Таинственный пруд (Том 2) - Виктория Холт

В своей наивности я наделила Джервиса всеми рыцарскими качествами, а затем обнаружила «глиняные ноги» своего идола — эту непреодолимую страсть к игре, которая изменила всю нашу жизнь и могла в один прекрасный день — я была уверена в этом! — разрушить ее. С каждым днем я чувствовала, что все меньше люблю Джервиса, и в основном это объяснялось тем, что я все больше любила Бена.

Сейчас я была счастлива, потому что во время этого страшного ожидания на лестнице рядом с Джастином я поклялась себе в том, что отдам все, что у меня есть, и все, на что я надеюсь, за то, чтобы Морвенна могла жить, вместе со своим ребенком. Ребенок выжил, да и сама она с каждым днем крепла, и я стала забывать о своей клятве, теперь я хотела счастья не только для Морвенны, но и для себя.

Я устала от этого городка, от постоянной грязи, от примитивных условий жизни, от четырех стен своей убогой хижины, от попыток навести в ней чистоту, от необходимости поддерживать огонь даже в страшную жару, от недостатка воды, от насекомых, о существовании которых я раньше не подозревала, от вездесущих мух… Мне хотелось домой… по многим причинам. Мне хотелось видеть свою семью, мне хотелось жить в комфорте, и особенно я боялась того, что может произойти между мной и Беном, если я останусь здесь.

Бен всегда был где-нибудь рядом, он умел оказываться там же, где и я, он подталкивал меня к действию — если не словами, то взглядами. Похоже, он тоже боролся с самим собой.

Однажды я сказала ему:

— Ты мог бы отправиться на родину. Почему бы тебе не уехать, просто так?

Бен сказал, что поклялся не возвращаться до тех пор, пока не найдет такого количества золота, которое, как ему известно, должно быть в этой земле. Я ответила, что глупо давать такие клятвы, он мог бы вернуться уже сейчас. У него достаточно денег для того, чтобы взяться за какое-нибудь доходное дело.

— Если бы ты согласилась поехать со мной, я бы вернулся!

В противном случае я остаюсь, здесь все взаимосвязано. И что подумает дедушка, если я вернусь без того, за чем поехал сюда?

— Он понял бы тебя.

— Если бы мы вернулись вместе — да, тогда он действительно все понял бы…

— Бен, я не могу вернуться с тобой! Я буду вечно верна Джервису: я вышла за него замуж и дала брачный обет!

Бен печально взглянул на меня.

— Тогда, похоже, что мне придется продолжать то же самое… здесь, сказал он.

Ты здесь играешь важную роль, пожалуй — самый главный человек!

Он засмеялся, но смех его был невеселым.

Ты даешь работу людям, которые трудятся у тебя на шахте, у тебя есть собственный дом со слугами, ты ведешь совсем иную жизнь, чем остальные! Разве только Морли может сравниться с тобой… Ты очень честолюбивый человек и можешь гордиться тем, что сделал, и тем, что еще удастся сделать! Это должно утешить тебя… относительно нас с тобой…

— Меня ничто не сможет утешить, но ты права: я должен заниматься тем, что для меня возможно! Мне будет везти во всем, кроме любви… Это не то, чего я хочу… Помни об этом, Анжела: это не то, чего я хочу!

Я чувствовала, что мое сопротивление слабеет, и боролась изо всех сил. Действительно, я все глубже любила Бена. Это было совсем не так, как с Джервисом, — то была девичья готовность испытать любовь и решение, что она уже пришла, как только встретился достаточно симпатичный молодой человек.

Здесь было совсем другое дело: меня с самого начала влекло к Бену. У меня было такое чувство, что мы предназначены друг для друга. Джервиса я любила до тех пор, пока не узнала о его слабости, но была уверена в том, что, сделав какие угодно открытия, связанные с Беном, я все равно не разлюбила бы его. Возможно, именно в этом и была разница.

У меня вдруг появилось подозрение, что я жду ребенка Поначалу я подумала, что внушила это себе от постоянных мыслей о новорожденном Патрике. Впрочем, в любом случае удивляться было нечему: мы с Джервисом были молоды и здоровы, почему бы у нас не появиться ребенку?

Если бы мы были в Англии, и если бы я все еще любила Джервиса, меня такая новость чрезвычайно обрадовала бы. Можно было представить, какой поднялся бы шум: моя мать, Амарилис… Все обо мне заботятся, и мой ребенок, рожденный в комфорте…

Но здесь! Нет, это было место не для того, чтобы рожать ребенка: я уже задумывалась над тем, как мы управимся с делами, когда Морвенна покинет Голден-холл. Она не желала постоянно пользоваться гостеприимством Бена, хотя он, разумеется, не возражал против этого. Как мы управимся в этой крошечной хижине с младенцем в колыбельке? Здесь, где так трудно раздобыть свежее молоко, да и вообще все необходимое? Я представила себе, как нам придется нелегко.

Да, женщины здесь рожали и раньше, но Морвенна нуждалась в отдыхе, а я не привыкла к тяжелому труду, так что… перспектива обзавестись собственным ребенком выглядела здесь совсем иначе, чем дома.

Бен сказал, что Морвенна ним в коем случае не должна уходить с ребенком в хижину, а оставаться в его доме. Мэг и Минни тоже настаивали на этом, им нравился младенец в доме.

— Это ведь разумно! — сказал Бен. — Кроме того, ты каждый день будешь навещать ее… Я настаиваю на том, чтобы Морвенна осталась здесь хотя бы на некоторое время!

Я обсудила это с Джастином и Джервисом.

— Превосходная идея! — сказал Джервис. — Почему бы и нет: в Голден-холле достаточно комнат?

Счастливчик Бен — сумел обзавестись таким уютным гнездышком!

— Он его заработал, — раздраженно заметила я, — а не проигрывал все, что попадало ему в руки!

Джастин же был расстроен тем, что Морвенна будет жить отдельно от него, но понимал, что это делается ради нее. Итак, Морвенна осталась, и ребенок просто расцветал.

А я убедилась в том, что забеременела! Когда я сообщила об этом Джервису, он обрадовался.

— Джервис, теперь нам пора подумать о возвращении домой!

Теперь? — удивился он. — После находки Одноглазого и Кэссиди?

— Я не хочу здесь рожать!

— Ну, до этого еще не один месяц!

Мы успеем найти золото и добраться до дому…

— Семь месяцев, Джервис!

Он взъерошил мои волосы и очаровательно улыбнулся.

— Обещаю тебе — мы вернемся вовремя!

Я вздохнула: как говаривала миссис Пенлок: «Есть люди, у которых обещания, как корочка на пирожке, специально чтоб сломать!» Таковы были и обещания Джервиса.

Под его очарованием крылся глубокий эгоизм. Он делал то, что ему хотелось, и при этом любезно улыбался, бормоча нежные слова. Наверное, именно тогда я окончательно разлюбила Джервиса.

Я не сказала Морвенне о том, что жду ребенка: боялась расстроить ее. Она начнет вспоминать свои роды и то, что лишь чудом пережила их, будет опасаться и за меня, а я не хотела омрачать полное счастье, которым Морвенна сейчас наслаждалась.