Астронавты Гитлера - Антон Первушин

Далее фантазия Валье движется по накатанной колее, умножая элементы конструкции и превращая обычный аэроплан в настоящего ракетного монстра. Вот перед нами реактивный аэроплан с двумя фюзеляжами и восемнадцатью ракетными двигателями (!). А вот наконец и конечный продукт – двухступенчатый межпланетный корабль, космическая ступень которого точь-в-точь походит на ракету Оберта, а стартовая представляет собой доведенный до полной неузнаваемости аэроплан с толстыми короткими крыльями и ракетными ускорителями.

Чтобы сложный материал лучше усваивался неподготовленным читателем, популяризатор снабдил свой труд огромным количеством впечатляющих иллюстраций. Некоторые из них вызвали ехидные замечания со стороны других энтузиастов ракетостроения, углядевших явные ошибки и по этой причине называвших книгу «нелепой». Тем не менее, работы Валье заслуживают внимания хотя бы потому, что написаны более простым и доходчивым языком, нежели книги Германа Оберта, а это позволило расширить круг людей, хоть что-то понимающих в вопросах космонавтики. Ниже я собираюсь процитировать некоторые фрагменты, и вы убедитесь в этом.

Валье болезненно отреагировал на критику и в поздних изданиях попытался оправдаться в том смысле, что проекты его ракет и ракетопланов пока не запатентованы, а потому в иллюстрации сознательно внесены искажения, чтобы злобные плагиаторы не могли использовать оригинальные элементы конструкций в своих собственных разработках.

Более того, Валье прямо заявил, что не хочет «заглядывать в будущее» дальше, чем того требует придуманная им программа разработки стратоплана, – космический корабль, который мог бы достигнуть Луны и ближайших планет, подождет. Мол, и так уже многочисленные сообщения о том, что некто Макс Валье готовит полет на Луну, повредили его «научной репутации» и «серьезному отношению к исследовательской работе», а посему – хватит, будем ставить перед собой реальные задачи, не забывая, впрочем, о главном… Здесь Валье наверняка лукавил. Будучи с младых ногтей привязан к журналистике и фантастике, он прекрасно понимал, что публика во все времена жаждала чего-то необычного, претендующего на сенсационность, и если энтузиасты космонавтики хотят, чтобы их любимое детище выросло наконец, перейдя из стадии теоретических изысканий в плоскость практики, чтобы им дали на это серьезные деньги, следует всячески продвигать идеи и лозунги, способные потрясти и захватить. А что может по-настоящему потрясти воображение? Только – близкая перспектива полета людей (немцев) на Луну, к Марсу и дальше, к звездам. Однако число энтузиастов должно прирастать не только из обычного населения, но и за счет элиты общества (государственных чиновников, академиков, высокопоставленных офицеров, банкиров, владельцев заводов, газет, пароходов), которая реально способна поддержать новую отрасль твердой валютой. Потому Валье, пойдя на уступки критикам и отказавшись от «фантазий», все же продолжал снабжать свои книги красочными описаниями космической экспансии, но созданными на основе «предположений», выдвинутых Германом Обертом и американским изобретателем Робертом Годдардом.

Освоение космоса, согласно реконструкции Валье, должно начаться с запуска серии небольших «разведочных» ракет, снабженных приборами, которые позволили бы изучить физическую структуру и химический состав атмосферы на высотах до 10 000 километров. Еще более увеличивая скорость и высоту полета, добавляя разгонные ступени, нужно научиться отправлять ракеты в межпланетное пространство по безвозвратным траекториям. Эти ракеты, разумеется, нужно снабдить «самодействующими приспособлениями, дающими время от времени яркие вспышки, для того чтобы мы с Земли могли следить за полетом такой ракеты» – подобная методика, по мнению Валье, позволила бы сделать важные выводы об «особенностях мирового пространства».

Одной из таких разведывательных ракет Валье предполагал попасть в Луну. Ее падение на естественный спутник Земли должно сопровождаться вспышкой бенгальского огня, которая послужила бы явным доказательством успеха.

«Нечто чудесное будет твориться в те ночи! – писал Валье в своей книге. – Астрономы, глядя в мощные телескопы, будут следить за последними отблесками уносящейся по своей орбите ракеты, пока, наконец, на диске Луны не блеснет вспышка, возвещающая победу человеческого разума и человеческой техники над бездной пустого пространства…»

Когда обстрелы Луны станут настолько обычным делом, что промах будет восприниматься скорее юмористически, чем трагически, будет произведена попытка послать вокруг Луны большую ракету, на которой установят «самодействующие фотографические или, быть может, даже кинематографические аппараты» для того, чтобы зафиксировать на пленке обратную сторону Луны.

