Ледяные лишаи - Евгений Гернет

Предварительно рассмотрим, чем современная континентальная температура отличается от астронормальной.

Легко понять, что современная температура, наблюдаемая в континентальных местах, отклоняется от астронормальной благодаря факторам, указанным выше (кроме океанов), т. е. высоте местности, господствующим ветрам, влажности климата и ледяным лишаям. Пренебрегая первыми тремя факторами, скажем, что современную континентальную температуру можно, с некоторым допущением, считать за астронормальную, искаженную ледяным лишаем, имеющимся в нашей полярной области.

Рассуждая приблизительно также, мы придем к выводу, что современная океаническая температура — это доледниковая океаническая температура, тоже искаженная тем же ледяным лишаем. Отсюда напрашивается вывод, что при сравнении температур — астронормальной и доледниковой океанической — мы можем до известной степени руководствоваться сопоставлением температур — континентальной и океанической — в наши дни.

Мы уже знаем, что океаны в высоких широтах повышают температуру, поэтому наиболее континентальной температурой мы вправе считать ту температуру, которая является наинизшей на данной широте.

В наш полярный океан вливается и, вероятно, вливался и в миоцене Гольфстрим. Насколько последний повышает годовую температуру по сравнению с континентальной, видно из того, что в наши дни, например, годовая температура на 60-градусной широте равна над Гольфстримом +8°, а в Якутии —5°, в тех же областях 70-градусной широты — соответственно +4° и —15°, что дает разницу в 13 и 19 °C.

Смотря на эти величины повышения годовой температуры Гольфстримом против континентальной в наши дни лишь как на выражение идеи о том, насколько доледниковый Гольфстрим мог повышать температуру полярной области против астронормальной, и приняв последнюю (по табл. 3) равной —6°, мы вполне можем допустить, что доледниковая полярная область имела годовую температуру +10° или около того, которая ей приписывается в миоцене. Никакого другого объяснения миоценового режима в полярной области и не требуется.

К этому же можно подойти и другими рассуждениями, минуя абсолютные величины астронормальных температур в табл. 3. Мы видим, что в наши дни при наличии в полярной области ледяного лишая Гольфстриму все же удается поднять годовую изотерму +5°

Почти до 70-й параллели, т. е. в ту область, где астронормальные годовые температуры уже почти не меняются с увеличением широты места. Дальнейшее понижение годовых температур по направлению к полюсу в наши дни можно объяснить наличием ледяного лишая, не будь которого и на 70-й параллели была бы годовая температура не +5°, а выше. Она и дальше уменьшалась бы весьма медленно, ибо количество годового солнечного тепла там уже почти не меняется с приближением к полюсу.

Таким образом, полярный океан являлся в миоцене фактором, весьма резко изменявшим климат по сравнению с астронормальным: вместо чередования на Северном полюсе холода и жары мы получаем там довольно ровную и значительно повышенную температуру.

Теперь посмотрим, как должен был измениться климат полярной области, когда Гренландский ледяной лишай захватил полярный океан.

Мы уже говорили, что в зимнее время поверхность ледяного лишая в смысле охлаждения ничем не отличается от любой другой твердой поверхности, и следовательно, в зимнее время на ледяном лишае будет отмечаться тот самый мороз, который положен данной местности по таблице астронормальной температуры.

В летнее же время картина резко изменится. В то время как по табл. 3 астронормальная температура в данной местности, не покрытой, однако, лишаем, должна быть очень высокой, она не поднимется выше 0° — температуры тающего льда.

Понятно, что годовая температура при наличии лишая в полярной области понижается не только по сравнению с таковой при наличии там незамерзающего океана, но и астронормальной. В соответствии с данными табл. 3 современная, т. е. при наличии лишая, годовая температура Северного полюса окажется равной —21°,5, эта величина близка наблюдающейся в наше время.

Был ли когда-нибудь в нашей северной полярной области большой материк, притом не покрытый лишаем, я не знаю. Но если он и существовал, то там должна была быть весьма своеобразная флора и фауна — чрезвычайно стойкая против и жары и холода, или сезонная.

Но незамерзающий океан в нашей полярной области определенно был — об этом свидетельствует миоценовая флора, находимая на современном побережье полярного океана.

Теперь, когда мы разобрали астронормальную температуру на Земле и ее отклонения, можно представить себе довольно ясно распределение ее в доледниковое время.

