Хороший мальчик. Строптивая девочка (СИ) - Евстигнеева Алиса

— Мне было мало того, что у нас уже тогда было. Мало встреч, совместного времени, тех ролей, что мы играли…

Отец вроде бы говорит о себе, но у меня ощущение, что этим он подрывает мои отношения с Соболевой. Потому что её всегда было много в моей жизни, а с годами всё больше и больше, отчего мне начало становиться тесно в наших отношениях. И дело даже не в количестве проводимого вместе времени. Просто Настя, она была такая — деятельная и активная, ей надо было быть везде, влезая во всё что только можно. А ещё она очень ревностно относилась к тем сторонам моей жизни, которые шли в разрез с ней или её интересами.

Одним из таких камней преткновения была моя семья. Она не понимала моего желания, как можно больше времени проводить с братьями или при любой удобной возможности лететь домой. Соболева давно была знакома со всем моим семейством, но у меня до сих пор не было чувства, что они приняли друг друга. Родители предпочитали никак не выражать своё отношение, сохраняя нейтралитет, Дамир отделывался редкими комментариями, а Рома в своей извечной манере, периодически посещая Москву, каждый раз схлёстывался с Настей в битве характеров.

— Пап.

— А?

— Ты только маме про это не рассказывай, хорошо? Я сам разберусь, честно.

— Хорошо.

Глава 7

Дома было шумно, многолюдно и очень хорошо. Я сидел на диване в гостиной и чесал пузо нашему псу Баксу, развалившемуся у моих ног. Через арочный проём на кухню была видна мама, которая вместе с бабушками готовили ужин на всю семью. Мне нравится за ней наблюдать. Смешная, деятельная и неугомонная, в этом мама была отдалённо похожа с Настей, вот только родительница умела владеть ситуацией, не подавляя окружающих. Каким-то неведомым чудом ей удавалось всегда быть в курсе всего, что происходило в наших жизнях, но при этом, не покушаясь на нашу свободу.

Мама с растрёпанной гулькой на затылке крутится у плиты. В свои тридцать восемь она сохранила в себе что-то такое юное и девчачье. Стройная, гибкая, высокая, впрочем, мы все были такими, если не считать сестёр, которые просто не успели ещё вытянуться, и более коренастого Кирилла. Иногда она останавливалась и потирала свой выпуклый живот. И это было как-то странно, вновь видеть её беременной.

Всего у родителей нас было шестеро. Самым старшим ребёнком в семье был я — результат случайного порыва страсти двух подростков. Когда я родился, маме было всего шестнадцать, отцу на год больше. Мне сложно судить насколько это правильно или нет, но я всегда чувствовал себя несколько обязанным за их столь быстрое взросление.

После моего рождения родителям ещё предстоял долгий путь по выяснению отношений, итогом которого стала их свадьба и скорое появление на свет Ромы. Год назад брат тоже съехал из дома. Сейчас он учился в Питере, видимо неплохо совмещая свой дурной характер и вечную промозглость северной столицы.

Кирилл был третьим сыном семейства Черновых. Решение о его рождение далось папе и маме достаточно тяжело. Они были слишком молоды для третьего ребёнка, но перед ними стояла острая необходимость спасать умирающего Рому, поэтому пришлось пойти на этот отчаянный шаг. Впрочем, мелкий вполне неплохо вписался в общую компанию, и теперь мне просто невозможно представить, как это жить без младшего брательника. Сейчас ему было шестнадцать, раздавшийся в плечах и обзавёдшейся такой нехилой мускулатурой, Кир был шире нас всех. Поэтому мелким я звал его всё больше по привычке.

Близняшки Вика и Кристина были скорее родительской блажью, чем острой необходимостью, но мы всё равно души в них не чаяли. Две двенадцатилетние белобрысые пигалицы нехило скрашивали семейные будни.

Ну и наконец-то, верный, надёжный и свой в доску Дамир. Когда-то всё началось с нашей дружбы. Мы жили с ним на одной лестничной площадке, ходили в одну школу, сидели за одной партой… А потом его родители попали в автокатастрофу, из-за которой Дам стал сиротой. Но папа с мамой не смогли остаться в стороне. Так что в один особо выдающийся день нас стало шестеро.

