Оскал фортуны - Юрий Иванович

Конечно, в сопровождении целой тысячи таких отборных и великолепно вооруженных воинов монарху было нечего бояться. Да и животные для верховой езды подбирались под стать бравым гвардейцам, а под седлом у короля гарцевал самый красивый и выносливый скакун. Тысяча всадников продвигалась неспешно и уже ближе к полуночи приблизилась к тому месту на побережье, куда идущая на прорыв волна имперцев отступила после столкновения с северной группой союзных войск. Первая отчаянная атака заставила агрессоров захлебнуться в собственной крови, и оставшиеся в живых около пяти тысяч Львов теперь прочно засели в скальном образовании в глубине береговой зоны. Как раз там, где, по странному совпадению, Менгарец выбрал место для строительства порта-крепости. Скалы разделялись от пролива широченной полоской пляжа и каменистого плато, поэтому любые попытки окруженных пробраться к воде были обречены на неудачу мощно укрепленными редутами. Остатки армии Гранлео все равно не могли долго продержаться в природной ловушке. Сразу выбивать их оттуда не было никакого смысла, потому что запасы питьевой воды у них все равно бы закончились через два, максимум три дня. По данным предварительной разведки колодцев там не было. Да и продуктов питания отступающие имперцы не могли захватить слишком много. Скорей всего именно по этим соображениям Львы Пустыни, а также некоторые оставшиеся в строю генералы непобедимой армии и прислали сегодня после обеда парламентеров для переговоров. Желание сдаваться лично королю никого особо не удивило, да и не знали командиры Союза Побережья, что среди скал спрятались не просто какие-то простые наложницы с евнухами павшего императора, а невероятные, скорей всего самые великолепные красавицы этого мира. Поэтому осажденным был дан ответ: ждать волеизъявления Грома Восьмого, а к самому монарху срочно отправили посыльного. Никто не верил, что король приедет сам, да так быстро. Но, когда узнали, что он уже едет, стали разжигать оговоренные с парламентариями костры.

Вскоре из-за скал появилось сразу несколько человек, неся над собой ярко горящие факелы и зеленые ветки – знак перемирия и переговоров. По их одежде и манере держаться сразу становилось понятно, что это не простые воины, а кто-то из придворных, а то и ближайшего окружения покойного императора. Вельможи безропотно перетерпели тщательный обыск и только после этого предстали перед усевшимся на походном троне победителем. Гром не собирался с ними долго беседовать:

– Почему не начинаете сдавать оружие?

– Извините, ваше величество, но мы должны были убедиться в вашем личном прибытии.

– С чего бы это? Мои генералы и сами бы сумели распределить пленных.

– Ваше величество, – масленым, но вполне рассудительным и убедительным голосом заговорил один из вельмож, – осмелюсь заметить, что есть такие военные трофеи, которыми могут завладеть только короли. Их подданные порой не имеют права даже взглянуть на завоеванную роскошь. Иначе помыслы их будут завистливы, мысли путанны, а поступки непредсказуемы. Понимать и владеть истинной красотой могут только великие и самые сильные люди нашего мира.

Высказанные сентенции полностью соответствовали тем мыслям, которые король совсем недавно поведал Менгарцу в личном разговоре. Но все-таки следовало уточнить:

– Наверняка вы имеете в виду наложниц. Но тогда получается, что вы сами все последнее время обладали непозволительной роскошью.

Теперь заговорил следующий вельможа, который скорей всего имел военную власть среди пленных. Он говорил резко, отрывисто и по существу:

– Ваше величество! Все это время наложницы находились под неусыпной опекой преданных им евнухов. Даже из нас никто не осмелился приближаться к их шатрам, а уж тем более заглянуть внутрь. В этом мы можем поклясться собственными жизнями. Да и допрос любого простого воина из числа наших подчиненных это подтвердит.

– Хорошо, допустим с наложницами я разберусь. А вот что делать с вами?

– Все в руках победителя! – четко ответил военный. – И вы можете делать с нами все что угодно: казнить, отправить на каторгу или привлечь для любой другой деятельности на благо вашего королевства. Нам все равно. Потому что свое основное предназначение мы уже выполнили: сохранили самых прекрасных женщин для нашего мира. Хотя не стану скрывать, при особой милости с вашей стороны, если нам сохранят жизнь, мы готовы со всем усердием служить вашей королевской династии. Нашего императора больше нет в живых, а значит, мы можем принести новую присягу нашему новому сюзерену.