По миоценовой флоре, следы которой встречаются по берегам полярного океана, можно судить, что океан этот не покрывался льдом. Ничего невероятного в этом и нет. Океан этот обогревался летом Солнцем, а зимой Гольфстримом. Гольфстрим производил в нем непрерывную циркуляцию воды, не давая ей там застаиваться и выгоняя охладившуюся воду обратно к югу.

Следовательно, на океане, на небольших островах его и в прибрежной полосе Азии, Америки и Гренландии должен был быть мягкий, ровный климат.

Но по мере удаления от берегов полярного океана в глубь Азии, Америки и Гренландии, смягчающее действие океана на климат должно было, понятно, уменьшаться, уступая место все приближающимся к астронормальным температурам, т. е. очень жарким летам и очень холодным зимам в этих широтах.

Поэтому было бы совершенно ошибочно думать, что если на полярных островах находят в миоцене магнолии и виноград, то в Сибири должен был быть климат вроде современного в Египте. Нет, в Сибири, в Канаде, в центральной части Гренландии и в миоцене были настоящие зимы, в русском смысле этого слова, с морозом, ледоставом на реках и снегом. Правда, эти зимы не были так суровы, как теперь, ибо смягчающее действие незамерзающего полярного океана сказывалось на весьма значительные расстояния, как это видно по миоценовой флоре Европы, но все же это были, повторяю, настоящие русские зимы.

Снегонулевая поверхность в полярной области стояла вообще низко — теплый океан должен был давать обильные зимние испарения, что способствовало влажному зимнему климату и обильным за долгую зиму осадкам. Летняя же жара умерялась действием полярного океана. Допустив, что влажность климата там была такая же, как в тропической области, а годовая температура — около +10°, можно предположить, что снегонулевая поверхность находилась километра па три ниже, чем в тропиках, где она проходила, вероятно, и в миоцене приблизительно на той же высоте, что и теперь. Таким образом, горы 1,5–2 км высотой могли иметь уже снеговые области.

Над океаном и небольшими островами, а также во всей прибрежной полосе суши осадки выпадали круглый год, по-видимому, в виде дождя, но над окружающими материками, там, куда еще достигал влажный морской ветер, но где температурные условия уже приближались к астронормальным, бывал, вероятно, обильный за зиму снегопад.

Например, в Гренландии, площадь которой (около 2 млн. км2) достаточно большая, чтобы иметь в центральной части более или менее астронормальную зимнюю температуру, но недостаточно большая, чтобы через нее не могли гулять океанские ветры, снег по побережью или не выпадал вовсе или выпадал в весьма незначительном количестве. Но в глубине острова его выпадало больше, даже если он представлял из себя совершенную низменность, ибо чем дальше от берега, тем астронормальнее становилась зимняя температура, а астронормальная зимняя температура, как видно из табл. 3, очень низка в этих широтах. Поэтому зимний снежный покров Гренландии должен был нарастать от центра к периферии и мощность скоплявшегося за зиму снега увеличивалась по мере приближения к центру острова; оттаивание этого снега летом должно было, понятно, происходить в обратном порядке — от периферии к центру.

В предыдущем разделе мы уяснили, что полярный океан градусов на 15 повышал на своей поверхности температуру против астронормальной. Следовательно, в центре Гренландии, где благодаря удалению от океана температура стремилась к астронормальной, она уже от одного этого обстоятельства должна была бы быть ниже, чем над океаном. Но тут надо принять в расчет еще одно обстоятельство. Чтобы получить в среднем за год астронормальную температуру, надо предположить, что летом в этих широтах была очень высокая температура, как оно астронормально и полагается. Но астронормальная летняя температура может начаться только после того, как стает снег, ибо до этого температура выше 0° над снежным покровом подняться не может. А если благодаря окружению Гренландии теплым океаном снега в центральной части острова выпадало много и он долго таял летом, то надо допустить, что там в миоцене температура имела тенденцию не к астронормальной, а к современной температуре — зимой лучеиспускание, а летом таяние снега. Конечно, современной она не была, ибо полярный океан и в центральную часть острова доставлял не только влагу, но и тепло, но тенденция такая была. Из этих рассуждений кажется во всяком случае правдоподобным, что годовая температура над Гренландией была значительно снижена против таковой над океаном, а это обстоятельство, понятно, вызывало над Гренландией конусообразное снижение снегонулевой поверхности, проходившей и над окружающим океаном не очень-то высоко, как мы выше уяснили.