Заберу тебя, девочка (СИ) - Мишина Анна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Р-р-р, — словно предупреждает меня пес.
— Думаешь, я в восторге? — злюсь на себя.
Но выбора нет.
Смотрю на Ренату. И что натирать? Спину? Ноги?
— Ну что ж, — стягиваю с нее одеяло, зависая.
За что браться?
Сажусь у ее ног. Цепляю мазь пальцами и начинаю растирать ее аккуратные тонкие стопы, щиколотки. Выше к коленям, задрав пижамные штаны… Мать его.
Я слышу как она тяжело дышит, как цепляется пальцами за простынь.
Встал. Прошелся по комнате. Сунув руки в карманы штанов, оттянул их чуть. Бл@ть! Еще немного такой пытки и можно лезть на стену. С юношества не практиковал “ручную” работу.
Но нужно вернуться к ней и доделать начатое. Снова сажусь рядом.
— Давай перевернём тебя, — говорю сам себе и стараюсь не смотреть на ее грудь, что виднеется в вырезе кофты. Сжал челюсть. Стараюсь подумать о чем-то… но о чем можно думать, когда голод душит?
Задираю кофту.
Спина. Уперся в нее глазами. Женская спина — это особое удовольствие для мужских глаз.
Цепляю пальцами мазь и начинаю размазывать по бархатной коже. Камушки позвонков… та еще пытка. Прохожусь по плечам, лопаткам, вниз и в стороны по ребрам и к пояснице. Узкая талия плавно перетекает в округлые девичьи бедра.
Бл@ть!
Накидываю на нее одеяло и выхожу из комнаты. И руки помыть и голову остудить, сунувшись прямо под холодную струю.
Бл@ть!
Накидываю на нее одеяло и выхожу из комнаты. И руки помыть, и голову остудить, сунувшись прямо под холодную струю.
Вернувшись в комнату с холодной головой, сажусь на диван. Пес смотрит на меня, зевает.
— Что, и тебе спать не даю? — усмехаюсь.
Тот что-то невнятное прорычал и отвернулся от меня.
— Не только у меня ночь без сна, — говорю вслух. — Знаешь, не так обидно.
Ложусь. Снова. Рядом с ней. Но уже ближе. Укутываю ее одеялом. Мазь, конечно, удивительно вонючая. И запах, видимо, стойкий. Потому что вымыв руки, я все еще чувствую эту вонь.
Но это сейчас не важно. Главное, чтобы бабка оказалась права и эта хрень помогла девчонке.
— Скажи, — снова раздается рядом.
— М? — не понимаю сразу.
— Как тебя зовут? — шепотом, еле различимо.
— Спи, — отвечаю, но она тянет ко мне руки, переплетая свои пальчики с моими.
Горячие. Боже, когда же спадет температура? Если к утру не станет легче, к чертям собачим повезу в больницу. Насрать на задание…
— Скажи, — всхлипывает.
Прижимаю к себе, она доверительно утыкается носом мне в шею. Ее горячее дыхание опаляет кожу.
Молчу.
— Скажи, пожалуйста, — просит.
Сказать? Ведь все равно не вспомнит наутро…
— Скажи, — повторяет. — Пожалуйста…
— Макар, — говорю, но выходит почти неслышно, хрипло. — Макар, — повторяю громче.
— Мак, — чувствую, как улыбается. — Тебе идет, — и проваливается в забытье.
Мак…
Глава 11
Рената
Очень тепло и уютно. Кажется, я выспалась на несколько лет вперед. Но глаза из-за приятных ощущений открывать не хочется. И я, наверное, и дальше провалилась бы в сон, если бы не запах. Достаточно странный и стойкий запах.
Боже, что так может вонять?
От щекочущей нос вони решаю спрятаться под одеяло и…
Это от меня так несет?
Открываю глаза и тут же закрываю. Яркий дневной свет заливает комнату. А в глаза словно самосвал песка насыпали.
— М-м-м, — вырывается от боли в глазах.
Потерев их руками, снова предпринимаю попытку открыть. Но уже осторожнее, часто моргая. И вот, наконец, я вижу комнату, в которой нахожусь. И если мой мозг до этого момента спал, то сейчас он проснулся и начал выдавать мне все-все, что со мной произошло. От похищения до озера.
Сердце в сумасшедшем ритме начинает биться о ребра. Уши закладывает как при крутом вираже на самолете. Я словно все воспоминания просматриваю в суперскоростном режиме, снова окунувшись в память.
— Проснулась? — раздается мужской голос и я поднимаю взгляд на него, застываю.
Потому что мой мозг играет со мной жутко страшную шутку.
Похититель. Дорога. Лес. Ругань. Близость. Ссора и я тону… Это все меня пугает. И я не знаю, что было потом. И вообще я ничего не помню!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Подбираю под себя ноги, сжимаюсь, укутываясь плотнее одеялом. А он все это видит и застывает на месте. Делает шаг в мою сторону. Один. Второй.
Нет-нет. Качаю головой. Останавливается. Хмурится.
— Ты как себя чувствуешь? — задает вопрос, а я не знаю, как на него ответить, поэтому пожимаю плечами. — Пить хочешь?
Только сейчас понимаю, что во рту натуральная пустыня Сахара. Киваю. Уголок его губ почти незаметно кривится. Уходит, но вскоре возвращается с кружкой в руках. Подходит и садится рядом на край дивана. Смотрит на меня, а я на него, но взгляда его выдержать не могу. Мне отчего-то не по себе. И вообще…
— Сама справишься или помочь? — протягивает кружку.
Я вытаскиваю руки из-под одеяла и хватаю ее, но тут же чуть не роняю. Он словно это предугадал и подхватил ее под донышко.
— Помогу, — проговорил и, придерживая чашку, поднес к моим губам и застыл в ожидании, не сводя с меня своих темных глаз.
Я, как завороженная смотря ему в глаза, прикасаюсь губами к краю чашки и делаю осторожный глоток. А сердце от волнения готово выпрыгнуть из горла, выталкивая воду обратно. Давлюсь.
— Осторожно, — произносит мягко, что мой мозг в недоумении начинает ворошить память и искать, когда он так со мной мог разговаривать… — Ничего не помнишь? — отставляет кружку в сторону.
Качаю головой, а в его глазах, мне чудится или нет, мелькает сожаление… но тут же пропадает. Отчего-то мне становится обидно на саму себя.
— Я долго спала? — прочистив горло, решаюсь заговорить, но тут же понимаю, что зря. Он уйдет от ответа или не захочет разговаривать.
— Трое суток, — отвечает, тем самым удивляя.
Я, наверное, сейчас выгляжу дурочкой. Пялюсь на него во все глаза и не понимаю.
— Это шутка такая?
— Нет, — звучит серьезно. — Трое суток спала. И сутки до этого провела в бреду от высокой температуры, — нахмурился. — Ты и правда ничего не помнишь?
— Нет. Что было после того как мы, — не знаю, как сказать, но уже чувствую, как щеки начинают предательски гореть. — Озеро. Я помню, как провалилась под лед, — прикрыла глаза, стиснув зубы от накатившего страха.
Холодная вода тут же словно иголками все тело прошила. Сперло дыхание от страха. Я помню весь этот спектр чувств и один во главе всего. Понимание, что это конец. Мой нелепый конец. А потом вдох, потому что воздух в легких закончился и…
— Уже все позади. Тебе нечего бояться, — словно прочитав мои мысли, говорит он, беря мою похолодевшую ладонь в свою. Такую большую, теплую, уютную.
В глубине сознания что-то зашевелилось, но не захотело показываться.
— Чем так от меня воняет? — спрашиваю, осторожно вытягивая свою ладонь из его.
— Баба Дуся приносила мазь… — запнулся. Посмотрел на меня. — Мыться пойдешь? — еле заметно улыбка касается его губ.
Киваю неуверенно.
Поднимается с дивана и отходит.
— Я принесу тебе чистые вещи, — и оставляет меня одну.
Я слышу, как он зашел в соседнюю комнату. Ту, которая была заперта. Это неожиданно всплывает в памяти.
Раскрываюсь и разглядываю пижаму. Она женская. И я совсем не помню, как она на мне оказалась. Какое-то помутнение рассудка. Не смешно совсем.
Выбираюсь из постели, спускаю ноги на пол и встаю. Слабость во всем теле жуткая. Покачиваясь, еле держась на ногах, я все-таки доковыляла до ванной. Стоило войти туда, как следом входит он.
И без того небольшое помещение с этим мужчиной внутри кажется просто мизерным. Он будто загораживает собой все свободное пространство.
— Пижама, полотенце, — задерживает свой взгляд на мне. — Тебе помочь?
— Нет, я сама, — отказываюсь тут же.
Кивает и выходит, закрыв за собой дверь, оставив меня одну.
Первым делом обращаю на себя внимание в зеркале… У меня нет слов.