцев разговоры ходили всякие. Я, например, в году эдак 1980-м слышал такой рассказ. Группа матросов со своими командирами вошла в Зимний дворец через боковой вход, со стороны Адмиралтейства, а навстречу им – дивный лакей в ливрее, с подносом, а на подносе рюмочки с водочкой:
– Не желаете ли выпить, господа?..
Оказалось, неправда. Правда – в статье "Женский батальон был перепуган и пьян", опубликованной в газете "Санкт-Петербургские ведомости" 6 ноября 2001 года под рубрикой "История глазами очевидца". Статья эта – воспоминания З.Ф.Синицкого, с кратким редакционным предисловием. В октябре 1917-го Синицкий был рядовым солдатом Преображенского полка. Цитирую…
"25 октября утром я пошел в казармы запасного батальона Преображенского полка на Миллионной улице. Часов в 12 дня я уже был здесь. Солдаты батальона занимались чисткой винтовок…
Увидав меня и зная меня как члена армейского комитета, спросили, показывая по направлению к Зимнему дворцу, не знаю ли я, что там делается. Сказав им, что сейчас посмотрю, я пошел на улицу. Свернув к Зимней канавке, я увидал часового, который стоял, прислонившись к штабелю дров, на углу Эрмитажа…
Видя, что я закуриваю, он попросил у меня закурить. Раскуривая, он разговорился, сообщив, что их только вчера пригнали из Эстонии, что пост выставлен с ночи, а почему не разрешают пускать через площадь, он не знает…
Поговорив с часовым, я был вынужден вернуться, но пошел не в батальон, а в Павловские казармы, находящиеся у Марсова поля… Там я увидал штабс-капитана Дзевалтовского. Впервые я познакомился с ним летом 1917 года на фронте за Тернополем… Так вот, когда Керенский с Савинковым прибыли в егерский полк и стали агитировать за продолжение войны и за наступление, то штабс-капитан Дзевалтовский выступил и сказал, что он не будет наступать и при этом приказал своей роте сняться с передовой линии и уйти в тыл…
Увидев Дзевалтовского в Павловских казармах, я не был удивлен тем, что он ведет подготовку к штурму дворца. Я рассказал ему все то, что я увидал у Зимней канавки, и весь свой разговор с часовым. Дзевалтовский сказал мне, что часов в 8 вечера мы будем выступать, пусть к этому времени подойдут и преображенцы.
Часов в 8 вечера примерно около роты преображенцев и столько же павловцев рассыпным строем пошли по Миллионной улице по направлению Зимнего дворца. Когда подошли к Зимней канавке, то никаких часовых не встретили. Даже потом, когда брали дворец, тех солдат мы не видали, я и сейчас не знаю, куда они делись. Во время подхода к дворцу никто никакого сопротивления нам не оказывал.
К дворцу мы подошли без единого выстрела. В том месте, где дворец примыкает к Эрмитажу, находились большие металлические ворота. Здесь был въезд во двор дворца…
Когда мы подошли, ворота были закрыты изнутри. Пришлось нескольким солдатам перелезать через них и открывать их. Во время этой операции также никто сопротивления нам не оказал.
Войдя во двор дворца, мы увидали вооруженных солдат женского батальона. Всей операцией по взятию дворца руководил член РСДРП, член дивизионного комитета Г.И.Чудновский, прибывший незадолго до этого вместе с пополнением в Преображенский полк. Солдаты женского батальона были пьяны, перепуганы, перепачканы, плакали и к сопротивлению были не способны. Они безропотно становились в ряд по четыре и при полном своем вооружении отправлялись нами в Павловские казармы. Там их разоружали и отпускали по домам…
После того, как последний солдат женского батальона был удален со двора дворца, Чудновский, один, вошел в дверь, ведущую к черному ходу во дворец, приказав нам ожидать его.
В это время мы вглубь дворца
