Остров Бога - Бенджамин Нер

Бедный, бедный Остров Бога моего! Что же не дают тебе покоя народы земли!? Что их так беспокоит там, в их богатых и нищих отечествах? Не то ли, что живёшь ты вечно, и пережил их отцов и переживёшь их самих. За что они так ненавидят тебя? Ты не входил с мечом в их дома, не жёг, не насиловал, не заставлял их менять веру? За что?! Быть может за то, что всё сказанное об их судьбе и твоей, сбывается уже пять тысяч лет? Не пора ли успокоиться, братья? Не пора остановиться, времени, осталось, не так уж много. Но нет, вы никогда не сможете притормозить и оглянуться, потому что растоптали в себе Образ, «компас Господа Бога», не дававший вам заблудится, и переставший, в конце концов, показывать путь.

Не то что бы мне было жалко человечества, — сами выбрали свою дорогу, и сами отправились по ней околевать. На первый взгляд непонятен и сам парадокс, заключённый в очевидной бессмысленности этой вечной ненависти, и её необъяснимому, торжеству. Эту главу я хотел закончить словами Н.Бердяева, которого я вообще весьма ценю за глубину и не тривиальность анализа: «Русские склонны были считать себя очень слабыми и бессильными в борьбе, когда за нами стояло огромное государство с войском, жандармерией и полицией, евреев же считали очень сильными и непобедимыми в борьбе, когда они лишены были элементарных человеческих прав и преследовались».

Ненависть, вполне может быть оправданна, когда тебе причинили исключительное зло, но до христианского «всепрощения», сами христиане поднимаются редко, и по этому эту ненависть объяснит нельзя ничем, кроме как её «насланостью ». Вспомните, как Господь «наслал» казни, что бы сломить упорство Фараона? И неясно, чего это египтянин так сопротивлялся: население вымирает, скот передох, воды Нила стали кровью, вопят мухами покусанные, а он не отпускает евреев и всё тут! Сказано, что накануне «казней» «Господь ожесточил сердце фараона, и он не послушал их». (Исх.9:12).

Специально наслал «ожесточение», бессмысленное упрямство, что бы не отпускал Фараон евреев в пустыню, и все видели борьбу Справедливости и Лжи, Рабства и Свободы и что бы увидели, кто победит. Вот вам и ответ-«ожесточение сердца», глупое упорство ненавистников «народа желающего жить отдельно», необъяснимо ничем, кроме как, насланостью, «ожесточением сердец», созданным Божественной волей. Эта ненависть, кнут и узда для всех островитян, куда бы их не забрасывала судьба. Она держит их в напряжении и не даёт расслабиться никогда. Без неё Остров ждёт исчезновение и смерть. Сами ненавистники, всего-навсего, её исполнительные, заколдованные рабы. Она и есть ответ на вопрос «а для чего нужен этот Остров в океане людей и почему он вечен».

Религия, сладкая как мёд

«Когда дует ветер, выше всего вздымается мусор».

На Острове, по воле Божьей, или по его невнимательности, прости Отец Небесный за прямоту, расселились, разные племена. С некоторыми из них уживаться просто, с некоторыми, даже, приятно, но есть, и такие — увидишь в сумерках, и стонешь: «Не приведи, Господи»! С другой стороны, из наблюдений за их образом жизни, рождается убеждённость, что ты на правильном пути, и глубокая благодарность к милосердию Всевышнего, который хоть и сделал тебя «притчей во языцех», до такого ничтожества, не довёл.

Всё написанное ниже, страшит моих товарищей, как будто судьба моя уже решена, и пригласительные билеты на панихиду разосланы. Одна подруга, супруга друга моего, сурового в своей непримиримости, еврея Соломона, не царя пока ещё, даже причитала, намедни: «а, ты, не боишься, правда, не боишься»? Подруга! Чего боятся то!? Годов я немалых, совесть рвётся наружу, лицемерие отсохло и отпало, под давлением свирепых фактов, и уже хочется правду, правду, говорить! Щас скажу!

