Мудрецы Талмуда. Сборник сказаний, притч, изречений - Сборник

К заболевшему р. Элазару зашел р. Иоханан и застал его лежащим в полутемной комнате. Обнажил р. Иоханан одно предплечье свое, и от белизны тела его точно свет во тьме блеснул. При виде этого слезы появились на глазах у р. Элазара. Спрашивает р. Иоханан:

– О чем слезы эти, Элазар? Если о том, что ты в учении недостаточно успел, то давно мудрецами сказано: «Кто больше, кто меньше – безразлично, лишь бы с душою искренней». Если о том, что приходилось тебе нужду испытывать, то не каждому суждено в жизни за двумя столами[78] сидеть. Если о том, что ты бездетным остался, то погляди – вот зубок моего десятого ребенка, единственное, что я мог оставить себе на память о всех бывших у меня десяти сыновьях.

– Нет, Иоханан, – отвечает р. Элазар, – я видел твою красоту и невольно заплакал при мысли о том, что и такой красоте суждено тлеть в могиле.

– Ты прав, Элазар! – И у самого р. Иоханана при этих словах показались слезы на глазах. – Об этом и поплакать нам, смертным, не грешно.

(Берах., 5)

Илпа и р. Иоханан учились вместе и были оба очень бедны. Посоветовались они однажды друг с другом и решили позаняться каким-нибудь торговым делом. «Авось, говорили они, – исполнится на нас сказанное: «Не будет у тебя нищего».

Отправились они в поиски за счастьем. Проголодавшись в пути, они присели закусить под стеною какой-то ветхой постройки.

Явились два ангела, и слышит р. Иоханан, как один ангел говорит другому:

– Обрушим на них стену и умертвим их: эти люди пренебрегли блаженством вечности, предпочитая блага краткой земной жизни.

– Нет, – отвечает другой, – мы их трогать не должны: одному из них предстоит высокое назначение в жизни.

– Слышишь? – спрашивает р. Иоханан Илпу.

– Я не слышу ничего, – отвечает Илпа.

Подумал р. Иоханан так: «Я слышал разговор ангелов, а Илпа нет. Значит, мне именно и предстоит то высокое назначение, о котором у них была речь». И говорит р. Иоханан Илпе:

– Я, товарищ, решил возвратиться к прежним занятиям. А что касается нужды, то сказано ведь также: «Нельзя же не бывать нуждающемуся на земле».

Возвратился р. Иоханан один.

И когда Илпа покончил со своими торговыми делами и тоже вернулся обратно, р. Иоханан уже был увенчан высоким титулом главы академии.

(Таан., 21)

Р. Иоханан отправился однажды на прогулку из Тивериады в Сепфорис. Он шел, опираясь на плечо ученика своего р. Хии бар Аба. Проходя мимо возделанного поля, говорит р. Иоханан:

– Вот этот участок прежде принадлежал мне, и я продал его, чтобы получить возможность всецело посвятить себя ученью.

Дальше шла оливковая роща.

– И эта роща была моей собственностью, и я также продал ее ради той же цели.

За рощей был виноградник.

– Когда-то и этот виноградник был моим, и я для той же надобности продал его.

Слыша это, не мог удержаться от слез р. Хия и говорит:

– Я невольно плачу, думая о том, что ты, учитель, остался на старости лет ничем не обеспеченным.

– Что ты говоришь, Хия, сын мой! А разве в твоих глазах не имеет значения то, что продано мною добро, целиком сотворенное в продолжении шести дней, а приобретено сокровище, на появление которого потребовалось для самого Господа целых сорок дней!

(Шем.-Р., гл. 47; Песик.)

Р. Иоханан считал за правило, что бы он ни ел сам, делиться со своим слугой, вспоминая при этом слова Иова: «Ведь Тот же, Кто в утробе создал меня, создал и его и равно образовал нас во чреве».

(Иеруш., Кет.)

Реш-Лакиш, находясь в тяжелой нужде, нанялся в работники к людям одного дикого племени. Каков же был его ужас, когда он узнал, что хозяева его – людоеды, и как только его откормят хорошенько, он неминуемо будет ими убит и съеден. Вспомнил он, однако, о существовавшем у этих людоедов обычае: перед тем как убить своего пленника, беспрекословно исполнить все, о чем он ни попросит. По их мнению, от этого кровь его становится слаще.

Имея это в виду, он взял мехи со спрятанным в них увесистым камнем, и когда назначена была его казнь, он говорит людоедам:

– Имею одну просьбу. Дайте связать себя и посадить на землю, а я каждому из вас вот этими мехами дам по полтора удара.

Дикари соглашаются. Перевязал их всех Реш-Лакиш и пошел колотить их своими мехами. Взвыли дикари, от боли при каждом ударе судорожно зубы скалят. А Реш-Лакиш бьет и приговаривает:

– Вы что же это, зубы на меня еще скалите? По остальному полуудару получить вам хочется?

