Новый пользователь - Алевтина Варава

из-за того, что его пипетку спалили, и, конечно, растрезвонили всем и вся! Васина сделали посмешищем, и за полгода он умудрился убедить родителей поменять ему школу! Вот это да! Вот это новость так новость!

Конец Васину!

— Что там такое познавательное и любопытное ты гуглишь, Соколов? — вывел Пашку из состояния эйфории историк. — Дам тебе шанс поделиться обнаруженными интереснейшими фактами. Иди-ка к доске и поведай нам с деталями, обойдёнными нашим скучным учебником, о том, как США вступили во Вторую мировую войну.

Ничего, до историка Пашка тоже ещё доберётся вместе с его поганым остроумием! Наберёт баллов, и будет у него историк рассказывать о том, что америкосы с эльфами воевали, а весь класс это снимет и на ютубчик загрузит.

Но пока Пашку раскатали у доски по полной программе, и получил он жирную двойку, которую историк не поленился в дневник прописать, ещё и с язвительным замечанием. Батя увидит — вонять начнёт похуже обоссаного паласа.

А нафига Пашке история, когда он её скоро вообще поменять сможет, если захочется?

— Уверен? Реально маленький? — не поверил Толик. — Прям настолько?

— Прям да, — объявил Пашка, разбивая в приложухе на звёзды данных после истории дракона и дырявую «П». — Сам видел в сральне. Ваще считай ничего и нет, — немного приукрасил он.

— И он ещё кошмарит тут кого-то⁈ — возмутился Толик. — Офигевший кастрат, блин. Ну так мы его погасим в ноль прямо сегодня. Есть у меня одна идея…

Перед русским языком, который проходил пока в кабинете физики, потому что в Лидочкиных покоях всё ещё ощутимо воняло тухлятиной, как не проветривай, Толик прилепил к кафедре (а в тридцать девятом кабинете была целая кафедра: большой длинный стол во всю доску для лабораторных экспериментов, и учитель со своего места не мог видеть что там на его передней части пришпилено) лист бумаги. Да так ловко, что сначала это был только белый лист, и никто на него внимания не обратил. Перед самым же звонком Толик прошёл мимо, задел своими массивными телесами что-то, и с бумажки слетела «заслонка», оставив только другую, намертво к кафедре скотчем прилепленную: «Давайте поможем Васину собрать средства на операцию по увеличению члена! Нужно спасать парня. Переводы по номеру — и дальше телефон Васина».

Все так и покатились со смеху, а Толик вроде как даже и не имел к объявлению прямого отношения. Сумрачная Лидочка, на щеке которой оставался залепленный пластырями порез, никак не могла понять, что происходит с классом.

Эффект вышел, что надо. После урока на Васина накинулись бывшие дружки, жаждущие выяснить «а что, прям так надо?», лузеры 10-го «Г» подслушивали изо всех сил, и тоже скалились. Васин выглядел помертвевшим и растерянным, а после астрономии вообще свалил с последних двух уроков.

«Ошибка», — злорадно думал Пашка.

Нельзя выдавать, что тебя что-то задевает. Это первое правило выживания.

С помощью приложухи он уже выяснил, в чём секрет популярности и авторитета Игоря Васина. Оказалось, что он был генератором идей почти всех Марципановых бесчинств и вдохновителем канала «Фрики школы №37». То-то у Славки с появлением Васина как будто фантазии поприбавилось! Васин умудрился ловко отшутиться от первых нападок по поводу своей жирности, и втёрся в доверие.

Но на размеры члена его самоирония не распространялась. В точку Пашка попал.

И жаль такую гниду, которая чужими руками над другими измывалась, чтобы комплексы свои покрыть, не было вот ни капельки.

После уроков Пашка про Васина забыл.

На силу отвязавшись от Толика, окрылённого успехами и жаждущего придумывать «нейтрализации» для оставшихся троих уродов Славкиной шайки, он дождался Пионову и уже открыто пошёл с ней из школы в парк, играть в бадминтон. Был уверен, что сегодня всем не до него будет.

Подмывало Пашку, конечно, залезть к ней в башку и позырять, что она о нём на самом деле думает. Но было стрёмно. Вдруг окажется, что муть какую. Очень уж хотелось верить, что это не так! Так что решил Пашка повременить. Чуть поднаберёт авторитета, а потом уж посмотрит Люськины мысли. Чтобы наверняка.

А играть в бадминтон оказалось по-настоящему здорово. Он откинул колдовской телефон и отвлёкся от планов по покорению мира (к геометрии Пашка успел даже вскользь подумать, а не стать ли ему президентом, но потом решил, что это муторно и лучше оставаться в тени).

Разошлись они только в пять вечера, причём Пионова не много ни мало вызвала такси, чтобы домой потной не ехать. Хотя потная она Пашке ещё больше нравилась. Ух!

Приложуха обозвала бараном трижды, а ещё дала крестик, три недоведённые «П» и льва. Последняя «П» и лев были в своих строках десятыми, и у Пашки стал разом восьмой уровень. А как только стал, ему ещё одного льва подогнали бонусом.

Надо было квест выполнять. Потому что и после сорокового уровня все плюшки были сильно не бесплатными, такую тучу баллов стоили, что даже страшно. Хотя объёмы наград растут.

Нужно Пашке, хоть ты тресни, а насобирать очень много баллов.

Он вспомнил с тоской о задачках типа бургера или даже цветочного подкидывания. Это вам не работу искать!

В животе заурчало. Зря он подумал о бургерах, ох зря. От активных игр на свежем воздухе голод напустился прямо-таки лютый. Но купить Пашка ничего не мог.

И потому пошёл домой, и настроение его стало стремительно портиться.

То есть, что? Он, Пашка, считай бог, только пока будущий, а притом пожрать взять не может и в карманах пусто. Вот вечно у богов траблы с родителями!

И, как назло, все вокруг усиленно хомячили. Пашка чуть слюной не захлебнулся около ларька с шаурмой. Тёлка какая-то унесла оттуда в пакете разом шесть порций, мужик с бабой жрали, аж давились, стоя около исходящего томительным ароматом окошка. Был бы у Пашки сороковой уровень, нажал бы им всё немедленно ему, Пашке, отдать (что не покусанное, конечно).

Блин.

Дома Пашка залез в холодос и повымел оттуда почти всё: уговорил пол палки колбасы, все оставшиеся котлеты смачно полил кетчупом (так Пионовой не милым), умял сыр, выскреб из казана жаркое под завязку (хотя старался никогда последнее из кастрюли не брать, потому что мать считала, что это обязывает человека к помывке), а потом ещё и бананы захавал, правда, уже совсем почерневшие.

И обожрался. Нельзя, потому что, на кухню таким голодным приходить.

Брюхо аж распирало, так что Пашка завалился на постель в своей захламлённой и вонючей комнате,