Газета "Своими Именами" №1 от 24.08.2010 - Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль)

Однако Алексеев, приняв назначение, испугался и решил заслужить прощение предательством. Так у сердца восстания сами восставшие поставили врага. Он под предлогом болезни целыми днями валялся в офицерской кают-компании, не отдавал никаких распоряжений, не принимал докладов. Но в критические минуты, имея возможность нанести предательский удар в спину восстания, Алексеев проявлял кипучую деятельность, брал в свои руки управление кораблём.

Комиссия приняла решение вынести тело Вакуленчука на берег и одновременно разъяснить населению причины и цели восстания. Составили два воззвания: одно – к населению Одессы, другое – к казакам. Позднее было написано обращение к французскому консулу.

У палатки, в которой лежало тело Вакуленчука, собрались тысячи портовых рабочих. Кто-то выставил у изголовья Вакуленчука большую чашу. Народ бросал в неё деньги на памятник убитому герою.

Громкое «ура» неслось навстречу потёмкинским катерам и шлюпкам.

Незабываемую картину представлял в эти часы Одесский порт. Тысячи людей заполнили эстакады и огромную набережную. По гигантской лестнице спускались неисчислимые толпы манифестантов. Одесский пролетариат совершал паломничество к революционному кораблю. Плыли целыми семьями: отцы гребли, а матери держали на руках детей. Все везли матросам гостинцы, приобретённые на последние гроши. Освещенные яркими лучами южного солнца, на фоне морской синевы все эти радостные, возбуждённые толпы создавали впечатление какого-то величественного революционного праздника.

Как только пришло известие о восстании «Потёмкина», В.И. Ленин созвал Центральный Комитет, который постановил командировать на броненосец в качестве уполномоченного ЦК товарища Васильева-Южина, находившегося в Женеве. Вот как рассказывает об этом сам Васильев-Южин в книге «В огне первой революции»:

«...Вдруг мне передают, что Владимир Ильич сам ищет меня по очень важному и срочному делу: – Задания очень серьёзные. Вам известно, что броненосец «Потёмкин» находится в Одессе. Есть опасения, что одесские товарищи не сумеют как следует использовать вспыхнувшее на нём восстание. Постарайтесь во что бы то ни стало попасть на броненосец, убедите матросов действовать решительно и быстро. Добейтесь, чтобы немедленно был сделан десант. В крайнем случае не останавливайтесь перед бомбардировкой правительственных учреждений. Город нужно захватить в наши руки. Затем немедленно вооружите рабочих и самым решительным образом агитируйте среди крестьян. На эту работу бросьте возможно больше наличных сил одесской организации. В прокламациях и устно зовите крестьян.

Ленин считал необходимым сделать всё, чтобы захватить в наши руки остальной флот, и был уверен, что большинство судов примкнет к «Потёмкину». Нужно только действовать решительно, смело и быстро... Но, конечно, сообразуясь с положением».

В это время в одесском порту ораторы, сменяя друг друга, звали народ на бой с царизмом. Рабочие проявляли в этот день величайшую организованность: поставили пикеты у спиртных складов, зорко следили за провокаторами. Но одесский градоначальник фон Нейдгарт задался целью превратить одесское восстание в погром, мобилизовав для этого всех охранников, шпиков и дворников. Они выкатывали бочки с вином и ящики с водкой и кричали на улицах и перекрестках, что власти решили раздать беднякам несметные сокровища, хранящиеся в порту. А войска тем временем занимали все вышки над портом, выстраивались на Николаевском бульваре, на Строгановском и Сабанеевском мостах, над Пересыпью и Таможенной площадью, закрывая плотным кольцом все выходы из порта. Люди оказались в ловушке; где-то вспыхнул огонь. Пожар разгорался. К десяти часам вечера весь порт был в огне.

Толпы, находившиеся в порту, очутились в западне, а войска стреляли прямой наводкой. Потёмкинцы осознали, что, имея силу, способную раздавить и уничтожить палачей народа, промедлили, бездействовали, не захватили город и не вооружили рабочих, позволили властям безнаказанно творить своё чудовищное дело.

В то же время солдат одесского таможенного батальона, рискуя жизнью, пробрался через пожарище и зону ружейного огня, чтобы сообщить о готовности батальона присоединиться к потёмкинцам. С подобным заявлением прибыли делегаты от двух пехотных полков – Измайловского и Дунайского. В первый день пребывания «Потёмкина» в Одессе все пехотные части гарнизона готовы были примкнуть к восставшим. Но пока командир броненосца медлил, власти накапливали силы.

