«Лимонка» в тюрьму (сборник) - Захар Прилепин

Полноватый и слегка грузный, он умел и любил хорошо готовить. Розетка для «мамки» была около шнифтов, где я дежурил. Рядом со мной, готовя, он провёл много часов.

Он был достаточно начитан, и нам не было скучно. Мы о многом беседовали, но разговоры неизбежно сводились к разным видам оружия, преимущественно периода Второй мировой войны.

К оружию я всегда относился с уважением и немного разбирался сам в стрелковом, наверное, чуть лучше, чем солдат-срочник. Он же во всех видах, но, в отличие от меня, меньше в стрелковом и больше в танках, самоходных и обычных артиллерийских установках, миномётах разных калибров, как того времени, так и современных. Чуть позднее выяснилось – разбирался он не столько в артиллерийских установках и орудиях, сколько в мощности снарядов, взрывных и технических качествах – где, в чём, чего и сколько содержится, например тротила или динамита. Каков радиус осколочного или площадного поражения. Пробивная мощь бетона или брони, ну и подобного характера вещи.

Постепенно я стал понимать, что он если не профессионал, то практик. И практик очень высокого уровня. И я оказался прав, он был опытным взрывотехником, в чем я впоследствии и убедился…

Он не унимался и неустанно объяснял мне, как устроены те или иные взрывные устройства, как происходят различные выстрелы из гранатомётов или миномётов. Самые примитивные миномёты, сделанные из трубы и гвоздя, лёгкие пехотные установки, катюши времён Второй мировой, потом «грады», «ураганы», полковые «буратино», ПТУРСы и ПЗРКа. Основные принципы их действия.

Несмотря на то что иногда голова распухала от потока этой информации, мне не было скучно слушать. И рассказывал он всё это не сухим армейским языком вчерашнего курсанта, как, к примеру, нам объяснял в армии на КМБ простой сержант, пришедший только что после учебки, толкая сухие, уставные термины, нечто вроде «предназначенный для поражения живой силы противника» или «для уничтожения авто– и мотомеханизированных, лёгких и тяжёлых бронетехнических единиц…».

У него, наоборот, был очень доступный язык, не заходящий дальше примитивных терминов вроде «детонация» или «запал», ну и подобных им. В общем, терминов, которые мы слышим каждый день по телевизору. Говорил он ясно, как и мыслил в этой области. Такая привычка у него, как он признался, выработалась только в тюрьме. Вообще, на мой взгляд, это вырабатывается со временем у всех замкнутых людей, которые бывали неоднократно у следователей. Химик, как потом выяснилось, прошел серьёзную школу в этом отношении…

Постепенно мы добрались до различных химических реактивов. Здесь я ещё больший ноль, чем в оружии. Но он объяснял не столько с точки зрения понимания и познания взрывного дела, сколько давал общую картину. Как действуют кумулятивные снаряды, что это вообще такое за «кумулятивный эффект» и подобное. Сейчас я ничего не смогу вспомнить, даже приблизительно, из того, что он говорил.

О разных интернет-сайтах на эту тему, как и про все интернетовские «поваренные книги анархиста», у Химика было однозначное мнение, что всё это пишется фээсбэшниками. Для того чтобы «начинающие мудаки» лезли не в библиотеку за нормальной литературой, а пытались что-то сделать не выходя из дома, колдуя у плиты. И слегка подорвались, опалив рожу, чтобы не насмерть, а так, чтобы себя обнаружили, а вреда не принесли особо никому.

«Таких баранов много. Они думают, что конструктор детский собирают-разбирают. А на самом деле химия – это Наука с большой буквы. Дилетант тут, как человек, проживший всю жизнь в выгребной яме, вдруг дворец увидел на картинке. Дивится и думает, что вот куда надо идти жить, где можно жить припеваючи и развернуться. Не понимая того, что никогда не окажется даже в окрестностях этих дворцов. Там ведь со смертью на «ты» общаешься, а они, е…тые критины, думают, что кино снимают и «как в кино и получится всё…»

Он был по-своему прав, конечно.

Лет десять он был чёрным копателем, именно там он поднаторел во всём и прошёл практику, если так можно выразиться.

Но сидел он за другое…

Некоторые москвичи, возможно, помнят нашумевшее в своё время преступление. Это было году в 2001–2002-м, по-моему, на севере Москвы. Мужчина, возвращаясь домой, нашёл где-то возле дома сотовый телефон. Принёс домой. Через несколько минут телефон вдруг зазвонил. Трубку взяла жена и поднесла трубку к уху. Ей в ту же секунду оторвало взрывом голову…

Эту историю я знал ещё до того, как меня посадили. Но только незадолго до моего освобождения, на просмотре передачи «Криминал», я увидел, кто является изготовителем мины и, соответственно, автором взрыва. В главном герое передачи я тогда с трудом узнал Химика! На экране сидел маленький, худой и сутулый юноша и тихим испуганным голосом давал показания. Светлые рыжеватые волосы были взъерошены и торчали, как у невыспавшегося двоечника Перестукина из советского мультфильма. Из-под них торчал нос; глаза на худом лице выделялись особо отчётливо.