– Ну что ж, похвальное стремление, – покивал Гром Восьмой, – и я его рассмотрю со всем тщанием. Грамотные и опытные люди нужны каждому правителю и во все времена. Но вам не кажется, что пора начинать сдавать оружие?

– Конечно, ваше величество! Разрешите оповестить наших командиров?

– Хотите возвращаться все вместе?

– Нет, что вы! Достаточно будет любого из нас.

– Тогда вы и отправитесь! – Королевский перст указал на вельможу с воинской выправкой.

Тот выпрямился как струна:

– Слушаюсь, ваше величество! Только разрешите один совет? – И после кивка продолжил: – Все наши воины будут выходить один за другим и складывать оружие, где укажете. Потом желательно отвести их в другое место и оставить под надзором, потому что никто из них не имеет права увидеть хоть одну наложницу. Затем с оставшимися сокровищами и украшениями выйдут и сдадутся евнухи, а самыми последними к вам явятся укрытые вуалями женщины. С того самого момента они переходят под вашу личную опеку.

– Да уж как-нибудь справлюсь, – буркнул король, взмахом руки отправляя парламентера к его засевшему среди скал войску. Когда тот ушел, стал раздавать приказы своим гвардейцам: – Этих вельмож – в обоз. Остальных воинов пропустить по коридору, раздевать догола и тщательно обыскивать. Потом собирать в удобном для пленения месте, сразу начиная выборочные допросы. Приготовить повозки Для наложниц. Постарайтесь создать хоть какие-то удобства из перин, подушек и одеял. Ну и… подбросьте в костры дров! Хочется нормального освещения!

Разоружение продолжалось более двух часов. И только когда последний воин, в сопровождении недавнего парламентария покинул территорию крутых скал, на свет костра стали выходить внушительные, увешанные самым различным оружием верзилы. Количество оказалось парным, сто десять человек, по двое на каждую наложницу. Почти каждый из них волок или ларец, или шкатулку, наполненную драгоценностями и складывал свою ношу в кучу. Евнухов тоже лишали всего, что на них было, до последнего перстня, и голыми отводили в отдельное от остальных пленных место. Причем у короля вид мужчин отличного спортивного телосложения, но без каких бы то ни было гениталий, вызвал вполне понятное отвращение и неприятие. Его ворчание расслышали не только ближе всех стоящие телохранители:

– Как можно доверять что-либо ценное таким уродам? – Затем громко добавил: – Этих вообще постарайтесь допросить в первую очередь, а часть как можно скорей под конвоем отправить в Радовену в распоряжение монаха Менгарца. Уж он-то из них быстро все имперские тайны вытянет.

Наконец стали выходить закутанные с ног до головы в легкие ткани наложницы. К тому времени на внушительной площадке остался только лишь король в окружении нескольких придворных, телохранителей и двух десятков лучших гвардейцев. Да на выходе выстроилось около десятка женщин из разведывательного полка. Как бы и кто там не рассказывал басни о великом, умопомрачительном и прекрасном, Гром Восьмой не расслабился и о собственной безопасности не забывал. Каждую наложницу тщательно обыскивали проворные женские руки, передавая по очереди друг другу, но ни у одной пленницы не обнаружили даже иголки или костяного гребня. А украшения наверняка с них сняли еще раньше евнухи. Потом женщины выстраивались чуть в стороне, ожидая своей дальнейшей участи. Создавалось впечатление их полной рабской покорности и смирения.

Тем более неожиданным оказался поступок одной из них. Когда дошла очередь до нее, она опрометью метнулась в сторону походного трона с криками:

– Мой король! Спаси меня! Они хотят меня убить! Они меня задушат!

Стена остальных наложниц колыхнулась, но потом опять затихла. Вполне понятно, что метнувшаяся вперед женщина уже на половине пути уткнулась в доспехи телохранителей, которые перекрыли ей дорогу, заметив, однако, что в простертых вперед ладошках нет никакого оружия. Наложница упала наземь и забилась в громких рыданиях:

– Мой король! Они узнали, что я вам хочу рассказать все тайны Шулпы, и пригрозили меня прикончить! Они меня обязательно удавят этой ночью, забери меня от них, о мой король!

Слово «тайны» сыграло свою роль. Тем более что Грому уже давно не терпелось взглянуть хоть на какое-то личико прославляемых красавиц. Поэтому он призывно махнул рукой: