Гуманизм в современном мире - Джефф Рэдвелл

Подавление рабочих движений и восстаний рабочего класса пинкертонами и поддерживаемое государством промышленное насилие заставили изменить революционную стратегию. В то время как фабричные цеха, профсоюзные залы и таверны оставались важнейшими местами сражений, центр революционного и идеологического развития все больше перемещался в академические круги. В конце XIX - начале XX века интеллектуальный радикализм нашел приют в университетах, где зародились идеи, которые впоследствии сотрясали империи, переворачивали правительства и перекраивали экономические структуры.

Возникновение социалистической, анархистской и марксистской мысли как организованной политической силы было тесно связано с работой ученых, философов и студентов-интеллектуалов, изучавших те самые экономические и политические структуры, которые поддерживались жестокостью Пинкертона. Революционные движения XX века, будь то большевики в России, маоисты в Китае или новые левые на Западе, в значительной степени подпитывались теоретическими основами, разработанными в университетах, которые стали интеллектуальной опорой для движений, стремившихся свергнуть укоренившиеся системы власти. По сути, подавление восстаний прямого труда не уничтожило революционную энергию, а лишь перенаправило ее в русло интеллектуального и идеологического развития.

Франкфуртская школа, например, возникла в ответ на неудачи революций начала XX века и стала решающей силой в развитии критической теории. Такие интеллектуалы, как Макс Хоркхаймер, Теодор Адорно, Герберт Маркузе, а позднее Юрген Хабермас, исследовали, как культура, идеология и массовая коммуникация формируют капиталистическую гегемонию. Их работы, которые в то время часто отвергались как эзотерические, заложили основу для культурных революций 1960-х годов, оказав влияние на радикальные студенческие движения в США и Европе. Восстания 1968 года во Франции, движение за свободу слова в Беркли и протесты против войны во Вьетнаме - все они черпали идеологическое вдохновение в академической критике капитализма, империализма и государственного контроля.

Эпоха Пинкертона подавила рабочие восстания на сталелитейных заводах и в угольных городах, но не смогла сдержать развитие сопротивления в стенах университетов. В начале XX века академические круги стали важнейшим полем битвы между силами санкционированного государством капитализма и растущей волной антиистеблишментской мысли. Коммунистические и анархистские теоретики, такие как Антонио Грамши и Роза Люксембург, понимали, что война против правящих элит будет вестись не только на улицах, но и в интеллектуальном дискурсе. Концепция культурной гегемонии Грамши утверждала, что правящий класс сохраняет свою власть не только с помощью насилия или экономического контроля, но и благодаря господству идей, языка и самой культуры. Его труды, тайно вывезенные из тюрьмы, оказали влияние на поколения ученых и активистов, которые рассматривали академическую деятельность как средство изменения идеологических структур, удерживающих капитал и империю на месте.

ГЛАВА 5.

КУРС КОНТРКУЛЬТУРЫ

"Незнание - проклятие Божье; знание - крыло, на котором мы взлетаем в небо".

ЭЛИЗАБЕТТА I

Университеты издавна служили убежищами интеллектуального прогресса и полем битвы идеологических конфликтов. Их роль в формировании гуманистической мысли и контркультурных движений не случайна: она заложена в самой природе высшего образования как пространства, где знания добываются ради них самих. Университет - это место, где не только разрешается, но и ожидается подвергать сомнению авторитеты, и где идеям, какими бы радикальными они ни были, дается пространство для развития.

При всей своей истории радикализма и интеллектуальной свободы университеты никогда не были отделены от структур власти, которые их финансируют и поддерживают. Те же институты, которые воспитывали революционеров, также выпускали архитекторов империи. Университеты были местами производства колониальных знаний, рассадниками корпоративной элиты и инструментами идеологического воспитания в той же степени, что и катализаторами инакомыслия. Их двойственная природа делает их уникально изменчивыми пространствами, аренами, где культивируется радикальная мысль, но в то же время сдерживается, где рождаются движения, но в то же время они подвергаются наблюдению, кооптируются и умиротворяются. Представление об университете как о независимом бастионе свободной мысли - это в равной степени миф и стремление, видение, часто противоречащее политическим и экономическим реалиям, которые формируют эти институты изнутри.

В последние десятилетия корпоратизация высшего образования коренным образом изменила ландшафт академических исследований и активизма. Поскольку университеты все чаще функционируют как коммерческие, а не общественные институты, стремление к знаниям было подчинено прибыльности, а административные приоритеты сместились в сторону эндаументов, брендинга и соответствия государственным и корпоративным интересам. Давление, заставляющее соответствовать, усугубляется ростом технологий слежки и идеологической полиции, когда и преподаватели, и студенты ориентируются в среде, требующей идеологического соответствия под видом институционального нейтралитета.

РАССВЕТ УНИВЕРСИТЕТОВ КАК ЦЕНТРОВ ГУМАНИЗМА

Самые первые университеты, основанные в XI и XII веках, были глубоко связаны с религиозными институтами, но, как это ни парадоксально, они стали первыми местами, где укоренились гуманистические идеи. В то время, когда церковь контролировала интеллектуальную жизнь, такие университеты, как Болонский, Парижский и Оксфордский, обеспечили среду, в которой процветала схоластика - строгое изучение философии, логики и теологии. Именно в этих учебных заведениях такие мыслители, как Фома Аквинский и Петр Абеляр, бросали вызов жестким теологическим интерпретациям, прокладывая путь для последующей светской философии. В эпоху Возрождения университеты стали главным проводником классического гуманизма, возрождая древнегреческие и древнеримские тексты, в которых подчеркивались разум, эмпирические наблюдения и достоинство личности. Такие деятели, как Эразм и Петрарка, получившие университетское образование, заложили основы гуманистических движений, которые впоследствии бросили вызов феодальной и церковной власти.

В эпоху Просвещения университеты превратились в движущую силу радикальной мысли. Научный метод, разработанный учеными, которые подвергли сомнению аристотелевские догмы, процветал в академических учреждениях. Университеты стали местом, где эмпирические рассуждения вытеснили суеверия, где рационализм Декарта, физика Ньютона и этика Канта изменили само понимание реальности. Представление о том, что человек может создать этические рамки, независимые от религиозной доктрины, было не просто теоретизировано, но и формализовано в рамках университетского дискурса. Европейские революции XVIII и XIX веков, будь то Американская революция с акцентом на принципы Просвещения или Французская революция с нападением на монархию и клерикальную власть , черпали свою идеологическую основу в университетской науке.

УНИВЕРСИТЕТЫ КАК ИНКУБАТОРЫ КОНТРКУЛЬТУРЫ

Став инкубаторами рационального гуманизма, университеты также превратились в места сопротивления власти и статус-кво. Таким образом, они часто способствовали возникновению контркультурных движений, которые традиционные властные структуры пытались подавить. В XX веке произошел фундаментальный сдвиг: университеты перестали быть просто центрами академической строгости, а стали катализаторами политических потрясений. Студенческие восстания 1960-х годов, от протестов за гражданские права в Беркли до студенческих бунтов в Париже в мае 1968 года, показали, что университеты стали не просто интеллектуальными учреждениями, а ареной, на которой велась борьба за социальную справедливость, гражданские права и системные изменения. Университеты предоставили контркультурным движениям ресурсы, чтобы бросить вызов господствующим идеологиям. Предоставляя время, пространство и интеллектуальные рамки, университет способствовал развитию экзистенциалистской философии, антивоенного