То, как он поправился, сидя в Лефортове с компаньоном Березовского (с которым примерно в то же время сидел мой друг, Сергей Аксёнов, шедший по делу Лимонова), Химик мне рассказывал несколько раз лично. Я тогда ему верил с трудом, набрать более двадцати килограммов за несколько месяцев мне казалось несколько фантастичным.

«А он мне с утра: «Давай, Юра, севрюжечки, вот тут уже три салатика я сделал…» И дальше начинался перечень ещё каких-то деликатесных блюд, не считая ягод и фруктов, которые они принимались поглощать, и так ежедневно…

Тогда, в апреле седьмого года, я чуть не подпрыгнул от неожиданности и удивления, когда в этом худеньком пареньке с экрана узнал своего сокамерника.

Но поймали его опять-таки за другое. По-моему, в 2002 году один скинхед на юго-западе Москвы взорвал «Макдоналдс», который держали какие-то кавказцы. Но не ушёл с места взрыва, а остался смотреть на происходящее. Опера переписали его с толпой свидетелей. Пробив по базе и сопоставив этих два известных факта, опера его взяли. Тот сразу раскололся, и Химика, изготовившего и продавшего скину взрывчатку, арестовали.

«Смеющийся дом» и «смеющаяся квартира», рассказывал мне Химик, – так охарактеризовали содержимое комнаты фээсбэшники, задерживавшие его. Те же термины я слышал с экрана телевизора спустя два с половиной года. Сомнений не было, это Химик. Так же его называли и менты.

В документальном двухсерийном фильме комментатор рассказывал, как у Химика в лобненском гараже был найден арсенал взрывчатки, который, если бы рванул, мог разрушить несколько стоящих вблизи домов полностью и повредить многие окрестные. Чтобы разминировать этот подвал в марте 2003 года, пришлось под видом учений эвакуировать весь микрорайон.

Помимо того, что там десятками лежали заряды для разных видов гранатомётов и миномётных мин, он хранил в гараже одиннадцать литров нитроглицерина. О таких мелочах, как стрелковое оружие в единичных экземплярах и патроны, комментатору упоминать, видимо, было просто стыдно. Химик сказал, что о таких мелочах не упомянули, потому что они были ничтожны по сравнению со всем найденным.

В общем, согласно экспертизе, там взрывчатки было что-то вроде около трёхсот килограммов в тротиловом эквиваленте.

Друга и подельника Химика, которого он называл Доцент, звали Алексей Диденко. С ним они сделали очень серьёзную конспиративную систему безопасности. Блокировки прослушек, размывающие переговоры. Когда кто-то посторонний подключается к сети, на мониторе сразу высвечивается перепад напряжения. На более хорошие сканеры всё равно шёл искажённый звук.

В фильме его представили как Алексея Чудакова, хотя, насколько я помню, звали его все-таки Юрой.

Химик с Доцентом серьёзно занимались конспирацией, используя различные приставки для искажения звука. Об этом говорили как следователи, так и он мне рассказывал лично.

«Мы общаемся между собой, а там у них идёт размытый звук: буль-буль-буль…» Делали они всё грамотно и на очень высоком уровне, были свои кодовые слова на случай обнаружения слежки… Но сколько веревочкё ни виться…

Далее история была ещё более увлекательной. Это был сюжет готового детективного, полумистического романа о влюблённом маньяке.

Оказывается, Алексей Чудаков в школе был забитым парнем, интересующимся только химией. Он читал только научную литературу, и ничего, кроме нее.

Сверстники его постоянно задвигали, а девушки не желали с ним дружить. По крайней мере, те, которые ему нравились. Наверное, по причине того, что парнем он был неуверенным в себе. Созерцательно живущий в мире химии, он не мог найти себе подругу, и ему приходилось честно любить на расстоянии, не рассчитывая на взаимность.

Спустя несколько лет после окончания школы все его обидчики попадали в какие-то неожиданные дворовые переделки, после чего едва оставались в живых. Их избивали неизвестные гопники настолько сильно и профессионально, что видно было, это не пьяная драка и не банальный гоп-стоп. В маленьком областном городке, где все друг друга знали, происходящее выглядело не совсем понятно. Когда Юра признался, что мотивом в истории с телефоном была месть за неразделённую любовь, стали копать дальше. И докопались, если верить убедительно-агрессивному голосу комментатора. Только не девушку он хотел убить, а её мужа.