Последний довод - Сергей Самаров

– Мужья у них где?

– Уже в батальоне. Таких почти половина.

– Условие одно – никакой семейственности в батальоне. Муж в своей роте, в своем взводе, жена – в санитарной части. Только так. Потом, если у женщины на руках двое и более детей, пусть их воспитанием занимается. Если один ребенок и нет под боком дедушек и бабушек, то есть ребенка не на кого оставить, – тоже не брать.

– Я тоже примерно так думал. А пока продолжаю формирование.

– Договорились. Я на время отлучусь, съезжу в Пригожее. Надо отца проведать и посмотреть, что там творится. Амирхан должен был там народ поднимать. Волоколамовы! Загрузите к себе в машину пару ящиков с автоматами и патроны к ним. Короче, сколько поместить сможете. Поехали!

Работа по загрузке была выполнена моментально, Волоколамовым помогли.

Паша, сидя за рулем, выглядел молчаливым и сосредоточенным, тем не менее сосредоточен он был не на сложностях пути. Я несколько раз обратил внимание на то, что прямо под колеса попадаются рытвины и ухабины, а он даже не притормаживает, как притормаживал по дороге в Гавриловку. Это было вовсе не в его правилах и говорило об озабоченности старшего сержанта.

– О чем задумался, Павел?

– Задачку вы мне поставили, товарищ подполковник! Командир разведроты… Это же капитанская должность.

– Это в армии, в российской армии – капитанская должность. В некоторых ротах, отдельных, должность командира вообще майорская. Но кто, кроме тебя, сможет с такой задачей здесь справиться? Головин, как ты слышал, предложил Амирхана. Но что Амирхан знает о работе разведроты? Он умеет ползать, чтобы ты его не услышал? И как тогда он будет своих разведчиков готовить, если сам этого не умеет? Мы с тобой здесь – единственные, кто умеет это и многое другое. И, кроме нас, никто не сможет обучить бойцов. Если хочешь, возьми Амирхана себе в заместители. Пусть занимается агентурной работой. Это сродни его ментовской сущности, он сумеет.

– Да, это ему подойдет, – согласился с заднего сиденья Василий Волоколамов.

– Я даже не знаю, с чего следует начинать, – признался Паша.

– С личного состава. С формирования подразделения. Рота – это только громкое название. Разведрота, как сам знаешь, обычно бывает численностью около двух-трех взводов, особенно в наших условиях. Мобильная, но сильная как раз за счет своей мобильности. И сразу начинай готовить ДРГ. А заместителя сразу засади за телефон. Пусть собирает данные со всех сторон, не только о ближайшей опасности, но и о той, что может подойти через месяц, через два. Найди человека со способностями к анализу. Это будет мозг твоей роты. Пусть данные обобщает и готовит выкладки. Но первые данные, естественно, на ближайшие дни.

Мой инструктаж прервался телефонным звонком, как раз когда мы въезжали в Пригожее. Определитель показал номер майора Головина.

– Слушаю вас, товарищ майор.

– Товарищ подполковник, у нас тут некоторое осложнение. Пока малое, но может вылиться в серьезное, если не предпринять срочных мер.

– Я слушаю, Николай Алексеевич.

– Машины приехали со вторым рейсом. Вместе с машинами приехал и старший лейтенант внутренней службы. Как я понял, это Радий Нечипорук, начальник караула с базы внутренних войск. Тот, что с вами беседовал. Походил, посмотрел, потом ко мне подходит и спрашивает, а кто у нас «Правый сектор» представляет. Я сказал, что все из «Правого сектора» уехали, но скоро вернутся. Но он долго разговоры людей слушал. Я думаю, он все понял. Есть опасность, что он вернется на базу и наши машины там задержат.

– Предложения! – потребовал я.

– У меня есть в наличии наручники и «обезьянник», почти как в райотделе. Пусть посидит там, пока машины все не вывезут.

– Я понял. Действуйте, исходя из обстоятельств. Если есть необходимость, наденьте на него наручники. Он человек, как мне показалось, сговорчивый, всегда нос старается по ветру держать. В крайнем случае можно снова разыграть вариант с семьей. Помнится, он очень резко стал звонить жене, когда я только намекнул на последствия. Любит, должно быть…

– Мне лично, товарищ подполковник, не нравятся такие действия, как я уже докладывал, – твердо сказал Головин. Мне его твердость понравилась. Человек с принципами и честный.

– Вам не нравится, когда семьи берут в заложники?

– Да.

– А я разве это предложил?

– Но…

– Вот именно – «но». Просто объясните старшему лейтенанту, что будет с его семьей, если в Гавриловку, следовательно и в Ковалевку, войдут бандиты из киевской милиции и из «Правого сектора». На примере других сел объясните. И скажите, что мы собираемся не пустить их в наши села.

– Вон он… Опять ко мне направляется. Ладно, товарищ подполковник. Я сумею быть убедительным. У старлея глаза умные, должен понять.