«В то время как эти опыты производились бы шаг за шагом, – пишет Валье дальше, – само собой разумеется, не были бы забыты и опыты с большими пассажирскими ракетами. Понятно, их сперва строили бы для достижения небольших высот и незначительных конечных скоростей, чтобы люди могли постепенно привыкнуть к наблюдающимся в это время явлениям и к испытываемым при этом ощущениям. Можно было бы также предварительно определять на специальных центрифугах или соответственным образом устроенных каруселях способность будущих путешественников по мировому пространству переносить большие ускорения, а также, быть может, путем соответственной тренировки, значительно увеличить эту способность. <…>

Правда, такого рода путешествия отнюдь еще не были бы удобны или физически приятны для отважных пионеров мирового пространства, их предпринявших.

Даже в гигантских ракетах, описанных в книге профессора Оберта, каюта для наблюдателей еще очень тесна. Удивительное должно быть ощущение, впервые освободившись от собственного веса, витать в этом тесном помещении подобно бестелесному духу! Небесцельно поэтому профессор Оберт помещает на всех стенках, а также на полу кабины кожаные петли (похожие на те, которые мы видим в трамваях). Пользуясь ими, путешественники смогут притягиваться в нужные им положения. Понятия «верх» и «низ» потеряют всякое значение.

<…> Наблюдатели, одевшись в особые водолазные костюмы, смогут из своей кабины вылезать через двойную дверку в свободное мировое пространство, оставаясь связанными с ракетой канатом. Весь вопрос в данном отношении заключается только в том, представит ли такой костюм достаточную защиту от холода. Обыкновенный водолазный костюм будет для этого во всяком случае недостаточным, если в мировом пространстве действительно холоднее минус 250° С, как это сейчас общепризнанно. Быть может, для этой цели удастся изобрести особый костюм, устроенный подобно нашим термосам, который почти полностью предохранял бы одевшего его от излучения теплоты во внешнее пространство; для этого, например, мог бы пригодиться обыкновенный водолазный костюм с зеркальной наружной поверхностью. <…>

Наиболее опасной частью таких пробных полетов пассажирских ракет во всяком случае будет являться посадка. Однако и она тоже будет осуществима. Вполне понятно, что без целого ряда подготовительных опытов подъемов пассажирских ракет совершено не будет. И наконец, разве любой из пионеров воздухоплавания вначале столь ненадежных летательных машин не ставил на карту своей жизни? Если мы не рискнем жизнью, то мы не явимся победителями жизни – так говорит немецкая пословица…»

(Не удержусь от реплики в сторону. Подобная готовность – рискнуть жизнью во имя прогресса – отмечалась у многих участников космических программ 1960-х годов. Однако и в СССР, и в США эта готовность наталкивалось на непоколебимую уверенность руководства, что смертников в отрасли быть не должно ни при каких обстоятельствах. На исходе же Второй мировой войны, когда Третий рейх уже рушился, а нацистская верхушка хваталось за самые безумные идеи, словно утопающий за соломинку, самопожертвование воспринималось как необходимый элемент жизненного уклада, а значит, теоретически ничто не мешало запустить на орбиту астронавта-смертника. Другое дело, что было поздно заниматься подобными проектами, даже если они сулили некоторую тактическую выгоду, – ошибки в стратегии толкали Германию в пропасть, и никакие герои, никакие жертвы не могли оттянуть момент ее падения. Более подробно мы поговорим об этом ниже, а пока вернемся к работам Валье.)

В последних главах своей книги мюнхенский популяризатор описывает поэтапное освоение Луны. Не буду пересказывать эти фрагменты своими словами, поскольку опасаюсь, что при этом будет утрачен неповторимый «аромат времени», который содержат не только оригинальные тексты, но и переводы. Цитирую по русскому изданию 1936 года:

«Когда опыты в обоих указанных направлениях (ракеты без людей, попадающие в Луну с одной стороны, и пассажирские ракеты, поднимающиеся на многие тысячи километров и благополучно спускающиеся, с другой) продвинутся уже достаточно далеко, тогда настанет день, когда на Луну взовьется первый огромный пассажирский ракетный корабль пространства.