Так всех их и перебил.

(Гит., 47)

Когда рав Кагана собрался переселиться из Вавилона в Палестину, сказал ему учитель его Рав (рав Аба):

– Когда ты поступишь в школу р. Иоханана, ты в продолжение семи лет при занятиях его с учениками не вступай с ним ни в какие ученые споры.

Явившись в школу, рав Кагана застал там Реш-Лакиша повторяющим с учениками лекцию р. Иоханана. Не зная еще Реш-Лакиша в лицо, он стал спрашивать:

– Скажите, кто здесь Реш-Лакиш?

Спрашивают ученики:

– А для чего тебе нужен Реш-Лакиш?

– Хочу сделать некоторые замечания по поводу одной лекции р. Иоханана. Такие-то положения в этой лекции подлежат таким-то возражениям, а другие требуют такой-то и такой-то аргументации.

Сообщили об этом Реш-Лакишу.

И говорит Реш-Лакиш р. Иоханану:

– Из Вавилона лев прибыл сюда, и к завтрашней лекции тебе следует подготовиться особенно основательно.

Назавтра, когда слушатели собрались на лекцию р. Иоханана, отвели рав Кагане место в первом ряду учеников, поближе к лектору. Объяснил р. Иоханан одну галаху и ждет, что скажет рав Кагана. Но рав Кагана молчит. Объяснил вторую галаху – рав Кагана все молчит. Перевели его из первого ряда во второй, затем – в третий, пока он наконец не оказался в последнем ряду, в седьмом.

Говорит р. Иоханан Реш-Лакишу:

– Лев-то твой лисицей оказался.

Этого уже рав Кагана стерпеть не мог.

– Это понижение, – сказал он себе, – по всем семи рядам, до самого последнего, которому меня подвергли здесь, вполне равносильно семи годам молчания, возложенного на меня моим учителем Равом.

С этой мыслью он встает и заявляет:

– Прошу р. Иоханана потрудиться повторить свою лекцию. Повторил р. Иоханан объяснения свои к первой галахе, и рав Кагана тут же опроверг все его доводы. Объяснил р. Иоханан следующую галаху – рав Кагана опять начал блестяще оспаривать его суждения. И так далее, пока рав Кагану постепенно вновь не перевели в первый ряд слушателей. Все присутствующие обыкновенно помещались сидя на полу, р. Иоханану же клались для сидения семь подушек одна на другую. По мере того как рав Кагана возражал ему, р. Иоханан после каждого удачного возражения вынимал одну подушку и отбрасывал ее в сторону, пока наконец не остался сидеть на полу наравне со всеми своими учениками.

(Баба-К., 117)

Однажды пришлось Реш-Лакишу в дороге перебираться через залитое водою место. Случившийся там незнакомец предложил перенести его на плечах.

Реш-Лакиш принял услугу и спрашивает того человека:

– Учился ты Писанию?

– Да, – отвечает тот.

– И Мишне?

– Прошел четыре отдела.

– Как! – воскликнул Реш-Лакиш. – Целых четыре утеса-монумента воздвиг ты себе. Так тебе ли носить Реш-Лакиша на плечах своих? В воду брось его!

(Мег., 28)

– Уличенный в грехе патриарх? Мое мнение таково, – заявил Реш-Лакиш: сорок ударов плетью и лишение патриаршества навсегда!

Доложили об этом патриарху р. Иудану. Воспылал гневом патриарх и послал арестовать Реш-Лакиша. Бежал Реш-Лакиш: одни говорили – в какую-то башню, другие – в село Хитин.

Пришел назавтра в коллегию р. Иоханан; явился и р. Иудан. Видя, что р. Иоханан долго не появляется на кафедре, р. Иудан спрашивает:

– Отчего, раби, не начинаешь своей лекции?

Начал р. Иоханан читать, но трудно вязалась речь его, точно однорукий за работу взялся.

Р. Иудан так и выразился, обращаясь к нему.

– Да, – сказал на это р. Иоханан, – без Реш-Лакиша я точно что без руки.

– Но куда же девался Реш-Лакиш?

– Находится, говорят, в какой-то башне.

– Завтра, – заявил, смягчившись, р. Иудан, – пойдем со мною к нему.

Послал р. Иоханан предупредить Реш-Лакиша и сказать ему:

– Приготовь подходящее приветствие к приходу патриарха. Когда патриарх, в сопровождении р. Иоханана и других, приблизился к башне, Реш-Лакиш встретил его такими словами:

– Мое освобождение отсюда, патриарх, ты обставил по примеру Всевышнего: для освобождения Израиля из Египта Он не послал ни смертного, ни ангела, но явился Сам со всем воинством Своим.

Говорят ему:

– Как же ты позволил себе так резко выразиться относительно суда над патриархом?