И вот, двадцать два года спустя после моего рождения, мама вновь была беременна. Не то что бы я был сильно удивлён… скорее обескуражен, до конца не понимая, как на это реагировать.

Мама словно чувствует мои мысли и поворачивает голову на меня, улыбаясь какой-то по-особому тёплой улыбкой и обещая одними только глазами, что всё будет хорошо, а мне так хочется ей верить… И это не только про нашу семью или ещё не рождённого брата, а как-то в общем про всё и про меня в отдельности.

Неожиданно рядом со мной на диван плюхается Кристинка, которая смотрит своими внимательными глазищами и изрекает философское:

— Ну?

— Что ну? — уточняю я у неё.

— Рассказывай.

Я не догоняю и от этого теряюсь, как раз ровно настолько, чтобы пропустить появление Вики с другого бока.

— Всё что угодно, ты нам вообще ничего не рассказываешь, — поясняет сестра.

— Очень интересно, и что же я вам такого должен рассказывать?

— Всё! — хором поясняют мне.

— Замечательное утверждение! — театрально возмущаюсь я.

— Ну, Стас, ну расскажи что-нибудь, — канючат сёстры.

Заняться им, что ли, нечем? Привёз им целую кучу сувениров, купленную в тематических магазинах Москвы. Несколько недель назад обе стребовали что-нибудь про корейских музыкантов, из-за чего мне пришлось пережить позорный поход в магазин к фанатам BTS. И что? Всех этих книг, календариков и журнальчиков им хватило ровно на полчаса.

— Девки, а вам спать не пора?

— Пффффф, ещё и семи нет, — фыркая Кристинка.

— Мы что, совсем маленькие, по-твоему?! — вторит ей Вика.

В такой манере мы препираемся ещё минут пять, пока в зале не появляется мама.

— Меня с кухни выгнали, — капризным тоном жалуется она, усаживаясь на второй диван, который стоит напротив. Посадочных мест здесь полно, иначе как уместить нас всех? Близняшки тут же подрываются и перебираются к ней, как кошки прижавшись с разных боков. Мать кладёт им ладони на макушки и лёгкими движениями перебирает волосы. Вот же подлизы.

— Правильно, отдыхай! — поддерживаю я решение бабушек.

— Стас, я беременна, а не больна!

— Спорное утверждение, особенно если вспомнить, что было, когда ты этих двух вынашивала.

— Тогда я просто была не в себе, — смеётся мама, из-за чего сёстры с любопытством поглядывают на неё, поэтому она поясняет. — Я когда вас ждала, немного неадекватна была.

— Да-да, — не смог сдержать себя. — Если это немного, то я — испанский лётчик. Мам, тебя папа тогда грозился из дому выселить.

— Не выселил? — осторожно уточняет Крис.

— Как видишь, — подмигивает ей мамка. — Пусть только бы попробовал, остался бы тогда один дома с вашими братьями, как вы думаете, надолго бы его хватило?

Вспоминали разные семейные байки, пока у девчонок не запиликали телефоны, после чего Викуля подрывается и очень быстро начинает тараторить:

-Мам, мам, а нас в кино послезавтра пригласили. Можно мы пойдём? Можно?

— Да, да, — подключается вторая сестра. — Тёма с Максом зовут, ну пожалуйста.

— Те самые? — уточняет родительница.

— Угу, — как два китайских болванчика кивают близняшки.

— Я подумаю, — крайне серьёзным тоном обещает она, а я с интересом наблюдаю за всеми этими переговорами.

— Ну, маааам, — пищат девчонки.

— Сказала же, подумаю, а теперь марш в комнате убираться, через двадцать минут ужин.

Вик и Крис надувают губёшки, но достаточно резво ретируются в направление своей комнаты. А мама очень довольно улыбается, глядя им вслед, видимо махинация прошла на должном уровне.

— Кто такие Тёма и Макс?

- А, — мама махнула рукой. — Мальчики из школы, ухажёры, блин, выискались.

— И что, ты их отпустишь? — удивляюсь я. В моём понимании, сёстрам ещё надо в куклы играть и бантики на лбу завязывать. Но у мамы по ходу дела совсем другое представление о происходящем.

— Почему нет? — пожимает она плечами. — Пусть только в комнате приберутся.