Головин отключился от разговора.

– Осложнения какие-то, товарищ подполковник? – спросил старший сержант.

– Разрешимые. Николай Алексеевич разберется… Там начальник караула с базы приехал. Желает посмотреть, кого они вооружают.

– И что?

Ответить я не успел, так как снова Головин позвонил.

– Слушаю, Николай Алексеевич.

– Вот тут рядом со мной старлей сидит. Говорит, он в курсе, что «Последний довод» – подполковник российского спецназа. Слышал, как ополченцы это обсуждали. Ополченцы уверены, что Россия их не бросит. И старлей хочет с вами поговорить.

– Наручники вы на него еще не надели? – поинтересовался я.

– Еще нет. Но это никогда не поздно. Хотя иногда бывает и рано. У старлея так глаза горят – он явно на что-то решился.

– Тогда дайте ему трубку.

Я сразу прикинул в уме, что следует сказать старшему лейтенанту внутренних войск Украины о судьбе его дома, если он приглянется настоящим бандитам из «Правого сектора». Что касается киевской милиции, то уже известно, что сразу после завершения майдана всю милицию в Киеве уволили, а вместо уволенных набрали всякого отребья, вплоть до уголовников. И именно это отребье, получив отпор в Донецке, бежит домой через Гавриловку. Обозленное, испуганное и злое отребье, от которого не стоит ждать ничего хорошего даже тому, кто ничего против них не имеет…

Глава 7

– Еще раз здравствуйте, товарищ подполковник. Или вас следует называть – товарищ Последний довод?

– Последнее предпочтительнее, – ответил я сухо, не зная еще, что скажет мне старший лейтенант Радий Нечипорук, но приготовившись разговаривать с ним конкретно и жестко. Настолько жестко, чтобы отбить у него всякое желание помешать нам всем отстоять свои дома.

– Пусть будет так, товарищ Последний довод. Короче говоря, ситуация такая. Я заподозрил, что вы не из «Правого сектора». Когда вы заставили меня позвонить домой, я только утвердился в своем мнении. «Правый сектор» действует не так. У них напора и наглости больше. Они ни с чем и ни с кем не считаются. И не ездят малым составом, всегда большой толпой, чтобы сила была на их стороне. Когда вы уехали, я позвонил знакомым в свое село. У нас в Ковалевке тоже прошла вербовка. Мне объяснили, что происходит. Пока я соображал, как поступить, и ничего не предпринимал, ваши машины прибыли вторым рейсом. Их уже грузили. Я был у себя в кабинете, когда ко мне прибежал майор Волосько, наш начальник базы. Говорит, что караул взбунтовался. Солдаты грозятся расстрелять грузовики из пулеметов, не хотят вооружать «Правый сектор». Я пошел к солдатам, поговорил с ними. У нас двадцать два человека – семейные контрактники, все из местных сел. Уже наслышаны, как «Правый сектор» и эти, что с ними, ведут себя. Мой взвод хорошо вооружен и отлично подготовлен. Я прямо спросил, кто пойдет воевать против новой власти. Только двое отказались. Тогда я объяснил им ситуацию. Демократии во взводе я не допустил, но сам принял решение с составом взвода, за исключением тех двоих, что отказались, – это солдаты-призывники из-под Винницы, оба из одного села. Выступаем в Гавриловку, под вашу команду. Возьмете нас? Я специально для этого приехал вместе с грузовиками, чтобы договориться, товарищ подполковник…

– Товарищ Последний довод… – поправил я. – Хорошо, старлей. Передай трубку майору Головину.

– Да, Владимир Викторович. Я уже спрашивал про старшего лейтенанта людей, которые его знают. Говорят, ему можно верить.

– Тогда, Николай Алексеевич, на твое усмотрение. Думаю, подготовленный взвод нам нужен. Пусть выступает с солдатами в нашу сторону. Выдели ему грузовик.

– Он говорит, что они уже захватили грузовик базы и сидят в кузове, ждут его звонка. Даже пулеметы с вышек сняли. Готовы нам передать, если их не примем.

– Тогда принимай, если считаешь это необходимым.

– Понял. Принимаю.

Я отключился от разговора, потому что мы подъехали к зданию начальной школы, но там, во дворе, было столько людей, что невозможно было машине въехать. В основном это были мужчины, и практически все были в одинаковых камуфлированных костюмах. Впрочем, костюмам удивляться не стоило, потому что они есть в свободной продаже и используются, как правило, вместо рабочей одежды. А в сельской местности все мужчины заняты в своем подсобном хозяйстве, поэтому пользуются «камуфляжкой». Удивляло количество людей, которое я не ожидал здесь встретить. Похоже, Амирхан провел всеобщую мобилизацию и сделал это достаточно серьезно, поскольку среди толпы были люди совершенно разного возраста, от мальчишек до дедов, пусть и не седобородых. Впрочем, и седобородые тоже были, но еще достаточно крепкие, чтобы держать в руках автомат.