Получил наследство кот - Денис Дроздов

Красивее со вчерашнего дня девушка не стала, но что-то в ее внешности явно изменилось. Глеб Аркадьевич незаметно изучал ассистентку. Так, ясно. Девушка перекрасила свои темно-русые волосы в белоснежный цвет и уложила в замысловатую прическу. В ухе, где еще вчера торчал здоровенный клык, теперь красовалась клипса с кокетливыми цветочками. Яна была одета в элегантные брюки и белую блузку. Конечно, работать в таком виде ветеринару невозможно – все равно придется переодеваться, – но девушка явно уделяла повышенное внимание своей внешности. Неужели все это ради шефа?! Что ж, это приятно. Хотя количество юных девушек, что стараются произвести впечатление на немолодого ветеринара Звоницкого, растет как-то подозрительно быстро… Еще немного, и Глеб поймет, как чувствуют себя рок-звезды и известные актеры.

Врач и ассистентка переоделись. Яна принялась рассказывать о том, как прошел вчерашний день. Надо признать, девушка справилась с работой на пятерку и даже ни разу не побеспокоила шефа телефонным звонком.

Между тем в дверях возникла фигура первого клиента. Это была хорошенькая блондинка в шортах и топике. В руках она держала коробку из-под обуви. Все ясно, хомяк объелся или морскую свинку прищемили дверью…

– Добрый день, чем могу помочь? – обратилась к клиентке Яна.

Девушка поставила коробку на стол и поморщилась:

– Вот! Усыпите… это. Я даже дотронуться до нее не могу, такая противная…

Кажется, все-таки не хомяк. Возможно, паук-птицеед или что-то в этом роде. Сейчас пошла такая мода – дарить друзьям всяких экзотических тварей в коробочке с цветной ленточкой, а потом снимать на телефон, как именинник визжит и лезет на стул от такого подарка. Глеб находил это несмешным и глупым. Все-таки живая зверюшка – не самый подходящий подарок. Тем более для человека, который ему совсем не рад…

Он перенес коробку на смотровой стол и осторожно приоткрыл крышку, ожидая увидеть скорпиона или змею – бывало и такое. Но из коробки выбралась домашняя крыса – белая, с розовым хвостом и черными умными глазками. Уселась на столе и как ни в чем не бывало принялась умываться.

– Ой, какая милая! – воскликнула Яна.

Клиентка уставилась на девушку в полном изумлении:

– Милая? Да вы в своем уме?! Гадость какая… один голый хвост чего стоит… Брр!

– Голый хвост у всех декоративных крыс, – пожала плечами Казимирова. – Ваша крыска молода и абсолютно здорова. Глядите, какая шерстка, какие блестящие глазки. Почему вы хотите ее усыпить?

– Слушайте, это вас совершенно не касается! – обиделась клиентка.

Звоницкий был с ней согласен – при всех своих достоинствах, Яна Казимирова чересчур эмоционально относилась к своей работе. Конечно, он тоже старался при малейшей возможности отговорить хозяев от того, чтобы усыпить питомца, когда в этом не было необходимости по медицинским показаниям. Но Яна явно переходила грань допустимого.

Клиентка неожиданно разоткровенничалась:

– Понимаете, крыса, вообще-то, не моя. Она моего парня. Мы собираемся пожениться через две недели. Уже все к свадьбе готово. А эта тварь – представляете? – описала мое свадебное платье!

– Сочувствую! – без малейшего сочувствия сказала Яна. – И что? Теперь вы ее за это казните?

– Вы не представляете, что со мной было! Мама и тетя полтора часа меня откачивали! У меня был нервный срыв! Мой жених очень вовремя уехал в командировку. Завтра он возвращается, и я хочу, чтобы к его приезду этой твари в нашем доме не было! Поэтому усыпите ее поскорее, а я заплачу сколько скажете.

Яна со странным выражением смотрела на клиентку. Крыса закончила умываться и уставилась на Звоницкого. Кажется, она о чем-то догадывалась. Крысы вообще очень умные животные.

– А если ваш жених огорчится, не застав своего питомца? – поинтересовалась Казимирова.

– Ой, да он ничего и не узнает! – дернула плечиком девушка. – Я ему скажу, что крыса сбежала, и все дела! Все равно рано или поздно я бы ее кошкам скормила. Пусть выбирает: или она, или я!

– Хорошо! – неожиданно резко заявила Яна. – С вас пятьсот пятьдесят рублей. Смотреть на процедуру будете?

– Да вы что! – отшатнулась девушка. – Я ее и живую-то видеть не хочу, тем более дохлую. Вот вам деньги, а я пойду.

Блондинка бросила на стол смятую пятисотрублевую купюру, резко повернулась на каблуках и поспешно вышла.

Яна разгладила бумажку на столе. На губах девушки играла неуместная случаю улыбка.

– А-а, полтинник все-таки зажала, гадина! – злорадно проговорила она.

