Александр Иванович Кутайсов - Александр Смирнов

Однако, физическая смерть Кутайсова не лишила последующие поколения его духовного наследия. В бумагах графа сохранилась писарская копия "Общих правил для артиллерии в полевом сражении", испещренная исправлениями автора{97}. Если учесть, что "Общие правила..." были введены накануне Отечественной войны 1812 года, значит изменения вносились в этот текст в течение трех последних месяцев жизни автора, т.е. в июне-августе 1812 года. А ведь в это время Кутайсов, не достигший еще и 28 лет, командовал артиллерией 1-й Западной армии, участвовал в арьергардных боях, был ранен, но остался в строю пока геройски не погиб на Бородинском поле. Изменения порядка слов и замена отдельных слов или словосочетаний аналогичными по смыслу в исправленном варианте канонического текста "Общих правил..." носят в подавляющем большинстве случаев уточняющий характер. Принципиальными можно считать изменения внесенные лишь в шесть следующих пунктов.

Пункт 4, где идет речь о тех случаях, когда следует создавать батареи "из большого числа орудии", Кутайсов считал необходимым завершить указанием: "В сих случаях прибегать к резервам артиллерии". Это добавление отвечает на вопрос, возникавший при прочтении первых же слов действовавшего пункта 4, откуда брать артиллерию для уввеличения числа орудий в батареях?

В пункте 5 рекомендация о выборе огневых позиций для батарей из единорогов "за небольшими возвышениями, которыми бы они только закрывались" конкретизировалась добавленым разъяснением - "как бруствером".

Добавление, внесенное в пункт 7, расширяло число случаев, в которых следовало обстреливать неприятельские батареи, т.е. вести контрбатарейную стрельбу, - когда они препятствуют занятию позиции, обстреливают вас в дефиле, "или собраны для сделания пролома в вашем войске".

Стремясь исправить вкравшуюся в пункт 8 неопределенность - на какой же дальности действие ядер "смертельнее" для атакующей колонны, - автор добавил для уточнения слова "в дальнем". Слово "расстоянии" добавлять не понадобилось, т.к. оно уже имелось в этом тексте: "... картечью же по колоннам стрелять только в то время, когда они в близком расстоянии, ибо в дальнем действие ядер на них смертельнее".

По утвержденной редакции пункта 14 начальник резервной артиллерии имел право распоряжаться орудиями резерва "по повелению начальства" или самостоятельно по обстоятельствам. Кутайсов изменил редакцию пункта, ограничив свободу действий начальника резервной артиллерией - только в случаях непредвиденных и не терпящих ни малейшего замедления, но после дает отчет в необходимости его распоряжений".

В измененной редакции пункта 21 Кутайсов предпочел вместо объяснения значения меткой стрельбы с технической точки зрения пояснить моральные потери от "напрасной траты зарядов" такими словами: "... безвредное стреляние будет служить ободрением неприятелю и ослабит надежду войск на артиллерию".

Кутайсову не удалось завершить корректировку "Общих правил для артиллерии в полевом сражении" на основе опыта боевого применения артиллерии в 1812 - 1814 годах. Однако и то, что их утвержденный вариант действовал в этот период, обеспечило эффективное применение полевой артиллерии. "Общие правила для артиллерии в полевом сражении" - этот первый боевой устав полевой артиллерии Российской Императорской армии, стал достойным памятником талантливому человеку герою Бородина генерал-майору и кавалеру графу Александру Ивановичу Кутайсову.

"Нет отзывов, неблагоприятных Кутайсову!" - Восклицал не без основания великий князь Николай Михайлович{98}. Даже Ф.Ф. Вигель, считавший И.П. Кутайсова "глупым невеждой, который готов был все выносить, холопом"{99} Павла I, оставил целый панигирик его сыну: "Все то, что может льстить только тщеславию, все то, что может жестоко оскорбить самолюбие, все то испытал Кутайсов почти в ребячестве. После перемены царствования всякий почитал обязанностью лягнуть падшего фаворита, который поспешил удалиться за границу, а жену и детей оставил в Петербурге на жертву ненависти и презрения. Однако же на спокойное, благородное и прекрасное лицо меньшего его сына ни один дерзкий взгляд не смел подняться. Что удивительного, если все женщины были от него без ума, когда мужчины им пленялись? Не знаю, кого бы он не любил, но некоторых любил более прочих, и мне кажется, что я был в числе их". Подчиненные обожали Кутайсова. "Обращения его с ними я никогда не забуду; я бы назвал его чрезвычайно искусным, если бы не знал, что в этом человеке все было натуральное; все глядели ему в глаза, чтобы предугадать его желания, и он казался старшим братом между меньшими, которые любят и боятся его: в нем была какая-то магия. Вокруг Кутайсова было все так живо, так весело и вместе с тем так пристойно, как он сам; молодые дамы могли бы, не краснея, находиться в его военном обществе. Вскоре потом умер он героем, как умереть ему надлежало. Спасибо Жуковскому, что он в прекрасных стихах сохранил память о столь прекрасном существовании: без него простыл бы и след такого диковинного человека"{100}.

Тело героя не было найдено, его могилой стала священная Бородинская земля, но имя Кутайсова украшает Георгиевский зал Большого кремлевского дворца, главный памятник Бородинского поля, обелиск Бородинского моста, фасад Музея-панорамы "Бородинская битва", памятные доски храма Христа Спасителя, а скульптурное изображение по праву занимает достойное место среди портретов лучших военачальников Российской Императорской армии на памятнике "Славным сынам народа", что на Кутузовском проспекте Москвы.

Об Александре Ивановиче Кутайсове нет ни одного серьезного научного биографического исследования, мало внимания уделяли ему современники, художники оставили всего два известных сегодня портрета, один из которых "среди начальников народных наших сил" в Военной галерее Зимнего дворца. Не баловали его писатели и поэты. Не велик и его архив.

Недавно я получил возможность прикоснуться к документам, много лет хранившим ауру человека, которому были адресованы или чьей рукой были написаны. С огромным волнением листал я пожелтевшие листки разного формата и оттенка, исписанные выцветшими ореховыми чернилами. Дело начинается тремя вышеупомянутыми письмами Александра Кутайсова брату Павлу, написанными по-французски. Наконец я впервые увидел мелкий, аккуратный, убористый почерк своего героя. Письма не содержат информации, связанной с подготовкой к войне. Далее следовало сообщение Александра Ивановича главному военно-медицинскому инспектору действительному статскому советнику Я.В. Виллие о перемещении штаб-лекаря Виноградова и выплате ему жалования за 1807 год. Документ этот не имеет даты и подписи, написан писарем или адъютантом, поэтому можно считать его черновиком или копией. К аналогичной категории документов можно отнести и рапорт графа Кутайсова за № 289 из г. Вильно инспектору всей артиллерии генерал-адъютанту барону П.И. Меллеру-Закомельскому об отправке в ремонт 6-фунтовой пушки 32-й легкой артиллерийской роты 17-й артиллерийской бригады 17-й же пехотной дивизии 2-го пехотного корпуса. Рапорт не имеет подписи, а для даты подготовлено только место - "апреля ... дня 1812 года", но она не вписана.