Ежели кому покажется, что я стою с помойным ведром при входе в какое-то медресе и надеваю его по очереди на головы, всем, спешащим на занятия студентам, то он, прав, прав, я вам говорю, а всё по тому, что ислам, я не люблю, и боюсь его очень, очень сильно. А к мусульманам, ну, не ко всем, но многим, я лоялен, как блоха к коту. Люди, как люди, пока не начинают усиленно изучать «святую книгу», тут всем добрым отношениям с ними приходит быстрый и грустный кирдык. Живёт себе человек, вкалывает на стройке, или трясёт свои оливы, как психованный, чтобы собрать плоды и надавить из них вкусного оливково масла, а выкроит минутку, сядет мулу послушать, и, пожалуйста, уже готов устроить фейерверк из своих потрохов, а, я этого, не люблю! Много раз я наблюдал, как после усиленного изучения хадисов, наступал, быстрый и неотвратимый, как грыжа у такелажника, «ряд чудесных изменений жуткого лица»! Так что, братие, всё ниже написанное, заурядный крик перепуганной души. Да, я не стесняюсь, признаться в перепуге от этой новой напасти, «ренессанса мусульманских традиций», и расползания его по всему белому свету. Я посвятил изучению сего феномена, много страшных дней и даже ночей, и чем дальше забредал, тем больше трясся. Давайте трястись вместе, если вы не глупые, какие-нибудь.

Один из основных принципов на основании, которых и Бог, и мы грешные судим о человеке — по делам его, а не по болтовне. Если некто, говорит «смачно», приглядимся, что он на самом деле вытворяет в жизни, не лицемер ли? Века, полноценные столетия, мулы в медресе, муэдзины с минаретов и разнообразные аятоллы, трясут Кораном и доказывают себе и миру, что Мухаммед был «пророк Божий». Никогда, с тех пор как возник, ислам, они не пропускали возможности вступить в спор о богоданности своего учения с последователями других конфессий. Логика их рассуждений поразительна и усвоению кем-то другим, кроме мусульман, не подлежит. Почему мы должны верить на слово, а других вариантов они не предлагают, тому, что именно Мухаммед, разъяснивший «правильную веру» погонщикам трудовой пустынной скотины, торговцам коврами и ишачьим навозом, является истинным пророком Господа? Он что, чудеса творил? Летал на молитвенном коврике над Мединой, и лечил наложением верхних конечностей заболевшую скотину и дервишей? Нет, он просто обвинил христиан и иудеев в том, что они извратили Слово Аллаха и Законы Его. Надо отдать Мухаммеду должное: он быстро сообразил, что в местных условиях, при диком бездорожье, недостатке воды и переизбытке потребления пахлавы местными девушками, надо зреть в корень! Учитывая старинную народную традицию клитерэктемии, и сшивания крепким верблюжьим волосом, срамных губ у мычащих от боли и жалости к своим молодым годам, подростковых пустынных девиц, надо было предложить нечто утешительное. Что-то этакое, вроде череды бесконечных и неутомительных, совокуплений в хорошем надёжном месте, а не в вонючей кошаре, на виду у ревнивых коз. Надо было найти что-то такое, что соответствовало бы народным чаяньям и национальному характеру арабов. Следовало предложить захватывающую компенсацию, за отвратительные условия ежедневного, действительно, гнусного, бытия, такое, что бы публика, была готова всегда, к немедленному перебазированию в кущи, и даже с трепетом ждала своей очереди подыхать. Мухаммеду надо было так настроить граждан, что бы им натерпелось отбыть в сады с фонтанами и засахаренными фруктами, и он, умница, предложил свой, нетривиальный подход к закону. Первое, это бездоказательное, но смелое утверждение, что его учение лучше чем-то, что имеется в Писаниях, читать то всё равно никто не умел, как и он сам. Тут я прервусь, и анекдот вам расскажу про «лучше»:

«Встречаются два грузина. Один вдруг, ни с того, ни сего говорит:

— Эх! Всё-таки грузин лучше, чем армянин!

— Скажи, чем?

— Что, чем?

— Чем лучше?

— Чем?! Чем?! Чем армянин»!