– Яна! – не выдержал Звоницкий. – Что вы себе позволяете! У нас тут, между прочим, ветклиника, а не центр по перевоспитанию сограждан!

Девушка фыркнула и подставила крысе ладошку. Зверек проворно взбежал по рукаву и устроился у нее на плече, шевеля усиками.

– Да, согласен: многие наши соотечественники относятся к животным как к вещам. Купили ребенку котеночка, а когда котеночек подрос и стал метить территорию и драть мебель, вместо того чтобы купить зверю когтеточку или кастрировать, вышвыривают животное на улицу… И стараются избавиться от животного при малейших неудобствах – такое тоже на каждом шагу встречается… Но вы позволяете себе оскорбительные высказывания в адрес клиентов! Как думаете, долго продержится наша клиника, если вы будете вот так бросаться на тех, кто приходит за помощью?

Звоницкий все больше горячился, но Яна, кажется, не очень-то и слушала шефа, нежно улыбаясь крысе.

– Яна! – наконец в сердцах воскликнул ветеринар. – Я с вами разговариваю!

Девушка подняла на Глеба ясные глаза и примирительным тоном произнесла:

– Да вы не сердитесь, Глеб Аркадьевич! Я все понимаю. Ладно, приму к сведению… Это я после цирка так – никак привыкнуть не могу. Там, в цирке, все свои – те, кто с животными работает. И никому в голову не придет усыплять здорового зверя. А крыска – нет, ну, вы гляньте какая? Загляденье просто! И умничка, по глазам вижу… Глеб Аркадьевич, а можно я ее себе оставлю? Живу я одна, домой вечером придешь – такая тоска!

Это состояние было Звоницкому хорошо знакомо. Он открыл было рот, чтобы ответить, но Яна неожиданно с яростью выплеснула из себя:

– Только не говорите мне про нарушение профессиональной этики, Глеб Аркадьевич! Это девице было все равно! Избавилась от зверька – и нет проблемы! Ну да, я взяла с нее деньги за манипуляцию, а сама ее не выполнила… И что? Один раз в жизни можно, а?

– Ладно, но только один раз, – махнул рукой Глеб, – иначе ваша квартира, Яна, превратится в зоопарк…

Крыса тем временем продолжала умываться, сидя у ассистентки на плече, и умильно посматривала на Глеба.

– Ой, гляньте, какая чистюля! Я назову ее Матильдой! А что, красивое имечко… Будешь у меня Мотя, решено!

– Яна, до конца рабочего дня еще много времени… – вздохнув, напомнил Звоницкий.

– Все-все! Поняла! – кивнула ассистентка. – Сейчас я ей клетку подыщу, а то в коробке душно.

Вскоре Матильда поместилась в просторной клетке, а Яна принялась готовить операционную.

– А девица та все равно гадина! – упрямо проговорила себе под нос девушка. – Нет, ну правда же, Глеб Аркадьевич? Как она собирается замуж за того парня, если семейную жизнь начинает с обмана?! Даже жалко того беднягу…

К десяти явились хозяева пса, записанного на операцию. Закончив работу, Глеб выглянул в приемную. Там одиноко восседала старушка с громадным попугаем в деревянной старинной клетке. Старушка была постоянной клиенткой со дня открытия клиники – являлась строго раз в неделю. Жалобы всегда были однотипными: птичка плохо кушает и линяет. Попугай Аркаша ничем не болел, а линял исключительно от старости и недостатка витаминов. Но хозяйка считала витамины пустой тратой денег, предпочитая тратить куда большие суммы на визиты к ветеринару. По мнению Звоницкого, старушке попросту не хватало общения – а попугай, конечно, говорящий, но все-таки неважный собеседник.

– Здравствуйте, Ольга Дмитриевна! – кивнул Глеб. Старушка не ответила – она никогда не здоровалась, предоставляя это своему попугаю. Аркаша приоткрыл клюв, склонил набок громадную башку и, кося на Глеба круглым глазом, вежливо сообщил:

– Аркаша хороший! Здрасьте, здрасьте, в дом вам счастье! Ур-р-рою, падла!!!

До того как попасть к интеллигентной старушке, Аркаша некоторое время жил в сауне и там набрался таких слов, какие приличному попугаю знать явно не полагалось.

– Аркадий! Что вы себе позволяете! – ахнула Ольга Дмитриевна. Ее всякий раз шокировало проявление плохих манер со стороны питомца, хотя с Аркашей они жили душа в душу вот уже пятнадцать лет.

– Кр-расного от борта в лузу! – застеснялся Аркаша. – Шмары, шмары!

Да, Аркадий был неисправим…

– Подождите, пожалуйста, минут десять, пока ассистентка закончит, – попросил старушку Глеб. – А потом мы вас примем.

– Что вы, Глеб Аркадьевич! – всплеснула ручками старушка. – Я совершенно не спешу. Нам с Аркашей некуда торопиться…