В своем дневнике Николай II назвал известие о восстании «Потёмкина» «ошеломляющим». «Офицеров крепко наказать, с мятежниками-матросами расправиться беспощадно», – так гласил царский приказ. Против «Потёмкина» были мобилизованы почти все наличные силы Черноморского флота.

«Только бы пришла эскадра...» Что бы ни делалось на корабле, какие бы вопросы ни обсуждались, всё кончалось этими словами.

Матросы открыто демонстрировали «Потёмкину» своё сочувствие. Но у самого порога восстания они не знали как начать. У них не было руководителя, и была упущена неповторимая возможность победы. А очередное промедление на «Потёмкине» позволило удрать адмиралам, спасавшим свои корабли от угрозы революции.

В это время матросы «Георгия Победоносца» радостно приветствовали красный флаг на «Потёмкине». Они ждали, что сейчас остановятся и другие броненосцы, и восстание станет всеобщим. Но пока «Георгий» семафорил «Потёмкину», эскадра скрылась за горизонтом. С ней исчезла и надежда на присоединение всего флота.

Вот как рассказывает о моменте встречи матрос с броненосца «Ростислав»:«...«Потёмкин», мощный, грозный, громадный и сильный,  полным ходом идет против эскадры в пять броненосцев. Это было величественное зрелище, достойное кисти самого знаменитого  художника в мире. Пушки «Потёмкина» направлены на нас, он целится ими в нас. Вот на нем взвился сигнал. Разбираем: «Команда «Потёмкина» требует к себе старшего флагмана». Флагман не отвечает. Вот он уже близко, вот уже идет между «Ростиславом» и «Тремя Святителями». Ужас и восторг смешались вместе, и, схватившись за стойку, я оцепенел от этих ощущений. На «Ростиславе» все затихло, замерло, притаилось и томительно ждёт чего-то страшного, таинственного. А «Потёмкин» гордо, смело, величественно идёт между нами, не спуская пушек с намеченной цели...

Да, это было что-то такое фантастическое, невероятное».

С приблизившегося к нам броненосца «Георгий Победоносец» раздается мощное «ура».

Восставшие моряки приняли воззвание: «Ко всему цивилизованному миру! Граждане всех стран и народов!.. угнетённый и порабощенный русский народ не вынес великого гнёта и завоевания деспотического самодержавия. Мы требуем созыва Всенародного Учредительного собрания на основе всеобщего, прямого, равного и тайного избирательного права. Долой самодержавие! Да здравствует Учредительное собрание!». Но флот угрожал уничтожить восставших, порты отказались снабжать «Потёмкин» водой и углём.

Не имея в достатке угля и продовольствия, корабль ушел к берегам Румынии и 25 июня 1905 года сдался в Констанце местным властям. Вскоре Румыния вернула судно России, а матросы остались за границей. Некоторые из них, в том числе Матюшенко, попытались вернуться на родину, где были арестованы и казнены. В конце сентября 1905 года царское правительство переименовало мятежный броненосец в «Пантелеймон». После февральской революции 1917 года кораблю вернули прежнее название, но вскоре присвоили имя «Борец за свободу». В мае 1918 года бывший «Потёмкин» был захвачен немецкими кайзеровскими войсками. Позднее он перешёл в руки белогвардейцев-деникинцев, а в канун прорыва Красной Армии в Крым был взорван уходившими из Севастополя англо-французскими интервентами. И ещё несколько слов о судьбе героев-потемкинцев. После того как корабль был уведён в Румынию, революционные матросы 26 июня 1905 года покинули броненосец – «первенец революции», как они его называли. В трудные для потемкинцев дни румынские рабочие и крестьяне помогали им всем, чем могли. «Это была, – вспоминал потёмкинец И.А. Лычев, – трогательная, бескорыстная помощь русским рабочим, попавшим в беду на чужбине». Двенадцать лет провели потёмкинцы вдали от родины. Не все выдержали тяготы той жизни. В Румынии погиб на нефтепромыслах матрос Лысак, в далёкой Аргентине умер от голода Дымченко. Но те, кто остался жив, дождались желанных дней свободы. После свержения самодержавия в России в 1917 году большинство потемкинцев вернулись домой. Многие из них активно участвовали в борьбе за победу власти Советов, в Гражданской войне. Героически сражались с врагами родины Лычев, Зиновьев, Подзолкин, Ежков, Савилов, Батиев и многие другие. В годы социалистического строительства потёмкинцы честно трудились на заводах, фабриках, в колхозах. Войцеховский, Куницын, Джоболда, Костенко, Карпенко были зачинателями колхозного движения в родных сёлах.