Второе, это дивный облик мусульманского рая, красиво именуемого «джанна». У рая, ребята, много уровней счастья и изумительные интерьеры, где все его стенки утыканы яхонтами, бирюзой, самоцветами и драгметаллами, мрамором и алебастром. И вот насмотревшись на Аллаха и начитавшись Корана, правоверный, отправляется отдохнуть и развеяться в место, где нет ни жары, ни холода, а есть прохладительные напитки и тихие радости жизни, без нудных жалоб на беременность и неожиданную гонорею. Люди, побывавшие в Помпеях или Эфесе, сравнивая увиденное с описанием исламского рая, согласятся, что он удивительно напоминает античный бордель — лупанарий, для состоятельных клиентов. Анфилады красивых комнат, сладенькие картинки на стенах, мраморные фонтаны с прохладной водой, изысканные яства и напитки от которых утром голова не отваливается и главное, красивые девушки и мальчики на любой вкус. Будь я работником, какой-нибудь мединской живодёрни, или даже небольшим падишахом, и то бы возжелал побыстрее переместиться в такое волшебное место, даже без предварительной обработки соседским муллой! Что тогда говорить об очумевших от маковой соломки ассасинах, или о палестинском юношестве, которое кроме соседской козы, никакой другой любви себе позволить не может — «Эх, взорвусь как арбуз перезрелый и к гуриям в фонтан»! Вообще, арабская традиция необыкновенно набита всякими удивительными сказками и совершенно непохожими на легенды других народов, фантазиями. Уступает она по парадоксальности, только африканским легендам, о «хитрецах», этика которых, ещё «другее». Хотя я человек довольно «раскованный», но брезгливый, поэтому выдавливаю из себя эту сказку с трудом, и только для того, что бы продемонстрировать человечеству до какой степени мы разные! Итак: «Один хитрец, прохаживаясь по джунглям, испытал большую нужду и справил её под ближайшим баобабом. И только он поднялся облегчённый, как набежали скарабеи и начали с жадностью поглощать его «добро». Хитрец, забрался на соседнюю пальму и кричит жукам: «полезайте ко мне, дорогие, во мне этого добра ещё больше чем на земле». Жуки и послушались, забрались в его утробу, через имеющееся отверстие и вместе с какашками, употребили заодно хитрецовы потроха, отчего он, естественно, свалился с пальмы и помер». Чего-то я в этой сказке не понимаю, морали не вижу почему-то. Но мораль то быть должна, или нет!? Здесь, братцы, смысл в том, что у народов воспитанных вне вашей культуры, и мораль другая, вам непонятная, так что расслабьтесь и послушайте арабское предание о появлении нечистой силы, которое тоже не «Алиса в стране чудес». И так: «прародительница человечества Ева рожала по сорок младенчиков за раз, причем ровно половина из них имела наружность жуткую: клыки, слюнявые пасти, языки зелённые, и даже раздвоенные хвосты. Бедная мама Ева, не имела ни сил, ни желания, ни молока выкормить эту ораву и даже однажды, чуть не отрезала Адаму его «штуковину». Вы бы видели, как он ломился от неё через эдемские кактусы! Так устала бедная, так устала, что бросала каждый раз по двадцать самых жутких своих отпрысков в ближайший колодезь, или куда ешё, но это совершенно неважно! А важно, что Адам ругался, плакал, и выкладывал спасённых уродов, вытащенных из воды, на солнышко, сохнуть. И вот надумал он посоветоваться с Богом, хотя мог просто прекратить таскаться к жене и слюняво упрашивать её не уклонятся от супружеских обязанностей. Угрожал даже Аллаху пожаловаться, если она ему, ну это, того, ну сами понимаете! Аллах, а это был, конечно, он, что становится понятно из его дальнейших действий, ничего лучше не придумал, как спрятать этих убогих в землю. «Это как, похоронил живьём, что ли»? — спросите вы. А вот и нет: они там жили в таком спецприёмнике, как я понимаю, а по ночам выпускались, повеселится на поверхность, когда их симпатичные братья мирно спали. Но не доглядел Аллах, и превратились подкидыши в джиннов и ифритов, и стали выходить из-под земли нагло, днем — по пятницам, чтобы показаться Еве, пока Адам спит. От этих «пряток», бедная женщина чуть заикой не стала»! Хороша сказка, а!? По сорок детей за раз! Куда смотрели суфражистки, я вас спрашиваю?! Что, не было суфражисток? А феминистки? Я не верю, они были всегда!